Александр Федоров - Белая Башня (Хроники Паэтты)

– Погодите, друг мой, не разочаровывайтесь так быстро, – бледно улыбнулся маг. – Дайте этому городу шанс, и он ещё сумеет вас весьма неприятно удивить.

– Звучит многообещающе, – криво ухмыльнулся Кол.

– И ждать осталось недолго, – посулил Каладиус.

Вонища… Не запах, не вонь, а именно вонища растекалась по прибрежным кварталам Шатра. В отличие от Найра, близкие к порту кварталы тут были заселены городской беднотой, и даже Бин, выросший в не самых благополучных районах Латиона, с ужасом взирал на окружающее.

Отвратительная, тошнотворная нищета выпрастывалась тут наружу сотнями различных проявлений. Изъязвлённые лица прохожих – чуть ли не половина всех встреченных местных жителей, причём независимо от пола и возраста, были покрыты какими-то отвратительными язвами, разъедающими щеки, губы, покрывающими гнойниками полуобнажённые тела. Много было увечных, с заплывшими глазами, проваленными носами, странными ужасными шишками и наростами на лице.

– Что с этими людьми? – Мэйлинн инстинктивно прикрыла нос и рот тканью шарфа и испуганно жалась к магу.

– Сифилис, – коротко ответил Каладиус.

– Что – у всех? – Кол выпучил глаза.

– У очень многих.

– Но он даже у детей, – потрясённо протянул Кол, глядя на девочку лет семи, вяло сидевшую у окна, всё лицо которой было покрыто красными прыщиками.

– А что поделать, если его почти не лечат? Когда вокруг болеют все, заражаются и дети.

– Но почему власти не озаботились этим? – недоуменно спросила Мэйлинн.

– Потому что у них, на вершине Койфара, всё в порядке, – процедил маг. – Нет, они иногда пытаются браться за лечение, но делают это так, что лучше бы и не начинали. Единственный способ лечения, который тут применяется – ртутные притирки. От лечения умирает едва ли не больше людей, чем от самой болезни.

– Да не особенно, я думаю, они стремятся лечить, – сквозь зубы проворчал Варан. – Для властей это способ ограничивать численность населения города. Если бы не сифилис, Золотой Шатёр давно лопнул бы, подобно гнойнику, переполненный полчищами бедноты. Эти нищие плодятся с удивительной быстротой. Так что сомневаюсь, что кто-то когда-то возьмётся всерьёз искоренить эту проблему.

– Вот тебе и город из сказки! – брезгливо бросил Кол. – Пойдёмте поскорее, мне не терпится поскорей выбраться отсюда.

– И почему мы вообще пошли здесь? – подал голос Бин. – Неужели и жители богатых кварталов проходят тут, если идут из порта?

– Многие – да, – кивнул Каладиус. – Ведь для них это лишнее напоминание о том, как хорошо живётся им самим. Достаток не приносит удовольствия, если не наблюдать его противоположность. Но вообще из порта есть другой путь в центр, однако так будет гораздо короче.

Грязь, вонь, болезни – всё смешалось на этих улицах. Никто ни разу не озаботился вырыть хотя бы подобия сточных канав на этих и без того узеньких улочках, так что под ногами постоянно хлюпала зловонная скользкая жижа. Но был ещё один запах, густо переплетающийся с запахом гноя, гнили и нечистот – это был запах дыма дурной травы. Похоже, её тут курили все, кому исполнилось хотя бы двенадцать. Может быть, именно поэтому обитатели трущоб тупо и равнодушно смотрели на проходящую группу людей и носильщиками, которые по-прежнему катили тележки с кладью. Тем не менее, несмотря на это безразличие, Кол не выпускал из вспотевших ладоней рукоять меча, а Варан и Бин – рукояти кинжалов.

– Долго ещё? – по виду Бина казалось, что его вот-вот стошнит.

– Совсем недолго, – ответил Каладиус. – Не больше, чем десять минут.

Действительно, вскоре ноги путешественников ощутили небольшой подъем почвы, и стало заметно, что дорога, да и весь город, начинают взбираться на высокий гигантский холм, называемый Койфаром. Любопытно, что здесь не было, как в Латионе, стены, отделяющей Старый город от Нового. Просто в какой-то момент нищих вокруг вдруг не стало, дороги стали заметно чище, а дома – заметно более приспособленными для жилья. И публика на улице стала куда более благовидной.

– Как же так? – изумился Бин. – Кварталы нищеты ничего не отделяет от кварталов богачей?

– Мы ещё не добрались до кварталов богачей, – ответил Каладиус. – И там, будьте спокойны, будет стена, за которую кого попало не пустят. Здесь пока живут люди, имеющие работу, и зарабатывающие достаточно, чтобы не гнить в трущобах, однако недостаточно для того, чтобы попасть в Сады Императора – так называют тут богатый центр города.

– А как же мы попадём туда? – поинтересовалась Мэйлинн.

– Пока – никак. Для того, чтобы пройти через стражу, нужно иметь грамоту, которой у нас пока нет. Я не хочу афишировать свой приезд, поэтому мне и понадобится помощь моего приятеля Пилиона Барсы. Он, хотя и весьма богатый человек, и живёт, конечно, на самом Койфаре, имеет здесь кое-какой бизнес. Вскоре мы доберёмся до его конторы, и тогда я пошлю ему весть. Он и пришлёт нам пропуск.

Действительно, вскоре Каладиус подошёл к неприметному домику без всяких вывесок и опознавательных знаков, и несколько раз осторожно стукнул дверным молотком.

– Чего надо? – дверь приоткрылась и через появившуюся щель блеснул чей-то слезящийся глаз.

– Мне нужно поговорить с твоим хозяином, – небрежно бросил Каладиус.

– Не понимаю, о чём… – начал было бубнить слезящийся глаз, но Каладиус резко перебил:

– Я не буду повторять в третий раз! Мне нужно срочно поговорить с твоим хозяином, болван! Если посмеешь возразить ещё раз, я вышибу дверь и вырву тебе язык! Открывай!

Дверь поспешно открылась, явив хозяина слезящегося глаза целиком. Он был крайне напуган и обескуражен.

– Но я говорю правду, господин! – залепетал он. – Хозяина…

– Я прекрасно знаю, что Барсы тут нет! – прорычал маг. – Мне нужно, чтобы ты нашёл его как можно скорее, и передал, что тот, кто держал глаза закрытыми, хочет с ним встретиться. Всё понял? Повтори!

– Тот, кто держал глаза закрытыми, хочет с ним встретиться, – послушно повторил Слезящийся глаз.

– Хорошо! Ступай! – поистине царственным жестом Каладиус указал в сторону вершины Койфара. – А мы обождём тут. И посторожим твоё… добро, – маг презрительно усмехнулся при последнем слове.

Человек стрелой выскочил на улицу и бегом помчался вверх. Каладиус же сделал приглашающий жест, и все, включая носильщиков с вещами, вошли в помещение.

Внутри оказалось почти совершенно пусто. Ворох тряпья на полу, служивший кроватью, один стул да огромный закрытый стол – вот и всё, что было в помещении.

– И что же он тут охранял? – недоуменно спросил Бин.

– Неважно, – бросив взгляд на носильщиков, ответил Каладиус. – Прошу простить за неудобства, но, надеюсь, это ненадолго.