Ли Бардуго - Правление волков [litres]

Во дворец они вернуться не могли. По крайней мере, не поднимая шума, который никому не был нужен.

Почти никому.

– Отведите нас в Амрат Ен, – потребовал Бергин, жестом указав на прочих пленных гришей, истощенных до крайности. Им всем дали антидот, но они еле стояли на ногах, и сейчас сложно было судить о том, какой неисправимый вред был нанесен их телам.

Майю прислонилась к стене у панели управления, разбитой ее братом. Ее брат стоял навытяжку, совершенно неподвижно. Слишком неподвижно. Казалось, он весь механический, как и крылья за его спиной, словно заводной солдатик, не нуждающийся в отдыхе. А в чем он нуждался? И кем теперь был?

Снаружи, под ночным небом, Эри беседовала со своей бабушкой. Макхи увели в экипаж Леути и оставили под охраной Тавгарадов, которые ей больше не подчинялись, поскольку она не была больше королевой.

Бергин сделал глоток воды. Его перестало трясти, и пусть он по-прежнему выглядел очень хрупким, в глазах его полыхал гнев.

– Доставьте нас в столицу, и пусть все посмотрят, что королева Макхи называет наукой.

Майю думала, что Тамара поддержит Бергина, но она лишь покачала головой.

– Посмотри вокруг, – сказала она, держа руку на костлявом запястье пленного гриша и считая его пульс. – Это лишь одна лаборатория. Наша разведка полагает, что их несколько. Я знаю, что есть еще одна рядом с Кобу, но нам нужны сведения о других.

– Доктор расскажет нам о них, – сказал Бергин.

– Это не единственная проблема.

– Что еще? Я провел почти три месяца в бреду, меня пичкали паремом и заставляли творить невообразимое. Сохранить остатки человечности мне помогло лишь присутствие Рейема.

Их взгляды встретились, и Майю почувствовала, насколько крепка связь между ними.

Но Рейем отвел свой взгляд.

– Я не знаю, осталось ли что-то человеческое во мне.

Майю тоже не была в этом уверена. Дело было даже не в крыльях или этих чудовищных клешнях, а в том, что в брате словно погасла некая искра. А может, ей на смену пришел другой огонь. «Кем ты стал теперь, Рейем? Чем ты стал ?»

– Ты заговорил по-фьердански, и он пришел в себя, – обратилась Майю к Бергину. – Как ты это сделал?

– Я не знаю как, – признался тот. – Процесс превращения ужасно изнурителен. Он причинял боль нам обоим.

Мощные плечи Рейема дрогнули.

– Я ненавидел тебя так же, как ненавидел докторов и охрану. Пока не понял, что ты мучаешься не меньше.

Бергин прислонился головой к металлической раме койки.

– Чаще всего была лишь боль и работа. Они заставили меня… – Он опустил голову. – Прости, Рейем.

Повисла тишина, отягощенная всеми теми ужасами, что пришлось пережить Бергину и ее брату.

Майю дотронулась здоровой рукой до руки брата, и он осторожно взял ее в свою. Тамара с Бергиным сделали все, что могли, для ее второй руки, и на смену острой боли пришла слабая пульсация.

Она тихо сказала:

– Ты сказал королеве, что умирал тысячу раз.

На его щеке дернулся мускул.

– Твое сердце останавливают, твою плоть отделяют от костей, ты впадаешь в забытье, чтобы очнуться в этом кошмаре снова и снова. И все ради того, чтобы превратиться в живое оружие.

– Я начал учить его фьерданскому, – сказал Бергин. – Чтобы хоть как-то отвлечь от боли. В основном, ругательствам.

– Что ты сказал, чтобы заставить его очнуться? – спросила Тамара.

Бергин усмехнулся.

– Поверь, ты не хочешь этого знать. Это очень грязные ругательства.

В лабораторию вошла Эри. Лицо она успела умыть, но платье все еще было в грязи.

– Нам больше нельзя здесь оставаться. Скоро рассвет. На полпути к столице есть небольшой летний дворец. Королева Леути велела нам отправляться туда. Мы сможем поесть, принять ванну, переодеться и решить, что нам делать дальше.

Бергин ударил по койке кулаком.

– Не будет никакого наказания ни Макхи, ни остальным. Вот увидите.

– Почему не будет? – спросила Майю. Задавая этот вопрос, она почувствовала себя наивной девочкой, вновь пытающейся угнаться за старшим братом.

– Потому что все они Табан, – объяснил Рейем. – Пятно на одной из них – пятно на всех.

– Эри не такая, – возразила Майю. – Народ любит ее. Люди знают, что она никогда не сделала бы ничего подобного. Справедливость восторжествует.

Она посмотрела на принцессу, но та в ответ лишь указала на дверь.

– Идем. У нас будет время все обсудить, когда мы поедим и отдохнем.

Потребовалось время, чтобы разобраться с лабораторией. Тамара привела доктора в чувство, и он, в свою очередь, разбудил остальных кергудов под наблюдением королевы Леути и Эри. Вместе с Рейемом их было четверо, но кроме него никто больше не помнил своих настоящих имен. Они ничего не спрашивали и ни о чем не просили. Они просто стояли – кто-то с крыльями, кто-то с рогами, кто-то с клешнями, – ожидая приказа. Идеальные солдаты. Может быть, они были изменены сильнее, чем Рейем? А может, просто ни у одного из них не было своего Бергина, который напоминал бы им, что они состоят не только из боли и гнева?

Майю смотрела, как запирают лабораторию и Бергин с Рейемом кидают последний взгляд на место, ставшее для них ожившим кошмаром. Здесь находились доказательства, и пока все должно было остаться неприкосновенным.

«Но я вернусь», – пообещала она себе. Пусть ей никогда не удастся прогнать пустоту из глаз брата, но она разнесет это место по кирпичику, если придется. А потом посмотрит, как оно сгорит дотла.

Поездка в летний дворец не заняла много времени. Он расположился в зеленой лощине на берегу прекрасного озера и служил убежищем для членов королевской семьи и важных гостей короны в жаркие летние месяцы.

Майю с братом и Бергиным сидела в гостиной, выходящей в сад, и смотрела, как медленно поднимается над озером солнце. Других гришей и кергудов расселили в отдельные, тщательно охраняемые комнаты, но Бергину разрешили остаться с Рейемом.

– И что будет теперь? – спросил он. – Я не могу вернуться в Фьерду.

Майю не знала. Она не загадывала дальше того момента, когда найдет и освободит Рейема.

– Мы могли бы отправиться домой, – предложила она. – Мама и па…

– Нет, – резко оборвал ее Рейем. – Я не хочу, чтобы они увидели меня таким.

– Они думают, что ты мертв.

– Хорошо. Пусть оплачут меня.

– Рейем, – взмолилась Майю. Ей нужно было узнать, что есть шанс вернуть назад хоть часть их прежней жизни. – Они любят тебя. Больше всего на свете. Больше меня. Больше, чем свою жизнь. Они будут любить тебя так же, как любили прежде.

– Но я не уверен, что смогу ответить на их любовь.

Майю отвела взгляд. Ей было невыносимо вспоминать своего милого, веселого, щедрого брата и понимать, что его больше нет.