Джон Норман - Заговорщики Гора [ЛП]

— Нет, — подтвердил он мои подозрения. — Здесь такие цены, что это место следовало бы сжечь дотла. В обычной таверне порция паги стоит бит-тарск, и девка, если Ты её захочешь, идёт в нагрузку к напитку. А здесь выпивка стоит целых пять бит-тарсков. Пять! И я подозреваю, что за девку надо платить отдельно.

— Нет, — сказал Лик. — Она входит в стоимость напитка.

— Но пять бит-тарсков! — возмущённо воскликнул Астринакс.

— Это через чур, — согласился Лик, по-видимому, решив не спорить.

В тот момент музыка резко стала громче и быстрее, звякнули колокольчики, вспыхнули лучи света, и под треск бус и восторженные крики посетителей в зале появилась танцовщица. Выйдя на подиум, она замерла в начальной позе танца, и я почувствовала, как в воздухе повисло напряжённое ожидание, услышала, как изменилось дыхание мужчин. А потом полилась мягкая, медленная музыка, и, обведя взглядом зал таверны, танцовщица, послушная мелодии владельцев, начала двигаться.

— Она точно рабыня? — полюбопытствовала я.

— Конечно, — ответил мне тот, кому было поручено присматривать за мной. — Возможно, ошейник трудно разглядеть под всеми этими бусами, но он там есть, стальной, запертый на замок и надёжный.

— Совсем как мой, — сказала я.

— Совершенно верно, — подтвердил он.

— Она такая красивая, — вздохнула я. — Такая нежная, женственная, просто экстремально женственная, такая уязвимая, настолько желанная для мужчин.

— Рабыня, — подытожил Лик.

— Это необыкновенно красиво, — не могла не признать я. — Как называется этот танец?

— Этот вид танца очень подходит для рабынь, не так ли? — спросил он.

— Да, — выдохнула я, увлечённо и с благоговением наблюдая за танцовщицей.

— Это рабский танец, — ответил Десмонд.

— Рабский танец, — шёпотом повторила я.

— Точно, — улыбнулся мужчина.

— Я видела что-то подобное, — сказала я, — на моей прежней планете, но я едва осмеливалась смотреть на такое.

— Этот танец говорил с тобой о том, что будоражило тебя, о том, чего Ты боялась, но чего жаждала. Он говорил с тобой о далёком или забытом мире, который, я подозреваю, был в тысячу раз реальнее того, который Ты знала. Он рассказывал тебе о том, что женщины для мужчин могли быть рабынями, и что мужчины могли смотреть на женщин как их владельцы.

— Да, — прошептала я, — но здесь всё это выглядит совершенно по-другому.

— Да, здесь многое выглядит иначе, — согласился мужчина, — но таков уж этот мир.

— Думаю, что знаю о каком танце или виде танца идёт речь, — сказал Астринакс. — В нём тоже есть свои нюансы, свои взлёты и падения, эмоции и дерзость, гордость и вызов, предчувствия и признания, страх и борьба, поражение и капитуляция, а в конце подчинение.

Внезапно, заставив меня вздрогнуть и испуганно сжаться, раздался резкий хлопок плети. Танцовщица дёрнулась, словно получив удар, хотя ремни плети не коснулись её. Хлопки то и дело звучали снова, танцовщица каждый раз дёргалась и в конце исполнения, как это часто бывает в таком танце, обессилено упала на колени, не оставляя у зрителей ни малейшего сомнения в своей покорности и подчинённости. Мужчина встал за её спиной и прижал плеть, ремни которой теперь были намотаны на рукоять, к её затылку, вынуждая девушку склонить голову. Зрители громкими криками выразили своё одобрение, а некоторые хлопнули ладонями правой рукой по левому плечу. Кто-то изливал своё восхищение свистом, другие стучали кулаками по столам. Танцовщица вскочила на ноги и поспешила со сцены, сопровождаемая человеком с плетью.

— Пага, Господин? — проворковала девушка.

Её никто не звал к нашему столу!

Чаще всего посетитель подзывает к своему столу ту девушку, которая привлекла его внимание. У мужчин всегда есть выбор, даже если они интересуются только пагой. Полагаю, что для них совершенно естественно хотеть, чтобы их обслуживала именно эта девушка, а не какая-то другая. С другой стороны, тут может быть вовлечено много больше, чем просто порция паги. Девушка, спеша к клиенту, прекрасно знает, что тот, подозвав её, может решать в уме, не стоит ли отвести её в альков.

Рабыня обратилась к тому, под чью ответственность меня передали! Безусловно, девушке не возбранялось приближаться к столу без вызова. Но как она посмела? Конечно, я осталась стоять на коленях. Мне ведь никто не давал разрешения подняться.

Она бросила на меня снисходительный взгляд и улыбнулась с видом дорогой девушки, свысока взирающей на ту, которая стоит гораздо меньше, возможно, как на ту, кому можно было бы считать большой удачей тот факт, что мужчины вообще соизволили надеть на неё ошейник.

Я узнала её мягкий, лёгкий, блестящий водопад прозрачного жёлтого шёлка. Это именно он, незадолго до танца, был нахально брошен передо мной, хлестнув меня по лицу. Несомненно, таким образом она демонстрировала своё презрение ко мне, более низкой, с её точки зрения, девушке, и пыталась привлечь внимание Господина Десмонда к разнице между двумя рабынями. Он был мужчиной красивым, так почему бы не заинтересовать его своими прелестями? Вдруг он задумается над её покупкой?

— Давай, — кивнул Десмонд, — пагу.

Кейджера отступила, слащаво улыбнулась, а затем повернулась и направилась к чану паги.

— Каллигона — отличный выбор, — похвалил служащий таверны, подошедший к нашему столу и получивший причитающиеся пять бит-тарсков.

Прежде чем он уйти, мужчина положил на стол короткий тонкий шёлковый шнур, смотанный в кольцо. Не было никаких сомнений в том, для чего мог понадобиться такой шнур. Большинство посетителей, кстати говоря, пришли со своими собственными шнурами, наручниками или верёвками.

— Господин! — протестующе воскликнула, не в силах сдержать слёз, навернувшихся на глаза.

— Что не так? — осведомился тот.

— Ничего, — сразу сникла я.

Вскоре рабыня, которую, как я поняла, звали Каллигоной, вернулась, держа кубок обеими руками, и опустилась на колени перед Господином Десмондом. Её колени, едва прикрытые блестящим шёлком, были призывно расставлены. Конечно, сердито подумала я, она ведь рабыня для удовольствий! Но, с другой стороны, разве не все паговые девки являлись рабынями для удовольствий? Разве не за удовольствие здесь платили мужчины? Разве не ради удовольствий, экстраординарных удовольствий, мужчины надевают на таких женщин ошейники?

Каллигона не забыла бросить взгляд на шнур, и призывно улыбнулась.

— Давай сюда, — сказал Десмонд, протягивая его руку.

— Господин? — поражённо уставилась на него рабыня.

— Сюда, я сказал, — буркнул он и, забрав кубок, поставил его на стол.

— Господин? — повторила ошарашенная девушка.

— Свободна, — отмахнулся кузнец, — но оставайся в зале. Я могу захотеть тебя позже. Подъём, живо вставай и на свои соблазнительные ножки и звени колокольчиками отсюда.