Джордан Ифуэко - Лучезарная

Завершив рассказ, жрецы заставили нас перечислить тринадцать причин людской смерти.

– Яд, болезнь, обжорство, – перечисляли мы хором. – Горение, утопление, удушение. Кровотечение, нападение зверей, природная катастрофа. Отказ органов, проклятие ведьм. Избиение, старость.

Лучезарные при рождении получали иммунитет к одной из смертей. Но после сбора полного Совета из одиннадцати человек убить их могла лишь старость – если, конечно, кто-то из советников не становился предателем.

– Слушайте же обязанности советников будущего императора, – изрек жрец после урока, а я забарабанила пальцами по бедру: эти слова я слышала сотни раз. – Одиннадцать должны использовать власть, данную титулом, справедливо и непредвзято. Одиннадцать должны служить принцу, затем империи и только потом – родному королевству. Им нельзя формировать значимые узы вне Совета. Внутри Совета ни одни узы не должны быть крепче, чем верность наследнику. Плотские отношения запрещены, за исключением таковых с будущим правителем Аритсара.

По комнате разнесся шепот. Мне невольно вспомнилась медно-коричневая широкая спина, блестевшая от пота и глины. Я встряхнула головой, чтобы избавиться от мыслей, впервые за этот день благодарная, что Санджита поблизости нет.

– Слушайте же обязанности будущего императора, – продолжил жрец, кланяясь Дайо. – Его Высочеству запрещено жениться. Вместо этого принц должен помазать доверенную советницу, через которую будет служить империи. Его Высочество должен с особым вниманием выбирать сестер по Совету… – жрец на миг умолк и бросил взгляд на женскую половину зала, – поскольку каждая способна родить ему Лучезарного наследника.

Я скривилась. Жрец говорил так, словно во дворце был гарем, а не священный Совет.

Я подняла руку и выпалила:

– А что происходит, если вместо императора – императрица?

Бугристый лоб жреца наморщился.

– Повторюсь: императорам Аритсара запрещено жениться. Подобный союз нарушит баланс сил в Совете.

– Нет, – перебила я. – Я имею в виду, что насчет случаев, когда Лучезарная – женщина?

Жрец вздохнул, будто я испытывала его терпение. И улыбнулся.

– Среди Лучезарных нет женщин, дитя. Ам всегда выбирал мужчину. Это, конечно, не означает, что сестры в Совете не имеют ценности. В конце концов, вы можете понести от Лучезарного. – Он подмигнул мне. – Империя будет у вас в неоплатном долгу.

Я не успела ответить: в груди поднялась волна жара, как будто кто-то насыпал горящие угли прямо на сердце. Жар исходил изнутри, словно дракон или демон, рвущийся наружу. Я охнула, схватившись за грудь и потея, огляделась вокруг, надеясь, что никто ничего не заметил.

Когда жрец отвернулся, я выскользнула из Зала Снов и побежала по коридору, пока не добралась до трапезной. На длинных низких столах еще стояли кувшины с водой и другими напитками, подававшиеся во время последнего приема пищи. Я схватила один и вылила из него воду, оставив в сосуде только кубики льда. Затем легла на пол и высыпала весь лед на грудь. Меня обожгло холодом, я сжала зубы, чтобы не взвыть.

Такое уже случалось прежде. Волны жара накатывали с утроенной частотой с тех пор, как я стала жить в Детском Дворце. Впервые они начались еще в усадьбе Бекина, когда я была склонна к истерикам. Теперь жжение стало непредсказуемым, хотя часто случалось в часы изучения религиозных свитков. Иногда я просыпалась от снов, которых не понимала, от воспоминаний, просачивающихся в разум с циновок и плиточного пола: я видела девочек, черты которых были пугающе схожи с моими собственными.

Я поежилась, смаргивая слезы и глядя в потолок. Может, приступы как-то связаны с Леди? С ужасной правдой о том, кто – или что – я на самом деле?

В коридоре послышались шаги, и я резко села. Лед упал на колени. На пороге трапезной стояла Кира.

– Великий Ам, Тар! – воскликнула она. – Неужели опять?

Я виновато кивнула. Она подошла, чтобы помочь, и стряхнула полурастаявшие кубики с моей туники.

– Тебе надо поговорить с целителями. Может, они…

– Здесь они бессильны, – прервала я ее, отводя взгляд.

Последнее, что мне нужно – дворцовые лекари, исследующие мои органы, в которых течет кровь эру.

Кира неодобрительно поджала губы.

– Ты в любом случае не можешь продолжать сбегать с занятий, – предупредила она. – Экзаменаторы начнут шептаться. В следующий раз попробуй подождать до заката: тогда я тебе спою.

Это была наша традиция: на закате мы каждый вечер уходили подальше от учителей и следящих за нами слуг. Мы забирались на крышу Ан-Илайобы и наблюдали, как небо окрашивается в оттенки пламени.

Я пожала плечами, и Кира вздохнула. Мы вышли из трапезной. Нас ждало очередное испытание: ежедневное заседание суда.

Ни в одном другом помещении Детского Дворца я не чувствовала такой пропасти между мной и Дайо. Я стояла, затерянная среди кандидатов, в зале со стеклянным потолком и яркими гобеленами. Напротив нас возвышался помост с двенадцатью деревянными тронами. Пока принц, Кира и другие Помазанники занимали свои места, я искала взглядом Санджита, но нигде не видела его высокую широкоплечую фигуру, нависающую над толпой.

– Властью, данной мне Лучом, – начал Дайо, стуча по полу простым деревянным скипетром, – я объявляю начало заседания. Подойдите к трону.

Он улыбнулся, неуверенно теребя перстни на пальцах. По сути, заседания в Детском Дворце ничем не отличались от настоящего суда Ан-Илайобы: таким образом Дайо постепенно готовился к правлению в качестве императора.

После небольшой паузы вперед выступил кандидат из Джибанти по имени Цион’о.

– У меня есть жалоба, Ваше Императорское Высочество.

Дайо кивнул, Цион’о поклонился и скрестил на груди руки.

– Когда кандидатов из Джибанти ставят в одну команду с кандидатами из Дирмы, мы всегда проигрываем состязания в решении логических головоломок. Соперники нас замедляют. Я думаю… – Он продолжил громче, несмотря на яростные возмущенные протесты дирмийцев: – Я думаю, все члены команды должны быть из одного королевства. Зачем смешивать фиги и манго? Почему нас, охотников и ученых из Джибанти, тащат на дно эти пустоголовые торговцы?

Дайо поморщился от гула голосов. Кандидаты из Джибанти и Дирмы стояли друг напротив друга, крича и ругаясь, в то время как суонские кандидаты насмехались над обеими сторонами одновременно.

– Тишина в зале! – попытался осадить собравшихся Дайо. – Соблюдайте порядок.

Он походил на деревенского мальчишку, который нервно бросает курицам корм, чтобы те успокоились. Но аудитория, к моему удивлению, и правда замолкла, хотя кандидаты продолжали обмениваться ядовитыми взглядами.