Александр Башибузук - Хроники Горана. Прознатчик

— Дзиин-н-нь… — с пронзительным звоном, чурбак лопнул напополам под ударом тяжелого колуна. Я наклонился за поленом и вдруг услышал грохот множества лошадиных копыт.

Вздымая клубы снега, на поляну вынеслись несколько всадников, на невысоких, но могучих лохматых лошаденках, одна из которых была впряжена в сани-волокушу. Коренастый бородатый мужик, в опушенном, круглом рогатом шлеме и длинной дохе, мехом наружу, брякнув доспехом под шубой, соскочил седла, бросился к двери дома и что есть силы, пнул ее ногой.

— Не делай этого Любош!!! — предупреждающе воскликнул высокий женский голос — один из всадников оказался женщиной. Пять хорошо вооруженных мужиков и одна женщина.

— Закрой рот, Милица!!! — басом рявкнул мужик и занес ногу для следующего удара, но в то же мгновение, с утробным воем согнулся и рухнул в снег. Несколько секунд его корежило в жутких конвульсиях, а потом Любош неожиданно вскочил на четвереньки и забрехал как настоящий цепной пес.

Я тихонечко подправил рукой свою челюсть, отвалившуюся от удивления. Да, для меня уже было не секретом, что этот мир заполняет магия, но не видя ее воочию, я относился к этому не вполне серьезно, как к ярмарочным фокусам. А тут…

— Что вам надо? — На пороге показалась Малена. Я даже не сразу узнал ее. Девушка нарядилась в облезлую шубейку мехом наружу, расшитую косточками, веточками, перышками и еще чем-то непонятным. В руках Мала держала кривой сучковатый посох, с навершием в виде человеческого черепа с гипертрофированной челюстью, украшенной впечатляющими кривыми клыками. И голос… Голос принадлежал столетней старухе, а не цветущей молодой девушке.

Воины мгновенно сбились в кучу, закрывая волокушу, лязгнули мечи выхватываемые из ножен, но их неожиданно растолкала дородная статная женщина в шубе крытой алым бархатом.

— На месте! Не замай!!! — властно скомандовала она мужикам, уверенно подошла к Малене и склонилась в земном поклоне.

— Здравствуй Милица, — спокойно поздоровалась с ней Малена. — Что тебя привело ко мне?

— Беда, Малена… — Милица со злостью пнула Любоша, кинувшегося обнюхивать полу ее шубы и повторила. — Беда…

— Ты не ошиблась Милица? — так же спокойно поинтересовалась Мала. — Ты ко мне пришла защиты от беды искать? Ко мне? Яге?

— Да, к тебе… — твердо ответила женщина. — Любомысла, сына моего, подрал вербер. Далеко везти пришлось, не поспели — Дравин и Венрир уже ничем не могут помочь — сама знаешь почему. Раны-то они закрыли, а вот… — по лицу женщины пробежало отчаяние, голос прервался, но она все же нашла в себе силы продолжить. — Только ты…

— Да, только я… — cогласилась Малена и насмешливо посмотрела на Любоша. — Так ли надо просить?

После этих слов девушка оторвала от своей шубейки косточку и кинула ее незадачливому спутнику Милицы, немедленно бросившемуся за ней с веселым лаем.

— Прости его, не в себе он был… — умоляюще попросила женщина. — Сама знаешь, кроме Любомысла никого у нас нет. Единственный он… Про виру [12] Вира — в данном случае обязательная цена, расплата. мы знаем и согласны платить…

— Не мне вы ее заплатите… — задумчиво сказала Мала и вдруг, ни кому не обращаясь, спросила. — Что с оборотнем?

— Забил его Любомысл… — отозвался один из воинов — высокий пожилой бородач. — Посадил-таки на рогатину. А мы все по правилам сделали, спалили, значит, останки. Бортником [13] Бортник — пасечник, пчеловод. из Медвежьей Пади оказался. В бегах был, тамошние уже его искали…

— Несите его за мной… — Мала круто развернулась и, не оглядываясь, пошла куда-то за дом.

Мужики мгновенно стянули с волокуши чье-то неподвижное тело укутанное в шкуры и стянутое ремнями и понесли вслед за Маленой.

Я недолго поразмышлял над происходящим и принялся опять за дрова. В глубине сознания еще билось изумление и даже некоторый страх, но они быстро гасли, сменяясь ледяным спокойствием и желанием принять это мир таким, какой он есть. Я и в своей прежней своей ипостаси, не отличался повышенной впечатлительностью, а сейчас и подавно. Как будто ограничитель на эмоции поставили — даже изъясняться стал, как нелюдимый бирюк. Почему так? Не знаю, но абсолютно не хочу знать…

— Что дружок, несладко? — поинтересовался я у Любоша, так и носившегося вокруг на четвереньках. — Налажал ты конечно изрядно, но ничего. Она тебя простит. Должна простить.

Мужик как будто понял меня, жалобно взвизгнул, а потом опять ускакал и стал пробовать помочиться на угол дома.

М-да… вот как-то не хочется попасть под горячую руку моей хозяйки. В кого она там обещала меня превратить? В жабу?

Не знаю, что происходило у старого каменного алтаря, расположенного за домом, но вдруг там что-то резко громыхнуло, резанул слух нечеловеческий вопль и почти сразу же вынесли бесчувственного молодого парня. Мужики, радостно переговариваясь, погрузили его на волокушу и замерли в ожидании. Вскоре появились Мала с Милицей. Мала зашла в дом, вынесла склянку черного стекла, отдала ее Милице и предупредила, чтобы та давала сыну по ложке в течении седмицы [14] Седмица — неделя. , а потом ткнула посохом в Любоша. Мужик мгновенно сел на снег, помотал обалдело башкой, и полез на коленях к Мале. Но не дополз — жена вздернула его за ворот и непочтительно толкнула в сторону лошадей.

Еще мгновение и посетители скрылись с глаз. Мне показалось, что они были очень рады, как можно скорее убраться подальше от избушки Яги. Малена немного постояла у порога, смотря им в след, а потом ушла в дом. Представление закончилось.

Да… Не знаю, какую роль играет моя хозяйка в жизни людей этого поселка, но роль эта значительна. И еще… уж явно, не роль доброй феи… Впрочем… да какая мне разница… где колун?..

Чурбаки скоро закончились и я, прихватив коромысло с деревянными ведрами, стал таскать из ручья воду, к стоявшей немного поодаль от дома баньке.

— Умаялся, поди? — неожиданно прозвучал голос Малены.

Я вылил в огромный бронзовый котел воду из ведер и повернулся на голос. Передо мной стояла Мала, с берестяным ковшом в руке. Она уже успела сбросить с себя страшный наряд и опять, выглядела цветущей, красивой девушкой. Но от разительного контраста, все равно становилось немного жутковато. Я даже подумал: она ли встречала гостей?

— Нет, не устал.

— Ну ладно, прервись пока… — немного смущаясь, предложила Малена. — Я тут тебе поесть принесла…

Она отступила в сторону, и я увидел на столике возле баньки, большую сковородку, в которой исходила парком и яростно скворчала яичница на сале. Рядышком, как довершающие аксессуары к картине гастрономического великолепия, на чистой скатерке пристроились плошки с моченой брусникой, солеными огурчиками, порубленный толстыми кольцами лук и досточка с ломтями ржаного ноздреватого хлеба.