Клиффорд Саймак - Братство талисмана [сборник litres]

Лошадки выстроились друг за другом на гребне холма, а Ух поднялся и встал рядом со мной.

– Что-то не так, капитан? – спросила Сара.

– Не знаю.

Разумеется, я не собирался делиться с нею своими сентиментальными мыслями. Но дело было в другом: эта идеально круглая зеленая лужайка почему-то казалась мне подозрительной.

Глядя на нее, любому человеку захотелось бы спуститься с холма, улечься на травку, заложив руки за голову, и валяться так, наслаждаясь теплым деньком. Даже с учетом того, что поваленное дерево уже больше не отбрасывало тень, местечко для полуденного отдыха было что надо.

В этом-то и заключалась проблема. Лужайка была слишком соблазнительной, слишком прохладной и такой до боли знакомой…

– Идем дальше, – сказал я и начал спускаться, взяв чуть влево, чтобы лужайка осталась в стороне.

Спускаясь, я постоянно поглядывал направо, но ничего особенного не происходило. А я все ждал, что из зеленой сочной травы выскочит и набросится на нас нечто огромное и жуткое. Представлял, как слой почвы завернется, словно ковер, и под ним окажется страшная зияющая бездна.

Но лужайка оставалась просто лужайкой. Из ее центра к небу поднимался здоровенный пень, рядом лежал массивный треснувший ствол – разрушенный дом жалких слизняков, которые только и могли, что пронзительными криками выразить свою злость в наш адрес.

А дальше шла петляющая тропинка, которая по пересеченной местности уводила в неизвестность, к горизонту, где возвышались новые гигантские деревья.

Я начал пошатываться и уже не так уверенно чувствовал почву под ногами. Видимо, после того, как мы прошли мимо поваленного дерева, нервное напряжение, которое поддерживало меня всю дорогу, резко спало и теперь, чтобы двигаться дальше, приходилось прилагать массу усилий. Я с трудом удерживал себя в вертикальном положении, прикидывая, сколько еще осталось до тропинки. Как только мы до нее добрались, я выбрал валун покрупнее, уселся на него и позволил себе расслабиться.

Лошадки выстроились в ряд. Тук сидел верхом на Доббине и, прижимая к груди дурацкую куклу, смотрел на меня сверху вниз с совершенно неуместной в данной ситуации ненавистью. Эдакое пугало в драной коричневой сутане. Он был похож на обиженную девочку-переростка, окруженную какой-то странной аурой вселенской тоски. Для завершения образа ему оставалось сунуть в рот большой палец и начать его сосать. Вот только лицо не вписывалось в общую картину: вытянутое, изможденное и чумазое, под стать сутане, с наполненными презрением огромными глазами.

– Полагаю, вы очень гордитесь собой, капитан, – произнес он, буквально выплевывая слова изо рта.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал я.

И это была чистая правда: я действительно не понимал, к чему этот тип клонит, я вообще никогда его не понимал и полагал, что и в будущем ситуация вряд ли изменится.

Тук махнул рукой в сторону поваленного мною дерева:

– Вот об этом.

– То есть ты считаешь, что я не должен был ничего предпринимать и пусть бы оно стреляло по нам до скончания времен.

Я совершенно вымотался, у меня не было никакого желания препираться с этим святошей, и я вообще не понимал, с чего он вдруг так распсиховался из-за какого-то дерева. Между прочим, оно пуляло в него ничуть не меньше, чем во всех нас.

– Своими действиями вы погубили всех живых существ, которые обитали в стволе дерева, – упрекнул меня Тук. – Только вдумайтесь, капитан! Вы уничтожили целое сообщество. Какое великое достижение!

– Я ничего о них не знал.

Я не стал добавлять, что, если бы даже и знал, это все равно бы ничего не изменило.

– И это все, что вы можете сказать? – возмутился монах.

Я пожал плечами:

– Этим существам просто не повезло, такое в жизни случается сплошь и рядом.

– Отстаньте уже от капитана, – велела Сара. – Откуда ему было знать?

– Он ведет себя просто невыносимо, – не унимался Тук, – вечно всех третирует, постоянно всем хамит. Этот ужасный тип не щадит никого!

– В первую очередь капитан Росс не щадит себя. И, когда он поменялся с вами местами, он вовсе вас не третировал. Вы же просто не могли нормально передвигаться, – напомнила ему Сара.

– Человек не должен захватывать планету, он должен к ней приспосабливаться, – безапелляционно заявил монах. – Надо стараться адаптироваться, а не переть напролом.

На этом я был готов поставить точку. Тук выпустил пар, вот и хорошо. Он шел впереди нашего каравана, а я сместил его с этой позиции. Видно, даже для такого задрота это было унизительно. Он имел право высказать мне все, что думает.

Я с трудом встал с булыжника.

– Ну что, закончил свою речь? Тогда давай-ка поменяемся местами.

Монах слез с Доббина, я подошел, чтобы оседлать лошадку, и встретился с ним взглядом. Ненависть не только никуда не делась, но, наоборот, лишь усилилась.

– Я переживу вас, Росс, – прошипел Тук. – Вы сдохнете, а я буду жить и радоваться еще очень-очень долго. Эта планета дает то, к чему человек шел много лет.

Сил к этому моменту у меня почти не осталось, но я все-таки сумел ухватить наглеца за руку и отшвырнуть его подальше на пыльную тропинку. Этот придурок, естественно, выронил куклу и сразу пополз за ней на четвереньках.

Я забрался в седло и, должен признать, с трудом в нем удержался. Однако строго сказал монаху:

– А теперь иди вперед и смотри, веди себя хорошо. Имей в виду: если что, у меня не заржавеет – мигом спешусь и выбью из тебя все дерьмо.

Тропинка бежала по иссохшей земле, пересекала песчаные равнины, ныряла в низины, где когда-то – недели, месяцы, а может, и годы назад – скапливалась дождевая вода. Она то взбиралась наверх, то огибала невысокие холмы с потрескавшимися склонами, однако цветовая гамма оставалась неизменной: красно-желтой, с вкраплениями черного там, где из почвы выступали гладкие, как стекло, вулканические породы. Далеко впереди, на окрашенном в синий цвет горизонте, порой появлялись размытые лиловые очертания. Это вроде бы походило на горы, но кто его знает, чем могло оказаться на самом деле.

Что касаемо растительности, то, куда ни глянь, везде был все тот же ползучий, низкорослый, обильно усыпанный колючками кустарник. Небо оставалось безоблачным, солнце светило вовсю, но не жарило: от него исходило приятное тепло. Я был уверен в том, что здешнее светило не такое мощное, как земное, либо же эта планета располагается на значительном от него расстоянии.

На вершинах некоторых холмов можно было заметить конусообразные дома, ну или нечто похожее на жилище. Как будто кому-то когда-то потребовались временные убежища и эти существа сложили их из каменных плит, как карточные домики, без малейшего намека на связующий раствор. Интересно, куда подевались те, кто возвел здания? Некоторые из этих заброшенных строений выглядели довольно крепкими, другие начали ветшать, а большинство уже полностью развалились и превратились в груды камней.