Терри Пратчетт - Корона пастуха

— Письма? И это все?

Тиффани сглотнула. Она когда-то думала — все думали, — что у них с Престоном существует Договоренность. Он был образованным юношей, пройдя новую школу в сарае на ферме Болитов, пока не почувствовал себя готовым отправиться в город учиться на врача. Теперь все думали, что между ними существует Договоренность, включая Тиффани и Престона. Кроме… она обязана делать то, чего от нее ждут?

— Он очень милый, остроумный и хорошо обращается со словами, — попыталась объяснить она, — но… Мы любим свою работу. На самом деле, мы и есть наша работа Престон усердно работает в Благотворительном Госпитале Леди Сибиллы. А я не могу перестать думать о бабуле Болит и о том, как она любила свою жизнь и эти холмы, только она, овцы и две собаки, Гром и Молния, и… — она умолкла.

Дженни положила маленькую, орехово-коричневую руку ей на плечо.

— Думаешь, это вся твоя жизнь, девочка? — спросила она.

— Ну, мне нравится то, что я делаю, и это помогает людям.

— Но кто поможет тебе? Твоя метла летает повсюду так быстро, что, того и гляди, загорится. Надо позаботиться обо всех — но кто позаботится о тебе? Если Престон далеко, что ж, остаются барон и его новая жена. Они, конечно, заботятся о своих людях. А заботы достаточно для помощи.

— Они заботятся, — ответила Тиффани, с содроганием вспомнив, как все думали, что между ней и Роландом — теперь бароном — также существует Договоренность.

Почему они так жаждут подыскать ей мужа? Неужели мужа так трудно найти, если ей вдруг это понадобится?

— Роланд порядочный человек, хотя и не настолько, как теперь его отец. И Летиция…

Летиция, подумала она. Они обе знали, что Летиция может колдовать, просто пока что играет роль молодой баронессы. И она была в этом хороша — так хороша, что Тиффани невольно задумывалась, возобладает ли желание Быть Баронессой над желанием Быть Ведьмой. Конечно, это доставило бы гораздо меньше неприятностей.

— Ты уже столько сделала для людей, что они в долгу перед тобой, — продолжала Дженни.

— Ну, — сказала Тиффани, — еще столько всего нужно сделать, а людей не хватает.

Кельда загадочно улыбнулась:

— А ты дала им попытаться? Не стыдись обращаться за помощью. Гордость — это прекрасно, но, рано или поздно, она может убить тебя.

Тиффани рассмеялась:

— Ты, как всегда, права, Дженни. Но гордость у ведьм в крови.

Ей вспомнилась Матушка Ветровоск, которую все прочие ведьмы почитали как старшую и мудрейшую среди них. Когда матушка Ветровоск говорила, гордости не звучало в ее речи, но она в этом и не нуждалась. Гордость была частью ее сущности. Собственно, что бы там ни было у ведьм в крови, у матушки Ветровоск этого было — хоть лопатой греби. Тиффани надеялась, что когда-нибудь станет столь же сильной ведьмой.

— Что ж, хорошо, если так, — сказала кельда. — Ты карга наших холмов, а у нашей карги должна быть гордость. Но еще у нашей ведьмы должна быть собственная жизнь. — Ее торжественный взгляд задержался на Тиффани. — Так что держи нос по ветру.

Ветер в графстве дул злой и холодный; он скорбно завывал вокруг труб особняка лорда Вертлюга, который высился в центре огромного, на несколько гектаров, парка, преодолеть который пешком было практически невозможно, — неплохая защита от недостойных посетителей, которые слишком бедны, чтобы разжиться хотя бы лошадью.

Парк служил преградой от обычных людей, преимущественно фермеров, живших по соседству и, вообще-то, и так слишком занятых, чтобы бродить по паркам. Для большинства из них лошадь представляла собой не более чем большие волосатые ноги, влекущие за собой телегу. Тощие, полубезумные лошади, гарцующие по аллеям или запряженные в кареты, были приметой другого типа людей — тех, кто владел землей и деньгами, а так же маленьким, безвольным подбородком. И чьи жены нередко были похожи на лошадей.

Отец лорда Вертлюга унаследовал от своего отца, великого зодчего, деньги и титул, однако спился и впустую истратил почти все, что у него было [3] Отец лорда Вертлюга полагал, что ничего не теряет, и потому вовсю наслаждался пропиванием семейного состояния. Вернее, так он думал, покуда однажды не выпил слишком много и, упав под стол, повстречал там господина с решительным отсутствием плоти на костях и очень острой косой на несколько лет раньше, чем должен был. . Тем не менее, молодой Гарольд Вертлюг умел вертеться и провернул немало махинаций, благодаря чему восстановил семейное состояние и пристроил к фамильному особняку два дорогих и уродливых крыла.

У него было три сына, и ему особенно нравилось, что жена подарила ему еще одного отпрыска, помимо стандартного набора «наследник плюс резерв». Лорд Вертлюг любил быть на голову выше всех прочих, даже если это проявлялось лишь в наличии еще одного сына, о котором он не слишком-то заботился.

Старший сын, Гарри, не ходил в школу; он имел дело с имущественными вопросами, помогал отцу и обучался у него, как отличить тех, кто достоин разговора, от тех, кто не заслуживает и кивка.

Хью, номер второй, хотел стать священником. «Только если это будет омнианство, и ничто иное, — заявил отец. — Я не желаю, чтобы мой сын баловался с языческими культами!» [4] Кроме того, он знал, что временами боги хотят странного. Например, у него был товарищ, последователь бога-крокодила Оффлера, который однажды узнал, что теперь ему нужно содержать целый вольер специальных птичек для чистки зубов.

Ом отличался удобной молчаливостью, что позволяло священнослужителям трактовать его повеления так, как им представлялось нужным. Поразительно, но Ом крайне редко желал от своих последователей чего-либо типа «кормите бедных» или «помогайте старикам», больше склоняясь к «тебе нужен шикарный особняк» или «почему бы не быть семи переменам блюд за обедом?». Так что лорд Вертлюг справедливо полагал, что священник в семье может быть полезен.

Третьего сына звали Джеффри. Никто не знал, что делать с Джеффри; не в последнюю очередь, сам Джеффри.

Учитель, которого лорд Вертлюг нанял для своих мальчиков, звался мистер Каммар. Старшие братья Джеффри прозвали его Комаром, что, надо сказать, ему подходило. Но для Джеффри мистер Каммар был настоящей находкой. Учитель привез с собой целый ящик книг, хорошо зная, что в большинстве богатых домой не найдется и одной книги, если только она не будет посвящена древним сражениям, в которых члены семьи представали весьма эффектными, хотя и туповато героическими персонажами. От мистера Каммара и из его чудесных книг Джеффри узнал о великих философах Лай Тин Виддле, Оринжикрате, Зеноне и Ибиде и о знаменитых изобретателях типа Златоглаза Среброрука Дактилоса или Леонарда Щеботанского. Так Джеффри начал понимать, каким он хотел бы стать Когда они не читали и не учились, мистер Каммар брал Джеффри с собой на раскопки в поисках древних мест и древних вещей и рассказывал ему о вселенной, о который мальчик даже помыслить не смел. Чем больше он узнавал о мире, тем больше ему хотелось узнать все о Великой Черепахе А’Туине и о землях, что лежат за пределами графства.