Филис Каст - Богиня по крови [litres]

– Ну что, я получил проходной балл?

– Да, – быстро ответила она, осознав, что он стоит перед ней совершенно обнаженный и смотрит, как она его разглядывает.

– Это хорошо. Я рад, что ты одобряешь мою внешность.

– Я одобряю тебя и в виде кентавра. – Она действительно так считала. Он был великолепен в обоих обликах.

– Хорошо, – повторил Киган и медленно улыбнулся. – Могу я попросить вас об одолжении, госпожа?

Морриган неуверенно посмотрела на него, но все-таки ответила:

– Да.

Киган показал на Соленые равнины за их спиной. Морриган проследила взглядом за его рукой. Кристаллы еще светились, но уже далеко не так ярко, как в самом начале. Небо угасало, из пламени превращаясь в пепел, а туман сгущался, делая все окружающее странным, сюрреалистичным.

– Зажги их еще раз.

Морриган снова посмотрела на Кигана.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась туда, на камни?

– Нет, я хочу, чтобы ты осталась со мной.

– Но я не смогу зажечь их отсюда.

– А я думаю, сможешь. – Он подошел к краю холма и протянул ей руку.

Морриган подошла к нему и позволила повернуть себя к мерцающим кристаллам. Киган встал у нее за спиной, положил руки на плечи. Потом нагнулся, и его жаркое дыхание защекотало ей ухо, заставив задрожать от воспоминаний о страсти.

– Скажи им засветиться. Они услышат тебя.

– Я не знаю… Они так далеко.

– Да, но ты все равно связана с этими духами. Ощути землю ногами. Где-то там, под нами, пещера, а в ней тоже твои кристаллы. Они свяжут тебя со своими собратьями. Сосредоточься, Несущая Свет. Позови их. Духи тебе ответят.

Воспользуйся своей силой… – эти слова заполнили ее разум.

Морриган сосредоточилась на земле, что была у нее под ногами. Как раньше, когда стояла на кристаллическом валуне. Сейчас она чувствовала себя далекой, искать отклик было тяжелее… Да! Ответная волна ощущений поднялась из самой земли.

Несущая Свет! Мы слышим тебя… – прозвучал слабый, но все равно радостный голос духов кристалла, что находились в пещере.

Морриган улыбнулась и, вскинув руки, крикнула:

– Зажгите Соленые равнины! Зажгите их для меня! – И Морриган задохнулась от восторга, когда на нее нахлынула мощная волна света, и валуны в озерной воде снова вспыхнули, как от лучей яркого солнца.

– Я знал, что у тебя получится. Ты – мой огонек, мое сияние, – сказал Киган низким от желания голосом.

Морриган отвела взгляд от переливающихся камней и повернулась в его объятиях. Ей не нужно было смотреть на свою кожу, чтобы понять, что она светится. В ней пульсировало сияние, распаляя в ней жар и наполняя уже знакомой обжигающей страстью, которую она так жаждала удовлетворить. И плевать на девственность. Страхи и смущение Морриган испарились под натиском желания. Она целовала Кигана, долго, сильно и требовательно. Потом оторвалась от него и подошла к расстеленному на земле одеялу. Киган последовал за ней. Она знала это, даже не оглядываясь. Она чувствовала его жар так, словно он был продолжением ее собственного. Отвернувшись, Морриган скинула с себя платье и положила рядом на траву. Поверх него бросила и нижнее белье. Повернувшись к Кигану, она предстала перед ним совершенно обнаженная.

Они сошлись вместе, словно над ними захлопнулась ловушка. Морриган не испытывала ни колебаний, ни смущения. А недостаток опыта она восполняла страстью. Ей хотелось трогать его, пробовать на вкус, просто ощущать. Казалось, ее пылающая кожа притягивает к себе его желание. И чем больше она касалась Кигана, тем больше его хотела. А Киган был опытным любовником. Он не торопился, несмотря на то что она до предела его возбуждала. Он познавал ее и подготавливал к соитию. А затем накрыл своим телом и одним мощным толчком вошел в нее.

Почувствовав вторжение его отвердевшей плоти, Морриган закричала от боли, и Киган рывком поднял голову.

– Я у тебя первый? – выдохнул он.

Она кивнула.

– О боги! – Он прижался лбом к ее лбу и прошептал: – Ты должна была мне сказать. Я был бы тогда осторожнее. Я бы…

Ее губы остановили поток слов. Морриган поцеловала Кигана, снова воспламенив в себе восхитительный жар, который был лишь притушен. Ее тело уже привыкало к нему. Она беспокойно задвигалась, желая большего.

И Киган ответил ей, отстранившись, чтобы видеть ее глаза. Их тела соединились и снова разошлись. Морриган выкрикнула его имя, а он требовательно прижался к ее губам и прошептал:

– Ты – мой огонь…

Киган лежал, обнимая Морриган, и смотрел, как угасает свечение ее кожи. Сказав, что она его зачаровывает, он сильно приуменьшил то, что чувствовал. Все начиналось как любопытство, как обычное физическое притяжение, а сейчас – признался он самому себе – его интерес к ее способностям превратился во что-то необычное, чего он раньше никогда не чувствовал, занимаясь любовью. Она ошеломила его.

Кай был прав, когда подколол Киган насчет его желания получить Мирну ради власти, которую она могла бы ему дать. Высокий статус и власть давно были его путеводным светом. Забавно, но сейчас он действительно обрел свет. Он посмотрел на Морриган. Глаза закрыты, лицо расслаблено. Киган накинул на нее край одеяла, она вздохнула и еще теснее прижалась к нему.

Да светится чаша Эпоны, она была девственницей! Ему это даже в голову не приходило, она ведь была такой необузданной, такой страстной. Морриган была сама противоречивость. Она обладала магией Великой жрицы, но как же она удивлялась своим способностям! Она пылала страстью и желанием, но оставалась нетронутой, пока он не овладел ею.

Овладеть ею… эта мысль постоянно крутилась у него в голове. Он хотел ее, в этом нечего было и сомневаться. Но здесь было нечто большее, чем просто физическое желание и жажда ее власти. Морриган затронула в нем скрытые струны, о которых он даже не подозревал. Да, Мирна его зацепила в свое время, но она была бесцветным отражением Морриган, ее огненного пламени.

Может ли быть, что Эпона предназначила его для Морриган и его реакция на нее – природная? Киган нахмурился. Он никогда раньше не осознавал, каково быть чьей-то половинкой, быть с кем-то родными душами. Конечно, когда он ухаживал за Мирной, он подумывал об этом. Великие шаманы обсуждали между собой судьбоносную ответственность мужа Избранной, особенно учитывая, что у нынешней Избранной дочь как раз в брачном возрасте. Они рассуждали о том, каково будет любить женщину, которую предназначила тебе в мужья богиня. Киган вспомнил, как частенько отпускал на эту тему язвительные замечания и издевался, что, может, хоть женщина от богини будет без типичного женского дара – постоянного ворчания и недовольства.

Киган закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он действительно был тогда несносной задницей, как его обозвал великий шаман постарше.