Кейти Роуз Пул - И меркнет свет [litres]

С наступлением сумерек они добрались до подножия гор, где решили подвести лодки к дальнему берегу реки и разбить лагерь на ночь. Путники спрятали лодки в кустах.

– Мы с Гектором можем собрать хворост, – предложила Беру, и, прежде чем кто-то успел возразить, схватила его за руку и потащила прочь в заросли.

– Слушай, – сказал Гектор, как только остальные уже не могли их слышать. – Мне нужно извиниться.

– Я не хочу, чтобы ты извинялся, – выпалила Беру.

Гектор просто уставился на нее.

Беру сделала вдох, чтобы успокоиться.

– Гектор, ты на самом деле думаешь, что я не хотела, чтобы ты целовал меня?

Он нахмурился:

– Я знаю, что ты через многое сейчас проходишь. И не хотел добавлять тебе новых проблем. Но ты мне небезразлична. Это… и это так и должно пока оставаться.

Беру вздохнула и отошла от него.

– Дело не в этом. – Нужно сказать, прежде чем она сдрейфит. – Я даже не знаю, как это объяснить. – Девушка опустила взгляд на руки. – Гектор, твои чувства ко мне ненастоящие.

Он уставился на нее, на мгновение потеряв дар речи. А потом рассмеялся.

Беру сделала шаг назад, задетая его смехом.

– Что? Ты серьезно? – спросил он, и веселье покинуло его лицо. – Объясни, про что ты.

– Связь между нашими эшами, – слабо произнесла Беру. – Она вроде как… передала тебе мои чувства. То есть мои чувства к тебе пролились на тебя, как страх и злость и все остальное. Те чувства, которые ты якобы ко мне испытываешь… Они мои. Так я себя чувствую рядом с тобой. Я заставила тебя влюбиться в себя. То есть не специально, но все же. Это я вложила эти мысли тебе в голову.

На его лице появилась тревога, он сжал губы и прищурился. И наконец произнес:

– Беру, это самая большая нелепость, которую я когда-либо слышал.

– Подумай, – быстро сказала Беру. – Почему бы у тебя появились ко мне чувства, если не по этой причине? Как это могло случиться? Я – причина, по которой умерла твоя семья, причина, по которой Эфира убила тебя. Я…

– Эй, – произнес он и положил руку на ее шею рядом с плечом. – Думаешь, я об этом не размышлял? Думаешь, я просто так начал однажды испытывать эти чувства и не сомневался в них?

– Так ты сомневался в них, – сказала Беру. – Ты думал, что они неправильные, что ты никогда…

– Я не это хотел сказать, – вставил Гектор. – Дело не в том. Я не проснулся однажды с чувствами, которые не мог объяснить. Они всегда были там. В поезде до Тель-Амота, когда мы были в Медее. Они уже там были. – Он резко отпустил ее и провел рукой по волосам. – Сначала я не мог их принять. В тот день, когда я нашел тебя в поезде, ты была такая… не такая, какой я тебя представлял. И я разозлился. В основном на себя. Ведь нельзя что-то испытывать к человеку, повинному в смерти твоей семьи.

– Гектор…

– Но это не значит, что я не знал, почему это чувствую, – продолжил Гектор. – Это не было вызвано нашей эшей или тем, что твоя сестра убила меня, чтобы спасти тебя. Все потому, что ты взглянула мне в глаза в том вагоне и вступилась за себя. Потому что я видел твой страх и боль и понял, что ты живешь с ними всю свою жизнь, но так и не позволила им поглотить тебя. Потому что каждый проведенный рядом с тобой момент с тех пор доказал мне, что ты самый храбрый и сильный из известных мне людей.

Он так искренне смотрел на нее.

– Нет, – прошептала она. – Нет, я не такая. Ты не знаешь, что я… что я такое.

– Беру, – произнес, взяв ее за руку, – тебе пришлось пережить больше страданий, чем большинству в этой жизни. И каким-то образом ты все равно не позволила этим вещам исказить тебя. Даже сейчас, став сосудом ярости бога, ты все еще с ней борешься ради нас, всех нас. Даже ради Ильи. Так что вопрос не в том, почему ты мне небезразлична после всего произошедшего. Вопрос в том, как может быть иначе?

Она сглотнула, глядя в его темные глаза. Его лицо было напряженным, он чуть ли не бросал ей вызов. Она поняла, что ничего так не хотела, как поцеловать его снова.

Его взгляд метнулся к ее губам, и она поняла, что, пусть это невозможно, но он думал о том же. Его глаза закрылись, эти длинные темные ресницы коснулись скул, и он наклонился к ней.

– Я проигрываю, – прошептала Беру в исчезающее пространство между ними. Он замер, затаив дыхание. – Гектор, я сражаюсь, но проигрываю. Ты думаешь, что я такая сильная, что не позволила всем этим вещам исказить меня, но ты ошибаешься. Бог… я чувствую, как он съедает меня. Я не могу… Не знаю, сколько еще смогу бороться.

В уголках глаз защипало от слез, ее голос дрожал от попыток сдержать их.

Теплая, широкая ладонь Гектора коснулась ее лица, большой палец мягко вытер непролитые слезы. Ей было сложно выдержать его нежный и открытый взгляд, как будто он только и хотел, что заботиться о ней.

– Я верю в тебя, – пробормотал он. – Если кто и способен на это, то это ты, Беру.

Я не могу, хотелось сказать ей. Хотелось крикнуть ему в лицо. Не могу это сделать. Я недостаточно сильна.

И тут внезапно лицо Гектора изменилось, и его взгляд метнулся за ее плечо, а все тело замерло и напряглось.

– Беру, – тихо произнес он. – Встань за меня.

Она так и поступила без лишних вопросов и проследила за его взглядом к линии деревьев.

Из лесов вышла дюжина человек, держа наготове арбалеты. Остальных – Эфиру, Джуда, Илью, Антона, Кхепри и Хассана – уже медленно вели с поднятыми руками, также наставив на них арбалеты.

Женщина перед ними направила арбалет на Гектора. На ней был кожаный плащ, на голову повязана бандана, которая прикрывала один глаз.

– Нас тут прячется еще дюжина, – сказала она. – Так что идите с нами по-хорошему, или вы все умрете, прежде чем успеете нанести удар.

Пленители связали им руки и повели их по отвесной, скалистой тропе в горы. Не имея возможности полностью пользоваться руками, путники двигались медленно, но долгий путь оставлял Антону надежду. Если эти люди собирались убить их, то уже бы это сделали и не стали тратить время зря.

Они шли в напряженном молчании, пока наконец не добрались до города, скрытого большим выступом скалы и окруженного водопадами, низвергающимися в маленький приток реки Змеиной. Единственный входом, как показалось, был один мост, проходящий под водопадами.

Пленители провели их по мосту в низкое, каменное здание, расположенное прямо на реке.

– Ждите здесь, – велела одноглазая женщина и ушла, заперев за собой дверь.

В комнате было темно и сильно пахло серой. На столах были аккуратно разложены железные инструменты, а в углу комнаты стояла уже остывшая печь для обжига. Это помещение служило кузницей.

– Итак, – нарушил тишину Гектор. – Мы умрем, да?

– Думаешь, она пошла за свидетелями? – спросила Кхепри.

Илья покачал головой: