Мишель Пейвер - Клятва мстителя [= Клятвопреступник] [litres]

Мрак впереди на мгновение рассеялся, и он увидел на глади озера черные головы спасающихся от огня лошадей, а за ними большую, как укрытие Воронов, хатку бобров.

Снова страдальчески заржал жеребенок. Одна из плывущих лошадей обернулась. Видимо, мать ждала, сколько могла, своего жеребенка, а потом ей пришлось оставить его наедине с судьбой, и теперь она плыла со своим табуном.

Торак должен плыть к бобровой хатке, а жеребенок – сгореть. Но Торак не смог, он вернулся, схватил жеребенка за гриву и потянул.

Жеребенок вращал глазами и отказывался двигаться с места.

– Давай! – крикнул Торак. – Плыви! Это твой последний шанс!

Но от его крика стало только хуже – жеребенок не понимал человеческую речь. Но что было делать? Если бы Торак сказал это по-волчьи, жеребенок умер бы от страха.

Тогда Торак зашел к жеребенку сбоку, поднырнул ему под брюхо и взвалил себе на плечи. Жеребенок задергался, Торак перехватил его за ноги.

Зайдя в озеро по пояс, он сбросил жеребенка в воду и крикнул, стараясь перекричать рев огня:

– Теперь ты сам по себе! Плыви!

Торак кинулся в воду и поплыл к бобровой хатке.

Из воды на него смотрело отражение огня. Оглянувшись, Торак увидел, как пожар захватывает склон холма, по которому он скатился к озеру. А еще он заметил, что жеребенок храбро плывет следом за ним.

Хатка была уже совсем близко, но и сил осталось мало. На Торака катились клубы черного дыма. Дышать становилось все труднее. Он собирался забраться на хатку и переждать там, пока огонь не перепрыгнет через озеро, но теперь понял, что если так сделает, то задохнется, поэтому надо залезть внутрь. В хатках, над уровнем воды, есть спальные ниши, бобры попадают туда через подводные ходы. Торак сделал глубокий вдох и нырнул.

Хватаясь за ветки, начал искать ход. Под водой ничего не было видно, это было все равно что плавать в грязи. Грудь разрывалась от боли. Наконец он нашел ход, протиснулся в него, вынырнул из воды и ударился головой о ствол молодого деревца.

В красноватом сумраке трудно было что-то разглядеть, но рев от пожара здесь был не таким оглушающим, как снаружи. Сквозь дым Торак почуял запах бобров, но в хатке ни одного бобра не было: возможно, пожар застиг их на берегу.

Бобры хорошо построили хатку. Площадку для сна, чтобы она была сухой и мягкой, они засыпали древесной стружкой, а ветки в своде уложили неплотно, чтобы в хатку проникал воздух. Высота спальной площадки годилась только для бобров, и Торак, чтобы не застрять, решил переждать пожар в воде.

Отдышавшись, он поблагодарил бобров, Рипа с Рек и Лес за то, что они дали ему укрытие, а потом попросил:

– Прошу, уберегите Волка и Ренн.

Его слова растворились в реве пожара. В глубине души Торак не верил в то, что его просьба будет услышана. Огонь пожирал Лес. Никто не мог спастись.

Ни Волк. Ни Ренн.

Ренн, спотыкаясь, шла по дочерна выжженному миру. Лес исчез, его просто больше не было. Ренн бродила между обугленными кольями, которые когда-то были деревьями, и чувствовала, как их растерянные души толпятся в грязном от сажи воздухе, но она была слишком подавлена, и у нее не было сил жалеть их. Даже солнце исчезло – его проглотил потусторонний сумрак. Неужели огонь уничтожил весь Лес? И Открытый, и Сердце Леса?

Ренн закашлялась, и кашель разлетелся жутковатым эхом. Она остановилась, но, кроме потрескивания углей и скрипа то и дело падавших деревьев, ничего не услышала.

Смерть, повсюду смерть. Где Торак? Он жив или…

Нет. Не думай об этом. Он с Волком. Они оба живы. И Фин-Кединн, и Рип с Рек тоже живы.

Ренн потерла лицо и почувствовала, как под ладонями скрипит сажа. Сажа покрывала ее с головы до ног, она даже во рту ощущала ее привкус. Веки у Ренн распухли, глаза воспалились. Она до тошноты наглоталась дыма.

А еще ее мучила жажда, но у нее не было с собой бурдюка, только топор, нож и плетеный колчан, который ей подарили Благородные Олени, а в нем три последние стрелы. И конечно, лук.

Чтобы как-то взбодриться, Ренн сняла лук с плеча и стерла с рукояти въевшуюся сажу. Заблестела золотистая сердцевина. Ренн вспомнила, как Фин-Кединн много лет назад смастерил для нее этот лук, и ей сделалось не так одиноко.

Но жажда стала мучительной. Ренн давно ушла от озера и перестала понимать, где она и в каком направлении идет.

Не надо было сбегать от Благородных Оленей.

Дюррайн почуяла приближение огня даже раньше, чем звери, и все племя в поисках спасения спустилось к озеру, село в лодки и причалило к небольшому островку посередине. Там Ренн, следуя примеру Оленей, намочила в воде свою накидку и укрылась ею с головой.

Страшно ей тогда не было, она была слишком зла на Торака за то, что тот ее оставил. Весь день ее терпеливо расспрашивали.

«Куда он ушел?» – «Не знаю». – «Куда он ушел?»

Ренн удивлялась, как они не догадываются. Но похоже, Олени думали, что никто и никогда не осмелится отправиться в священную рощу в одиночку.

Надо было его выдать, зло подумала Ренн.

Но когда она лежала в покачивавшейся темноте, а к озеру с ревом приближался огонь, ей было не до обид. В одной из лодок заплакал ребенок. Женщина шептала заклинание. Ренн закрыла глаза и молилась за Торака и Волка.

«Прошу, прошу, сохрани им жизнь».

А потом на них бросился огонь. Лодки дико раскачивались, люди в голос заклинали духов. Ренн не сразу поняла, что огонь перепрыгнул через озеро и, не проглотив их, устремился дальше. Вскоре Великий Дух вспорол облака и выпустил на землю потоки дождя. В начавшейся суматохе Ренн выскользнула из лодки и поплыла к берегу.

Она думала, что идет на юг, но из-за дыма и дождя сложно было определить направление. А теперь, когда ветер разогнал дым, она увидела, что стоит в узком ущелье, по которому когда-то бежал ручей. Возможно, оно выведет ее к реке.

Ренн не прошла и нескольких шагов, как у нее за спиной хрустнула ветка. Она обернулась. Мертвые деревья были похожи на преследующих добычу охотников.

Одно дерево пошевелилось.

Ренн сорвалась с места и, спотыкаясь, побежала по ущелью. Она бежала, пока хватало сил, потом встала на четвереньки и постаралась восстановить дыхание.

В ущелье было тихо. Что бы там ни пошевелилось, оно не стало ее преследовать. Может быть, это все-таки было дерево.

Ренн пошла дальше, петляя между дымящимися кольями. Вскоре впереди за уступом она увидела зелень. Ренн заморгала.

Да, это была зелень!

Постанывая, Ренн обогнула уступ и остановилась как вкопанная. Зелень Леса слепила глаза. Перед ней росли рябина, бук и ария. Их ветви немного почернели, но они были живы.