Джордж Брейген - Клеймо змея

На крышу не пускали никого из слуг Владыки, и как Цеенор-Зера ни бесился, он не хотел пока открыто ссориться с Верховным Жрецом. Накануне страшного ветра стук стих, и Цеенор-Зера на время забыл об этом. Но сейчас, стоя у узкого окна и глядя, на топчущих друг друга атлантов, он неожиданно вспомнил о таинственном строительстве жрецов. Губы его невольно повторяли заклинания в честь бога, он просил Цатогуа, чтобы тот остановил ненасытные волны у входа во дворец.

Властитель Валузии знал, что атланты никогда в жизни не смогут проникнуть во дворец, им не удастся повернуть огромную мраморную плиту, наглухо закрывающую вход внутрь, и море неизбежно поглотит их. Владыка Скипетра прижимал к себе сыновей, тоненькими голосками бормочущих охранительные заклинания, а сам лихорадочно думал о том, что сегодня с утра не видел никого из жрецов храма Цатогуа. Они еще вечером заперлись внутри во главе с Верховным Жрецом и никого не пускали в храм.

Снова мощный удар грома ошеломил на мгновение Цеенор-Зера, так что он невольно подумал о том, что сама земля уже трясется от страха. Одновременно с раскатом грома черные небеса прорезала ослепляющая вспышка молнии, расходясь в стороны паутиной, как трещины на опаленном панцире пятисотлетней черепахи.

Что же прочитал Верховный Жрец, напряженно думал Владыка Змеиного Скипетра, что же велел делать Цатогуа?

Стрелы молний сверкнули еще раз и еще раз. В эти мгновения становилось так светло, что можно было различить происходящее внизу. В клубах пыли, влетавшей через ворота, толпа атлантов по-прежнему бесновалась у входа в храм Цатогуа и во дворец. Несколько десятков человек таранили ворота храма огромным дубовым стволом, недавно сокрушившим дворцовые врата. Но храмовые створки даже не вздрагивали от яростных ударов, они стояли как скала. Никто из нападавших не знал, что изнутри врата подперты колоссальными глыбами, поднимавшимися специальным механизмом из подземелья и намертво преграждавшими вход внутрь. Существовал еще один вход, к которому вел подземный туннель из дворца, но о его существовании знал только Цеенор-Зера.

Гигантское толстое бревно, огромных размеров валузийский дуб, раскачивался в руках атлантов и обрушивался на врата храма.

Невольная усмешка тронула тонкие губы Цеенор-Зера – даже в эти страшные мгновения он не смог подавить невольной радости от предчувствия грядущей гибели пришельцев, принесших его королевству столько страданий. Ему хорошо был виден при вспышках молний вождь атлантов, тот самый голубоглазый гигант, приказавший обыскивать Дворец в поисках Сокровищницы и в поисках самого главного сокровища – Короны Кобры, сделанной в форме золотой змеи, свивавшейся кольцами вокруг головы одевавшего ее и украшенной доброй тысячью чистейших ограненных алмазов.

Сейчас вождь атлантов командовал взятием ворот храма, его длинные черные волосы развевались по ветру, а громовой голос доносился даже до слуха Цеенор-Зера. Привыкший руководить во время кровавых схваток, варвар мог даже перекрывать крики своих испуганных соплеменников.

– Владыка Скипетра! Смотри, с крыши сорвало шатер! – раздался тонкий возбужденный голосок Цеса.

В очередной раз сверкнула яркая молния, и Цеенор-Зера ошеломленно уставился в окно. При вспышке взгляд его поднялся к храму, над которым в воздух взмывало белое полотнище, до этого шатром возвышавшееся над плоской крышей. Владыка Скипетра даже вскрикнул от неожиданности.

В это мгновение он забыл об атлантах, тщетно атакующих врата, потому, что на плоской крыше, освобожденной от ритуального полотнища, Цеенор-Зера увидел… корабль!

Готовый к плаванию корабль стоял на круглых бревнах, поперечно положенных под его днище! На палубе, защищаясь руками от сильных порывов ветра, находились все жрецы храма Цатогуа! Еще раз сверкнула молния, и Владыка Скипетра разглядел Верховного Жреца, неподвижно сидевшего на носу корабля.

– Отец! Отец! Почему судно оказалось на крыше храма? – взволнованно спросил Зеер. – Разве может оно плыть по воздуху?

– Ах, какой я тупица! – ошеломленно прохрипел Цеенор-Зера, с силой сжимая голову руками. – Жрец разглядел изображение корабля на трещинах панциря, и все это время топоры стучали не напрасно… Но почему Верховный Жрец ничего не сказал мне? Как же будет спасаться Владыка Скипетра?!

Треугольная дверь в глубине покоя отошла в сторону, и в проеме показалось испуганное лицо Земелы, супруги Цеенор-Зера, названной в честь божественной прародительницы валузийского народа.

В этот момент дворец неожиданно покачнулся от сильного подземного толчка, но по-прежнему устоял на острой грани.

Толчок почувствовали и атланты, метавшиеся снаружи, потому что из двора донесся их яростный рев. Что-то кричал их вождь, и его громовой голос перекрывал беспорядочные вопли перепуганных варваров.

– Что происходит? – растерянно возопила Земела. – Что с нами будет?

Она простерла руки к сыновьям, широкие рукава блестящего одеяния соскользнули, обнажив тонкие запястья, перевитые искусно коваными золотыми браслетами. Земела прерывающимся голосом воскликнула:

– Вода! Во дворце появилась вода!

Цеенор-Зера почувствовал, что не может выглядеть растерянным в мгновения опасности. Он нарочито безразлично усмехнулся и ответил:

– На крыше храма Цатогуа нас ждет корабль… Поспешим туда…

Вчетвером они торопливо шли по пустым коридорам дворца – челяди и свите еще накануне было приказано спуститься в подземелье. Цеенор-Зера опасался предательства, он не доверял никому и боялся, что кто-нибудь из его людей впустит внутрь атлантов – еще накануне он был уверен, что варвары предпримут попытку прорваться внутрь мраморного кристалла. Гулкую тишину пустых туннелей нарушали только быстрые шаги царственных валузийцев, шелест их плащей да шуршание змеиных хвостов.

Цеенор-Зера вырос здесь – каждый поворот, каждый темный угол был знаком ему, как собственная ладонь, поэтому правильный путь он нашел бы и с завязанными глазами. Сейчас он вел свою семью к подземному переходу, соединяющему дворец и храм Цатогуа. Внутренний голос подсказывал властителю, что времени остается не так много; здесь, в туннелях, не так слышны были крики атлантов и завывания ветра, но Цеенор-Зера неведомым образом ощущал, как там, снаружи, все сильнее нагнетается напряжение.

Сильный сквозняк гулял и в самых укромных уголках дворца. Колыхались языки полыхающих факелов, горящих вдоль стен туннелей-лестниц, и Владыка Скипетра отмечал про себя, как причудливо ведут себя тени – его собственная, Земелы и близнецов. Тени то вырастали до огромных размеров, то съеживались и совсем исчезали – словом, они метались в полной растерянности так же, как и те, кто их отбрасывал, потому, что гибель одних означала неизбежное исчезновение других.