Ирина Котова - Королевская кровь

Весь секрет ценности снежного барана был в том, что жил он там, где большинство людей уже теряли сознание от недостатка кислорода. Шкура его была непробиваема не только для пуль, но и для выпущенных пушечных ядер. Правда, от сломанных ребер она не уберегала, но от верной смерти — да. Питался сей реликт исключительно лишайниками, растущими в пещерах Драконьего Хребта, и лишайники эти в буквальном смысле делали его практически бессмертными.

Среди охотников упорно гуляла легенда о стаде горных баранов, спрыгнувших с обрыва высотой в километр, разбившихся внизу почти в отбивные, а через пару часов восстановившихся и мирно пасшихся на лугу. Поэтому шкура шла на доспехи, а все остальное, включая фекалии, шло на различные лечебные микстуры, элексиры и прочие лекарские штуки.

Почему не добывать этот лишайник напрямую, спросите вы? Потому что исключительно в бараньем желудке он как-то так ферментировался, что и придавало баранам неуязвимость. Что не мешало им мирно помирать от старости. Но после естественной смерти волшебные бараньи свойства волшебным же образом испарялись, поэтому туши их годились разве что на еду. И то, на любителя, ибо жилисты были они исключительно.

Поймать или загнать барана ввиду его исключительной же прыгучести куда труднее, чем подстрелить. Били барана в ноздрю или в глаз. Но лучше в ноздрю, так как глаз портился, а значит, охотники получали меньше на пяток золотых. Учитывая, что в глаз попасть ничуть не легче, чем в ноздрю, в охотники шли только самые меткие, выносливые и охочие до золота. И не каждой команде за всю жизнь удавалось убить снежного барана. Часто охотники так и перебивались всю жизнь дичью поменьше и попроще. Счастливчикам же, убившим барана, истово завидовали, их имена передавались из уст в уста, обрастая легендами и становясь сказаниями.

Горе-охотник поднял руку, чтобы убрать пот с лица…и упал, покатился вниз по склону. Гора заходила ходуном, тут и там змеились трещины. Вдруг все затихло. Плишка, пролетевший вниз не менее полукилометра, медленно, в оглушающей тишине, приходил в себя. Раздался топот сотен копыт, и, огибая охотника, вниз пронеслось стадо снежных баранов. Но Плишка даже не подумал дернуться к ружью. Он широко открытыми глазами, будто в каком-то трансе наблюдал, как вершина горы, на которой сбоку была и стоянка его товарищей, где метались и кричали в ужасе люди, бегущие к нему, медленно и с ужасающим гулом сползает вниз. Линия разлома проходила аккурат там, где он стоял несколько минут назад. Огромная скальная масса с покрывающими ее ледниками и снегом, все ускоряясь, скатывалась вниз, пока не рухнула с оглушающим грохотом, взметнув фонтаны камней и снега. С гор вокруг побежали лавины, снег под Плишкой тоже дрогнул и покатился вниз, увлекая охотника за собой.

Когда он вновь очнулся, он лежал почти у подножия горы, каким-то чудом оставшись живым. С гор продолжали сползать массивные языки снега и ледников, сыпаться камни. Речка, питавшая долину, была перекрыта полуторакилометровым скальным осколком, бывшим когда-то пиком горы. Плишка поднял глаза на саму гору…и побежал, хромая, вниз по склону, попискивая, как загоняемый заяц, чувствуя, как еще немного — и вонзятся в спину длинные когти, поднимут, разорвут и разворотят. И было чего бояться. Над срезанным пиком играли, потягивались, взымали в небо и просыпались десятки давно исчезнувших ящеров — белых драконов.

Через три недели голодный и оборванный Плишка добрался до родной деревни. Деревенский голова, серьезный и обстоятельный мужик, выслушал рассказ чуть не двинувшегося от увиденного парня и отправил его к матери — откармливаться и отмываться. Строго-настрого велел молчать об увиденном, убила охотников лавина и все тут. Не бывать парню охотником, зато дурь из головы выбита надежно, будет крестьянствовать и мечтать о легком богатстве перестанет. Жаль, конечно, погибших, у многих остались дома, хозяйства, да всяко без хозяев не останутся, приедут родственники, заселят. Чуть позже голова сам собрался, не доверив гонцу, с новостями к владетельному барону. Пробуждение белых драконов было не тем слухом, о котором можно было бы промолчать.

Глава разведки парламентской республики Рудлог, она же Красное поле, в первый раз на памяти Люка Кембритча проявлял признаки волнения. Черный, как смоль, с оливковым лицом и большими миндалевидными глазами, он скорее был похож на какого-то тидусского актера, чем на главу спецслужбы. Лицо его всегда выражало дружелюбие и уважение к собеседнику, губы были сложены в полуулыбку, а глаза так и светились вселенской добротой. Многие обманывались, но не Люк. Лорд Кембритч видел своего начальника в деле и знал, что он, не моргнув глазом, отдаст приказ закопать живьем любого, если это нужно будет государству.

Начальник разведки Майло Тандаджи был обладателем уникального ума, что и позволило ему из иммигранта и простого клерка вырасти до нынешнего положения. Немало поспособствовала этому и революция. Останки его предшественника мирно гнили на Северном кладбище, что было, по мнению Люка, очевиднейшим свидетельством его, предшественника, профессиональной непригодности.

Кабинет, в котором Люк находился не первый раз, был расположен в зеленом крыле бывшего королевского дворца, ныне дворце правительства, и представлял собой апогей организованного хаоса. Каждый вошедший терялся среди обилия бумаг, карт, записок, схем, прикрепленных на стены, лежащих на полу и на стульях. Однако эффективности работы Майло это никак не мешало — казалось, что для него система расположения всего этого хлама вполне понятна и организована (впрочем, за некоторые бумаги из этого «хлама» главы разведок иностранных государств печень бы пожертвовали и обе почки).

Приглашение от Майло пришло к Люку с утра. В нем начальник любезным образом сообщал, что когда у лорда Кембритча найдется время, он хотел бы его видеть. У Тандаджи было странная страсть кокетничать, смешанная с язвительностью. Поэтому по факту это означало, что Люку надо спешно поднимать свою задницу и мчаться в Управление госбезопасности так быстро, как возможно. Не забыв уничтожить послание, конечно. Слуги во все времена были любопытны и болтливы, а чем меньше людей знало о том, что Люк сотрудничает с Зеленым Крылом, тем было лучше. Самим людям.

У выезда из дома он остановился у сторожки, опустил стекло, подозвал охранника.

— Борис, ты запомнил номер машины наших вчерашних гостий?

— А то! — обиделся охранник. — Я и права помню.

— Раздобудь-ка мне информацию о них. Кто родственники, где работают-учатся, где живут, с кем встречаются. Ну, учить тебя не надо, сам все знаешь.