Андрей Щепетов - Хроники космического пирата

Оба, и нанитоид и Квинкер, зависли от подобного объяснения. Первым пришёл в себя робот.

– Моя согласен, если шкала поведения показать минус, моя делать так, – возле Квинкера прямо из пола выросла полупрозрачная субстанция, в секунду запаковала жабоида и потащила к выходу, я не сомневался что где-то там уже оборудован отсек для мусора.

Квинкер ругался на чём стоит свет, поминал нехорошими словами роботов и научно-технический прогресс, пинал оболочку, ничего не помогало. Пришлось снова вмешаться.

– Хватит! – повысил голос я, обращаясь в основном к нанитоиду. – Главный здесь моя, и моя велеть прекратить бардак!

Субстанция, окутавшая несчастного пенальца, осела и растеклась по полу мутной водой. Нанитоид, не проронив ни звука, исчез. За спиной слышалось пыхтенье измученного пенальца.

– Нет, ты видал? – едва отдышавшись, проквакал он. – От кого приходится терпеть?! От сплава, который зачем-то научили говорить.

– Знаешь, – я смотрел в обзорное окно на кусок станции, составлявший теперь с кораблём одно целое, – мардаки, те, что были на станции, наверное, погибли…

– Дались тебе эти мардаки! – квакнул пеналец. – Ну, погибли. Главное, что мы ноги унесли!

– А ведь они нас не выдали, – на меня вдруг напала хандра, – все в Галактике считают их неотёсанными и жестокими, а по-моему они неплохие ребята.

– Спасибо, сэр! – послышался грубый голос, а я подумал, что начинаю сходить с ума. Но дело оказалось вовсе не в моей психике. В дверь кабины пилота протиснулась мощная фигура лейтенанта Дрона. – Вы правы, про нас разное говорят, а мы совсем не такие. То есть, не совсем такие. В смысле, такие, но не совсем…

Я понял, если не прийти лейтенанту на помощь, он навешает на свою расу все мыслимые и немыслимые грехи. Не специально, из косноязычия.

– Ясно, вы хорошие, – подсказал я, с чем смущённый Дрон тут же согласился, кивнув, – только объясни мне, лейтенант, как ты оказался тут, на корабле.

– Когда прилетели эти, – Дрон мазхнул в сторону обзорного окна, – и стали требовать вас, я подумал вам нужна помощь. Ну, и проник на корабль. Больше ничего не помню.

– Не корабль, а проходной двор! – квакнул Квинкер. – И говорящие железяки, и мардаки, может ещё кто найдётся…

– Ты забыл одного болтливого пенальца, которого никто на борт не приглашал.

– И это после всего, что мы пережили?! – обиженно квакнул жабоид и отвернулся к окну, демонстрируя попранное достоинство. Длилось, правда, это всего несколько секунд, после чего Квинкер встрепенулся снова. – Кстати, о мардаках, – квакнул он, – помнится, я выторговал пятнадцать тысяч, где они?

– Положим, десять сторговал я.

– Да? Значит, как воевать – так пожалуйте, а как деньги делить, так пошёл вон? Видишь, Дрон, – обернулся к мардаку жабоид, призывая того в свидетели, – с кем приходится иметь дело? И это, – он обличительно ткнул в меня пальцем, – называется командир? Настоящий командир обязан заботиться о подчинённых. вникать в их нужды и чаяния…

Зря я остановил нанитоида, пусть бы этого болтуна сбросили в космос, там ему самое место.

– Сэр, – неожиданно предложил Дрон, – хотите я завяжу ему рот клейкой лентой, – лейтенант выудил из разодранного подсумка здоровенный рулон, – у нас в армии ей часто пользуются. Потому что она, – он напрягся, вероятно, пытался цитировать, – дисциплинирует и развивает…

Судя по всему мардак забыл, чего развивает варварский метод, и принялся отматывать от рулона.

– Эй, ты того, – следя за движением мощных рук и отступая мне за спину, проговорил Квинкер, – не имеешь права. Я воевал! – привёл он, как ему казалось, существенный довод, но он Дрона не тронул. Вероятно в памяти мардака были свежи воспоминания, как именно воевал бывший таксист.

Я вздохнул, компания на звездолёте подобралась – можно давать концерты по Галактике, успех обеспечен. Земноводное, заткнуть которого можно только угрозами, мардак, готовый скотчем доказывать правоту, самообучающийся демагог-робот – такая публика соберёт аншлаг где угодно. Если до того не перегрызёт друг дружке горло. В общем, если я хочу сохранить на корабле хоть какое-то подобие дисциплины, надо срочно принимать меры.

– Лейтенант Дрон! – рявкнул я примерно тем же тоном, каким отдавал приказания в цитадели. – Прекратите это! – глазами я указал на воспитательную ленту. – Впредь, прежде чем применять инвентарь, спрашивайте разрешения у меня!

– Да! – квакнули сзади. – И у меня тоже! А ещё ходить по кораблю строевым шагом, к оборудованию не прикасаться и говорить когда спросят.

– Так, – я обернулся к пенальцу, – ещё слово, и я велю Дрону залепить тебе пасть!

Воцарилась непривычная тишина.

– Сэр, – нарушил молчание Дрон, – у вас не найдётся чего-нибудь пожевать? Я не помню когда ел.

– Направо по коридору есть дверь, там найдёшь чем подкрепиться.

Лейтенант вышел, а недовольный голос за спиной, вздохнув, сообщил:

– Ну, всё, теперь эта орясина сожрёт всё.

– Не бойся, не сожрёт, – обернулся я к Квинкеру, – а если что, у нас деньги есть.

– Кстати, ты вернёшь кровью добытые средства или оставишь фронтовика прозябать?

– Ладно, чёрт с тобой, – я достал коммуникатор. На экране, в той его части, где обозначаются финансы, обреталась круглая сумма в пятнадцать тысяч кредитов.

– Предпочитаю наличными, – квакнул под руку Квинкер.

– Откуда я тебе в космосе достану наличные? – я взглянул в наглые жабьи глаза. – Могу переводом, у тебя такая вот хреновина есть? – я помахал коммуникатором.

– Издеваешься? – жабоид прищурился, но тут его физиономия озарилась догадкой. Он подбежал к панели управления и активировал нанитоида.

Робот появился немедленно, вероятно, саморазвиваться и самообучаться занятие не из весёлых.

– Моя нанитоид, – на всякий случай напомнил он нам.

– Слышь, – по-свойски обратился к нему Квинкер, – наши две, – он указал сначала на себя, потом на меня, – поспорили, что твоя не сможет обналичить деньги. Да где тебе, разве такое по зубам какой-то там… – я пихнул болтуна локтем, тот заткнулся.

Впрочем, задеть робота за живое земноводному удалось.

– Моя нанитоид! – гордо ткнула в себя щупальцем космическая штучка и исчезла.

Через мгновенье из недр звездолёта послышался гул, электрический треск, освещение притухло. Сквозь сумрак я с удивлением наблюдал как из стены вычленяется небольшой куб с прорезью и кучей разъёмов.

Банкомат! Нанитоид с помощью хрен знает каких технологий сгенерировал банкомат прямо в кабине пилота. Удивление сменилось восторгами Квинкера и моими сомнениями. Чему радовался жабоид понятно, он получит то, чего так настойчиво добивался, деньги. Меня же тревожило, что к делёжке меня теперь будут склонять чаще обычного.