Роман Гринь - Битвы магов. Книга Хаоса

— Что? — переспросил я.

Губы мужчины еле шевелились, он снова попытался сказать какое-то двускладное слово, но не смог издать ни звука. Он ловил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Простите! Я вас не слышу! — сказал я мужчине.

— Воды! — Произнес голос у меня за спиной. — Не заморачивайся! Все они хотят одного и того же — воды. Нет, они, конечно, много чего хотят. Но, ты, наверное, слышал про пирамиду потребностей и все такое. В общем, вода — их самое безумное желание, все остальное уже потом.

Я обернулся. Передо мной стоял молодой мужчина, где-то тридцати лет. Он был одет в роскошный черный костюм из бархата. Я уже где-то видел такие, хоть и было ощущение, что они не из моей эпохи. Итальянский Ренессанс! Эта мысль всплыла в голове так внезапно. Еще бы понять, что это означает. Из-под бархатного черного камзола виднелась ярко — красная сорочка. На поясе — узкий длинный набедренный меч, что-то вроде шпаги. Странно, я отчетливо знал, что такое шпага — но не помнил, кто я такой.

— А вы, собственно, кто? — спросил я, не понимая, что здесь происходит.

— Да я, собственно, владелец этой пустыни! — ответил мужчина. Его черные глаза смотрели на меня с некоторой смесью насмешки и любопытства, и с каким-то ироничным блеском. — А вот вы кто? Позвольте узнать.

"А кто я?" — пронеслось у меня в голове. А ведь хороший вопрос, а действительно, кто я?

— Ладно, Странник! Прекращай этот фарс!

"Странник?". Когда этот необычный мужчина произнес это слово, многое начало проясняться. Кажется, я начал что-то вспоминать, но воспоминания были очень расплывчастыми, какие-то размытые образы.

— Я сказал — завязывай! — Мужчина хлопнул меня по плечу. В голове закрутился калейдоскоп образов, целый вихрь мыслей и чувств. И память, наконец-то, вернулась. И я вспомнил, кто я такой.

— Ну, наконец-то! — чуть ли не пропел мужчина в костюме, а мы уж заждались.

— Кто это "мы"? — поинтересовался я.

— Ну, я и аборигены! — мужчина указал рукой на ползающих по земле израненных людей.

— А вы, собственно, кто? — повторил я свой недавний вопрос. — И что это за место?

— Это место — мои владения! Я уже говорил об этом! — спокойно ответил мужчина. Он хитро улыбнулся и откинул назад прядь своих длинных черных волос. — А на счет того, кто я. Что ж, у меня много имен. Меня называли Светоносным Ангелом, Искусителем, Темным Богом, Падшим Светом, Лукавым, даже Князем Мира. Хотя, вот чего я князь, на самом деле. — После этих слов мужчина с силой пнул женщуну, лежащую возле него. Та ойкнула и попытался уползти подальше.

От этого зрелища меня передернуло.

— Неужели вы тот самый, — мои глаза полезли на лоб, — библейский персонаж? Главный враг Бога?

— Угу, тот самый, — отмахнулся мужчина, — надеюсь, автограф просить не будешь.

Кстати, где же мое гостеприимство? Угощайся! — В руках у мужчины возник огромный золотой кубок. Жидкость в нем горела синим пламенем, и из кубка валил дым.

— Эм, я пожалуй воздержусь! — мне совсем не хотелось пить этот странный напиток.

— Да ладно тебе! Это просто вино, оно так выглядит в моем мире!

— И все же удержусь, уважаемый… эээ… как вас называть?

— Можно просто Люцифер, все-таки это мое первое имя.

— Угу! В общем, уважаемый Люцифер! Я, конечно, благодарен за вино и оригинальные декорации, — я обвел рукой пустыню, — но у меня там, в моем мире серьезная жестокая битва, на которой мне очень желательно поприсутствовать, хотя бы в целях самосохранения.

— Конечно, конечно! Не буду тебя задерживать! — тот, кто назвал себя падшим ангелом, повернулся ко мне спиной и медленно направился в сторону горизонта. Через несколько шагов он остановился, обернулся и лукаво улыбнулся. — Если ты, конечно, знаешь, как вернуться?

— Чего?

— Ты здесь потому, что воспользовался силой одного из моих слуг. Но в момент заклинания ты был слаб, и это повредило твою волю. И теперь ты здесь!

— Я мертв? — спросил я, севшим голосом.

— Да! Хотя, и жив тоже!

— Это как? Я же не кот Шредингера.

— Ты в пограничном состоянии. Если твоя воля и решимость вернуться окажутся сильнее страха боли и потерь, то ты сможешь выбраться отсюда. Если же нет — останешься здесь навсегда.

— А вы не поможете мне?

— Нет! — ответил Люцифер, пригубив из кубка. — В прочем, мешать я тебе тоже не буду!

— Как милосердно, как для Дьявола, — пытался иронизировать я.

— Я скорее справедлив, строг и требователен, чем жесток! — мужчина еще раз пригубил из бокала и потряс им передо мной. — Точно не хочешь? Знаешь, этот лицемерный стоицизм тебе не идут. Мне всегда больше нравились эппикурейци. Хоть я и ценю постоянное целеустремленное желание совершенствоваться, но жизнь без наслаждений не имеет смысла.

— Весьма спорный тезис! А как же аскетизм, укрепляющий дух лишениями и ограничением своих страстей?

— Аскетизм есть обман! На место побежденных пороков приходят гордыня и тщеславие, порожденные осознанием побед над своими страстями. И место слабых демонов занимают более сильные.

— С удовольствием пофилософствовал бы еще, — ответил я, — но меня там заждались!

— Как уже говорил — не буду задерживать! Если сможешь выбраться — прошу! И, кстати, должен тебя предупредить, — падший ангел медленно провел кончиком пальца по ободу золотого кубка. — Скоро, привычный мир, который ты знаешь — перестанет существовать. Моя клетка потеряет силу, и я освобожусь. Драма подходит к своей кульминации и грядет время моего выхода на сцену. Мир людей и магов — смертельно болен, полон страданий и несправедливости. Но мы сможем перестроить его!

— Мы? — переспросил я.

— Я и мои верные последователи! Те, кто помогут мне, обретут все, о чем только могут мечтать! Я умею быть благодарным! Странник, мне нужны такие, как ты, с развитым воображением, интеллектом, волей к борьбе и болезненным осознанием того факта, как несовершенен наш мир.

— Дайте угадаю, постройка нашего нового прекрасного мира будет сопровождаться массовыми репрессиями и сжиганиями в печах и на кострах всех, кто не оценит наших стараний? Боюсь, мне придется отказаться, мой фюрер.

— Не ерничай! — падший ангел скорчил недовольную гримасу. — Безусловно, придется сжечь некоторое количество бесполезной биомассы. Но поверь, скинув лишний балласт, человечество и мир магов лишь вздохнут с облегчением.

— А если я откажусь? — спросил я. — Как-то исторический опыт человечества показывает, что все глобальные попытки сделать мир лучше, обычно заканчиваются кострами инквизиции и пламенем печей концлагерей. Тогда, если я не с тобой — то тоже буду бесполезной биомассой, для которой твоя дружная команда последователей готовит эпичную утилизацию?

— Ну, зачем так сразу?! Я же не какой-то там социопат, чтобы вечность жарить в аду всех, кто не хочет жить по придуманным мною бессмысленным заповедям. Всегда можно найти компромиссы. Просто, тогда ты пропустишь все веселье!