Юлия Новикова - Возвращение[СИ]

— Пойдем. Оставь ее. Скоро ты привыкнешь, — позвал меня Повелитель.

Я точно знал только одно — я никогда к этому не привыкну. По моей вине умер ни в чем не повинный человек. Да еще и такой юный и красивый.

— Оставь свои сожаления. Теперь или ты, или они. Но на тебя у меня другие планы.

Я слышал голос Повелителя, но уже не видел, где он находился. Только какой–то неуловимый запах привлекал мое внимание. Я втянул воздух и посмотрел вправо. Уже на порядочном расстоянии на окраине кладбища возвышалась мужская фигура. Больше ничего не говоря, я направился вслед за ним. Теперь я ясно осознавал, что для меня уже не будет все как прежде. А, собственно, я и не помнил, как было прежде.

Руки с дневником сами по себе опустились. Я словно очнулась ото сна, в котором видела своими глазами начало бессмертной жизни Карлоса. Меня одолевали те же чувства и эмоции, что и его в тот момент. Очнуться с невыносимой жаждой крови, терзающей твое тело…

Должно быть, так же чувствовал себя и Кристофер — одиночество, жажда, недоумение. Меня бил озноб. Тело предательски дрожало. Прикоснуться к жизни любимого было просто невыносимо.

Я закрыла дневник и надежно спрятала обратно под ворох белья. Но руки не избавились от ощущения присутствия частички Карлоса. Неужели он обладает какой–то силой или памятью хозяина. Держа его в руках, я словно сливалась с ним, присутствовала в момент тех событий, ощущала те же эмоции.

Попытавшись отогнать мысли о давно утраченных отношениях, я взглянула на часы. С ужасом я осознала, что опоздала на работу. Оставался шанс сослаться на плохое самочувствие, но я не хотела пользоваться ложью. В моей жизни и так было ее полно. Я врала Джеку, врала себе. Я просто жила чужой жизнью. Что–то кричало внутри меня, что я проживаю за кого–то, но не за себя.

Тяжело вздохнув, я поспешила из дома на улицу. До редакции было удобно добираться, да к тому же я была сама за рулем. Ставшая такой родной марка Понтиак — Вайб верным спутником присутствовала в моей жизни. В Денвере я купила себе подержанную машину и теперь быстро пробиралась сквозь ужасную пробку, которую можно было избежать, если бы выехала на минут двадцать пораньше.

Показав свой пропуск охраннику, я въехала на территорию подземного паркинга. Оставив автомобиль на привычном месте, я прошла к лифту. За прошедший год я научилась выполнять эти простые движения «на автомате». Дом. Парковка. Лифт. Офис. Лифт. Парковка. Дом.

Руку оттягивал портфель с ноутбуком, а под мышкой находилась папка с оконченной статьей. В таком виде я и появилась на своем этаже. Быстрым шагом я прошла по небольшому коридору и толкнула стеклянную дверь.

Возле стойки администратора я остановилась. Как всегда, мы забираем у Шейлы почту и задания. Последние любезно печатал нам главный редактор Роберт Ворнер. Я посчитала, что оных у меня на столе лежит целых три. И тем не менее, я не переживала по поводу чрезмерной загруженности. В этом я находила отдушину — чем больше работы, тем меньше остается времени на размышления и воспоминания.

— Привет, Шейла, — поздоровалась я с милой брюнеткой, которая оживленно что–то объясняла невидимому собеседнику в микрофончик, тянувшийся от уха к губам.

Она кивнула мне головой и улыбнулась, продолжая свою работу. К ней стекалась вся первичная информация и телефонные звонки. Шейла переадресовывала все это нужным сотрудникам и целый день суетилась.

Вот и сейчас она активно спорила, убеждала, объясняла.

— Нет, ну что вы говорите? Да, мы знаем о случившемся. У вас есть подробности? Какие? Что? Вы в своем уме? У нас солидное издание и мы не занимаемся сказками. Нет, это вы не понимаете…

Шейла завелась не на шутку. Неизвестно почему, но я стала прислушиваться к разговору. Что–то внутри меня пульсировало, сменяясь покалыванием в области сердца. Я начала волноваться. Пожалуй, это со мной случилось впервые после той роковой ночи год назад.

— Нет, над статьей уже работают и ваш рассказ не представляет интереса. Сенсация? Ну, конечно.

Шейла закатила глаза, демонстрируя негодование и бессилие. Только сейчас она заметила, что я стою рядом и слушаю ее. Она убрала микрофон от губ и, закрыв его рукой, шепотом мне объяснила:

— Какой–то сумасшедший звонит и утверждает, что у него сенсационный материал относительно убийства на Уиллоу — стрит.

Я не знала об этом случае. Видимо, новости свежие. Колонкой с криминальными новостями занимался Лукас Харт. Тем временем, Шейла продолжила надоевший ей разговор.

— Еще и вознаграждение?

Девушка округлила глаза в наигранном ужасе.

— Кровососы, значит, — повторила она слова собеседника.

Мое сердце ухнуло и провалилось куда–то вниз. В голове застучали молоточки и пульс участился. Насмешка, звучавшая в словах Шейлы, показалась мне глупой и неуместной в данной ситуации.

Если бы она только знала то, что знаю я, врядли так бы относилась к этим словам. Я машинально схватила ее за руку. Привлеченная этим жестом, Шейла взглянула на меня и отшатнулась. Я не видела себя со стороны, но по глазам девушки поняла, что внушаю страх.

— Шейла, переключи на меня. Я поговорю.

Слова давались с трудом. Я понимала, что выгляжу, наверное, как умалишенная. Всего лишь одно слово привело мой организм в возбужденное состояние. Но, очевидно, найдя такой выход из ситуации самым приемлемым, она кивнула головой.

Я устремилась к своему столу, ощущая на спине все еще изумленный взгляд девушки.

«Ничего. Когда–нибудь я научусь справляться с эмоциями. Видимо, еще не пришло время».

Телефон на моем столе призывно звенел. Я дрожащей рукой сняла трубку и проговорила севшим голосом «Алло».

— Девушка, но я же уже сказал, что это важно…

Очевидно, звонивший не понял, что его переключили.

— Простите. С вами говорит Джейн Браун. Я журналист. Как вас зовут?

Трубка замолчала. Но, как оказалось, ненадолго.

— Том. Том Уилкинс, мэм.

Собеседник, явно, смутился.

— Том, у вас есть какая–то информация…

Я запнулась. Как же сказать «кровососы», если от одного упоминания о них, я вздрагиваю и веду себя неадекватно? Но Том нашелся и совладел с эмоциями.

— Я рассказал той, первой, что знаю кто убил тех двух девушек в заброшенном доме на Уиллоу — стрит.

Я похолодела. Что–то смутно–знакомое билось в моем сознании, но я не могла определить природу этого знания. Меня охватило чувство, что мозг знает что–то, что пока еще не воспринял разум. Отчаянная мысль рвалась наружу, но так и не смогла оформиться.

— Да? И кто же?

— Кровососы, — выдохнул, словно чего–то опасаясь, Том.

Опять. Мое тело снова вздрогнуло. Я вспомнила злой оскал Кэтрин и ее, пылающие злобой глаза. Картина так ярко встала перед глазами, что я отшатнулась, словно видение могло причинить мне физическую боль.