Генри Бернс - Свадьба мертвецов

– Я твой враг, варвар,- раздался из темноты голос Беркада.- Но честного боя у нас не получится – ты слишком хитрый, правда, я тоже не дурак.

– Что тебе надо? – спросил Конан, пытаясь понять, где Беркад затаился.

– Ничего особенного,- ответил голос. – Только твоя жизнь. Ты не уйдешь отсюда живым.

– Чего вы все ко мне привязались? – раздраженно спросил киммериец,- А если бы меня вообще не было?

– Мы бы тебя выдумали.- Казалось, Беркад наслаждался этой ситуацией.- Но ты сам пришел к нам в руки. Конан-киммериец, ты привык побеждать. Противно тебе, наверное, согласиться с тем, что на этот раз ты проиграл?

– Надеюсь, что мне никогда не придется с этим согласиться,- ответил Конан и резко взмахнул мечом – клинок задел что-то твердое. Подавшись вперед, киммериец нанес еще один удар, но в тот же миг почуствовал холод чужого оружия, скользнувшего по ребрам.

– Я еще два века проживу! – выкрикнул Конан.- Кто ты такой, я не знаю, и мне не нужна твоя жизнь, но я убью тебя и никогда не пожалею об этом!

Меч Беркада взвизгнул совсем близко, киммериец, отскочив в сторону, ответил резким выпадом и понял, что его клинок рассек грудь противника.

– Проклятый… киммериец,- услышал Конан сдавленный голос врага, рухнувшего у его ног, и в то же мгновение ощутил сильный удар по руке, заставивший его выронить оружие. Всем телом навалившись на Беркада, Конан попытался добраться до горла противника, но удар кинжалом в плечо вынудил его ослабить хватку.

В ярости киммериец несколько раз со всего маху опустил кулак туда, где, на его взгляд, должна была находиться голова Беркада. И не ошибся. Беркад дернулся и затих. Вытерев об его одежду окровавленные руки, Конан с трудом поднялся и сделал несколько неуверенных шагов.

– Кушар, где ты? – спросил он, не надеясь услышать ответ.

– Здесь! – раздался совсем рядом голос приятеля.- Не знаю, кто это был, но мне опять не понравилось, как он с тобой обращался. Поэтому я на всякий случай огрел его тем самым подсвечником, от которого ты так старался меня отговорить…

– Ну, огрел-то ты меня,- сказал Конан, потирая ушибленный локоть.- Твое счастье, что я был слишком занят. Ну, а теперь пора выбираться из этого дома.

– Конан, иди сюда! – услышал он вдруг знакомый голос. – Здесь, у земли, дыра, надеюсь, ты пролезешь!

Конан уперся руками в пол, передвинулся немного вперед и вдруг провалился в бездну. Летел он недолго. Вскочив на ноги, киммериец резко выбросил перед собой руку и успел ухватить клок чьих-то волос.

– Ой, больно! – раздался в темноте голос Бали Маракуды.- Какая муха тебя укусила?

– Ты меня предал! – зарычал Конан, пытаясь нащупать горло соперника.- И сейчас за это ответишь!

– Конан, успокойся, я знаю, что ты со мной справишься.- Бали похлопал Конана по плечу.- Я тебя не предавал, мне пришлось срочно убраться – надо же было забрать ларец,- но я ждал тебя здесь. И, пока ты там возился, я успел найти выход из этого подземелья.

– Ладно,- тяжело дыша, отозвался Конан.- С тобой я еще разберусь. Показывай, где тут выход.

– Давай руку!

Киммериец в темноте нащупал руку Бали Маракуды и покорно сделал несколько шагов.

– Кушар! – негромко позвал Конан.- Ты где?

– Здесь,- раздался шепот из угла.- Помоги мне!

Конан повернулся в сторону говорившего, и в тот же миг тяжелая металлическая решетка с грохотом выскочила из потолка и, пролетев перед самым носом киммерийца, выбила сноп искр из каменного пола.

– Вот теперь ты ответишь мне за все, Конан-киммериец! – продолжал шептать голос из темного угла.- Ты сгниешь здесь, и я буду наслаждаться твоими смертными муками!

Голос слегка дрожал; несмотря на угрозы, в нем чувствовалась растерянность.

– Замиля! – крикнул Конан, изо всех сил пытаясь поднять решетку.- Ну тебе-то чего надо?

– Мне надо твоей любви,- вдруг нежно ответила Замиля.- Если ты пообещаешь, что будешь со мной, я спасу тебя.

– Я буду с тобой, пока ты не испустишь дух! – пообещал Конан.- Годится?

– Она врет,- раздался из темноты голос Бали Маракуды.- Я ведь вижу в темноте, ее кинжал у твоего горла!

Конан прыгнул в сторону, а затем, ухватив косы Замили, ткнул ее лицом о каменный пол.

– Я не знаю, кто ты, может быть, любимая жена Корхаса,- произнес он, поднимаясь и отряхиваясь.- Жизни я тебя лишать не буду, но и с собой не возьму!

Нащупав нижний поперечный брус решетки, Конан изо всех сил рванул ее вверх, но железо уступать не торопилось. Подоспели Кушар и с другой стороны принц, но толку от них было мало.

– Отойдите… малыши,- сказал киммериец, вспомнив низкорослого Кушара и Бали, который, несмотря на свое преображение, едва ли дорос до плеча Конана.

Передохнув, он уперся ногой в вертикальный прут и, ухватив руками соседний, потянул так, что захрустели все суставы.

– Пролезешь? – повернулся он к Кушару.- Если пройдет твое брюхо, то и я смогу, наверное…

Они долго шли по подземному коридору, пугая жирных крыс и летучих мышей. Лишь через полчаса впереди наконец показался свет и, выйдя на поверхность, они увидели, что оказались далеко от крепостных стен Аренджуна.

Конан посмотрел на перепачканный землей свадебный наряд Джайлы и, вздохнув, сказал:

– Я был готов любить тебя и, наверное, мы были бы счастливы… Недолго… Я – бродяга, вечный скиталец, а тебе нужна семья, дети… А вот малыш – простите, принц, – он хоть прожорлив и сварлив, но, видит Кром, славный парень! Пойдем, Кушар, у нас дела.

Раннее утро. Солнце только что осветило холмы и поля близ города Аренджуна.

Под густым зеленым кустом близ дороги сидели Конан, Кушар и пять человек, лица которых громко говорили о роде их занятий. Их завтрак состоял из половины копченого барана и семи больших кувшинов вина. Конан молча жевал, с обидой думая о том, что Джайла чересчур быстро согласилась с его предложением. А Кушар, вспомнив решетку, которую не смог бы разломить даже слон, решил, что с киммерийцем не стоит спешить расставаться.

За крепостной стеной Аренджуна готовился выступить в поход караван из восьми верблюдов, груженных так счастливо найденной государственной казной. Золото должны были сопровождать два десятка до зубов вооруженных охранников.

Конан отбросил обглоданную баранью ногу, вытер пальцы о штаны и сказал:

– Кушар! Поднимись-ка вон на тот холм и посмотри, не открылись ли городские ворота.