Себастьян Кастелл - Путь аргоси [litres]

– Ты произносишь много слов, мальчик, – отозвался Дюррал. – Но не говоришь ничего.

Восковой человек рассмеялся – и я не могла понять, смех ли это Сокола или Мет-астиса.

– Признаю: у твоего фокуса были некоторые достоинства. Но теперь секрет раскрыт, и стало ясно, в чём хитрость. Ты открыл свои козыри слишком рано, и она вызвала меня к жизни. Теперь я могу отправить весь конструкт обратно в неё.

Воск потянулся ко мне.

– На краткий миг ты дал ей почувствовать вкус свободы – лишь для того, чтобы я снова её забрал.

Дюррал опять поднырнул под красную руку и оттащил меня с дороги.

– Я не позволю тебе забрать её, мальчик. Отныне она под защитой аргоси.

В глазах Дюррала сверкала решимость. Впервые – за всей его храбростью и умными словесами – я увидела обычного человека. И тогда наконец догадалась, кто такие аргоси… или по крайней мере кем они стремились быть. Благородные, прекраснодушные, полные надежд придурки. Может, они действительно бродили по всему континенту, наблюдая, как живут и умирают люди, и рисуя картиночки для каждого тёмного дела и каждого мерзкого заклинания. Но они так ничего и не поняли.

Дюррал, видимо, перехватил мой взгляд, потому что подмигнул и ухмыльнулся.

– Ты уже закончила с этим болваном, девочка?

– Разговаривай со мной! – взревел восковой человек.

У него на голове снова вспыхнуло пламя, и перепуганные горожане отпрянули от виселицы. Я не знала, насколько он сейчас был Соколом, а насколько Мет-астисом. И насколько – моей ненавистью к себе.

– Обращайся к нам, а не к девке. Она наша. Наша собственность, которая будет жить в убожестве и умрёт, когда мы прикажем.

Теперь их стало больше, – сообразила я, услышав, как восковая фигура говорит о себе во множественном числе. – Подтянулись остальные лорд-маги из Тайного Общества. И разговаривают через Сокола.

Я хотела предупредить Дюррала, но он только усугубил ситуацию, продолжая общаться со мной.

– Ты это слышала? Слова рассерженных старичков, произнесённые юношей. Напуганный мальчик говорит сурово, пытаясь доказать, что достоин компании недостойных людей. Проблема в том, что ни один из этих великих учителей магии не преподал ему самый главный урок: что значит быть мужчиной.

– Твои оскорбления приведут лишь к тому, что мы сделаем жизнь девушки ещё горше! Каждый день, до самого конца её жалкой жизни, мы будем внутри её. И мы будем ждать.

Дюррал рассмеялся – словно восковой человек был кабацким забулдыгой, охваченным пьяной бравадой.

– Проблема в том, дружище, что тебе было легко, когда ты в первый раз вложил всё это в неё. – Он посмотрел на меня, и в его глазах я увидела неподдельное сочувствие. – Вы, джен-теп, так хорошо обучили свой народ ненависти, так что в конце концов обратили её на себя. Ненависть – это дверь, через которую самоуничтожение входит в каждого из нас.

Восковая фигура издала лающий смех. Голос снова изменился. Мне казалось, что теперь он женский.

– Ты слишком много нам приписываешь, аргоси. Посмотри на неё! Ты когда-нибудь видел существо, которое источает такую злобу? Нет, она была нашей прежде, будет и впредь. – Человек из воска подошёл ближе. – Эксперимент продолжается.

Я отпрянула, но Дюррал схватил меня за запястье.

– Так ты не победишь его, девочка.

Словно заворожённая, я смотрела, как алая восковая рука медленно тянется ко мне.

– Тогда как с ними бороться? – спросила я, невольно пятясь. Если б не Дюррал, я свалилась бы с эшафота.

– Сейчас надо отринуть гнев, – сказал он. – Отринуть праведную месть. Отринуть ненависть.

Из всех глупостей, которые он говорил мне, эта явно была наихудшей – ненавистной сама по себе, поскольку требовала отказаться от того единственного, что у меня осталось.

Отринуть гнев? Хотя бы на секунду? Невозможно!

Однако губы дрогнули, и мой предательский голос пробормотал:

– Как?

Улыбка на лице Дюррала лучилась обещанием невероятной радости, невозможной смелости и оптимизма, известного только самым безрассудным игрокам.

– Есть только один способ избавиться от ненависти, девочка.

Он развернулся на каблуках, встав передо мной, взял меня за руку и положил ладонь мне на талию.

– Мы должны танцевать до упаду.

Я никогда раньше не танцевала.

То есть, конечно, будучи маленьким ребёнком, который ещё не мог удерживать равновесие при ходьбе, я наверняка раскачивалась и спотыкалась. У медеков – как и у всех народов, кроме джен-теп, была своя музыка, песни и сказки. И да, иногда мои соплеменники танцевали. Но не я.

Сэр Джервас и сэр Розарита всегда огорчались, когда я возвращалась домой с очередной запиской от нашего преподавателя хороших манер. Мастер Финус жаловался, что я не желаю танцевать. Он напоминал моим опекунам, что приличные молодые девицы должны знать пять основных танцев, если они намерены стать частью дароменского высшего общества.

Но танцы не спасают от голода. И не помогают найти убежище. Ни одного мага джен-теп ещё не убили танцами. Тогда какой в них смысл? Забыть на пару минут или часов, что жизнь – это бесконечный панический бег, но рано или поздно ты станешь слишком медленным и кто-нибудь убьёт тебя? С тем же успехом можно спрятать голову под одеяло, когда за тобой придут, и притвориться, будто не видишь врагов, а они не видят тебя.

Так что нет, я никогда не танцевала.

Дюррал стиснул мои руки, не позволяя сбежать, и у меня осталось только два варианта: стоять столбом, пока восковой человек не заберется обратно в меня, или же танцевать. В любом случае, сам Дюррал делал именно это. Ну что ж, когда вы летите в пропасть, можете насладиться красивым видом, прежде чем упадёте на дно.

– Вот видишь, – сказал Дюррал, кружа меня по эшафоту, словно это был бальный зал роскошного дворца, – у тебя уже получается.

Мои ноги едва касались деревянных досок. В основном я просто цеплялась за Дюррала, который вертелся в бешеном ритме, и старалась не отставать от него.

Горожане в ужасе смотрели на нас. Сегодня у них выдался насыщенный день. Они увидели ведьму, демона, а теперь их городская площадь погружалась в пучины безумия.

А восковой человек? Он попросту рассмеялся.

– Вы, аргоси, буквально из всего можете сделать прекрасное развлечение, – сказал он. – Выкидываете коленца, притворяясь, что это защитит вас от магии.

– Бесшабашность, – отозвался Дюррал, будто поправляя ученика. Тем временем он заставлял меня кружиться вместе с ним – под музыку, слышную лишь ему одному.

Мне он сказал:

– Или, как мы, аргоси, любим говорить: арта, мать его, валар. Знаешь, что такое бесшабашность, девочка?

– Что-то вроде храбрости? – спросила я, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Хотите верьте, хотите нет, но танцевать гораздо труднее, чем кажется.