Адам Пшехшта - Тень [litres]

– Выполнение формальностей займет какое-то время, но в ближайшем будущем вы получите информацию о повышении из министерства внутренних дел. Еще одно дело: я получил донесение о преступлении, речь идет об убийстве. Я не могу раскрыть источник, но он достоверный. Речь касается некой Анжелы Потканской, нужно узнать, была ли смерть ее пасынка естественной.

– А если была? – Терлецкий нахмурился. – Я не собираюсь подделывать…

– Может, я сначала все объясню, до того, как вы скажете что-то, о чем мы оба потом пожалеем, – прервал его Рудницкий. – У меня нет никакого желания обвинять госпожу Потканскую в преступлении, которого она не совершала. Все совсем наоборот, я хотел бы, чтобы она оказалась невиновной хотя бы потому, что она живет в моем отеле. Однако, как я сказал, особа, передавшая мне информацию, не врет. Хотя может ошибаться, – добавил он. – Вот откуда моя просьба.

– То есть будет достаточно, если мы проведем расследование? – спросил Терлецкий.

– Конечно.

– Извините, ваше превосходительство, я…

– Неважно, – снова прервал его Рудницкий. – Ваши опасения понятны, рано или поздно кто-то попытается использовать полицию в своих целях.

– Я могу рассчитывать на вашу поддержку?

Алхимик наклонился к собеседнику, взволнованный тоном Терлецкого.

– Откуда такой вопрос?

– Недавно меня посетили несколько джентльменов, которые сказали, что я далеко пойду, если буду послушным. Один из них, незнакомый мне, дал понять, что он имеет что-то общее с кинжальщиками, двое других работают в министерстве иностранных дел.

Рудницкий нервно крутил рукоять своей трости, он сомневался, что таинственные гости Терлецкого отважились бы врать на тему своих связей с кинжальщиками после того, что случилось с Марковским. Вывод? Появилась очередная политическая фракция, в этот раз с поддержкой кого-то из группы, предназначенной для контроля кинжальщиков.

– Я боюсь, что не много могу сделать, – с неохотой ответил он.

– У меня другое мнение, – вмешался Ангелов. – У вас определенная репутация, ваше превосходительство, и не многие хотели бы встать у вас на пути. Включая и представителей неофициальных структур. Достаточно будет, что вы скажете, что заинтересованы в политическом нейтралитете полиции.

– Интересно, и каким это образом? – буркнул алхимик. – И как же это выглядело во времена начальника полиции Бунде?

Терлецкий сохранял невозмутимое выражение лица, но россиянин скривился.

– Он выслуживался перед всеми без исключения, – коротко охарактеризовал своего шефа Ангелов. – Потому у нас сейчас проблемы, поскольку некоторые не хотят, чтобы это изменилось.

– Существуют определенные процедуры, – сказал Рудницкий. – Я не могу вмешиваться в дела МИДа.

– Если не вы, то кто?

Алхимик с трудом сдержался от гневной реплики: было очевидно, что полицейские хотели бы воспользоваться им как гарантом независимости своего ведомства, что рано или поздно приведет к конфронтации с какой-то из многочисленных фракций.

– Не может быть и речи, – решительно заявил он. – Я не рыцарь в сияющих доспехах, и мне хватает своих проблем. Прошу проинформировать меня о ходе следствия по делу Потканской.

Оба полицейских выглядели разочарованными, хотя пообещали немедленно заняться расследованием.

«Надеюсь, что Люсии хватит терпения, – подумал Рудницкий, выходя из кабинета. – Потому что, если Терлецкий и Ангелов не отнесутся к этому делу как к приоритетному, проблемы будут не только у госпожи Потканской».

Круг света от керосиновой лампы не выходил за пределы столика: алхимик не любил яркое электрическое освещение. Теплый блеск постепенно переходил в полумрак, смягчая контуры мебели и приглушая разноцветные узоры на ковре. Расположившись в кресле, Рудницкий лениво переворачивал страницы литературного еженедельника скорее для удовольствия от шелеста страниц и запаха типографской краски, чем из-за новых публикаций.

Он ощутил ладони Наталии на плечах одновременно с запахом парфюма.

– Устал? – спросила она.

– Смертельно, – признался он. – Почему все от меня чего-то хотят? Я желал бы вернуть те времена, когда я был обычным алхимиком.

– Подозреваю, ты никогда не был обычным алхимиком, – серьезно ответила Наталия. – Расскажи, что случилось.

Алхимик застонал, когда девушка начала массировать самые болезненные точки.

– А почему бы и нет? Хотя это страшно скучно.

– Мне все интересно, что касается тебя.

– Политические игры, – пробормотал он. – Полиция хочет, чтобы я защищал их от натиска сверху.

– И что ты решил?

– Отказал. Хотя меня мучит совесть, ведь я обязан им спасением Ани.

Наталия села на ковер, оперлась головой о колени алхимика.

– Речь идет о комиссаре Терлецком и том россиянине?

– Да, хотя Терлецкий скоро станет начальником полиции.

– Пригласи их, – предложила она.

– Что?

– Пригласи их на прием. Так ты заплатишь долг и одновременно не впутаешься ни в какие политические дрязги. Никто точно не будет знать, выражаешь ли ты благодарность за спасение Ани таким образом или они оказались среди твоих гостей потому, что тебя связывают с ними дружеские отношения. Это даст интриганам пищу для размышления.

– Прекрасная идея! – сказал Рудницкий. – Включи их в список.

– А что я буду с этого иметь?

– Не понял…

– Речь идет о гонораре, – пояснила девушка. – За помощь полагается награда.

Неожиданно она села на колени алхимика, дотронулась до его лица. Запах волос жены, жар ее тела в воздушном пеньюаре поразили Рудницкого, словно электрическим разрядом. Шелковая ткань неизвестно как оказалась на полу, и алхимик вдохнул аромат кожи девушки. Его ладони водили по телу Наталии, обрисовывая линию бедер, плоский живот, наконец обхватили груди, дразня затвердевшие соски.

Девушка потянула Рудницкого на ковер, приняла его нетерпеливым движением бедер, сначала шепча, а потом выкрикивая его имя. Это было похоже на океанскую волну, такую же мощную и неудержимую. На короткий, как вспышка света, миг он ощутил, как его разум реагирует на новом, почти сверхчеловеческом уровне.

– Что… это было? – прохрипел он.

Наталия не ответила сразу, все еще оплетая алхимика ногами, не позволяя ему двигаться.

– Побудь секундочку со мной, – попросила она.

Рудницкий поцеловал девушку в шею, ощутив под губами бешеный пульс и соленую влагу.

– Мне удобно, – заметил он, – а вот тебе…

– Нет! – резко выкрикнула она. – Еще немного.

Они лежали, слушая свое дыхание, опустошенные, как солдаты после битвы. Наконец алхимик деликатно высвободился из объятий жены.

– Что это было? – повторила Наталия. – Я не знаю. Но отдала бы жизнь, чтобы пережить это снова.