Герман Горшенев - Товарищ Резак (СИ)

Я кивнул. Это было написано в той книжке, которую мне сунули ещё на понтоне.

— Так вот, — продолжил Кот — Есть проблема. Это наши дети. В этом мире руки и ноги отрастают, самые страшные раны заживают, а люди не стареют и живут вечно, но дети, рождённые здесь, при достижении возраста три-пять лет, с той-же вероятностью становятся заражёнными. Надо родить сотню детей, чтобы получить иммунного ребёнка, и смотреть в глаза остальным девяносто семи малышами, ожидая перерождения. Есть всего один способ сделать малыша иммунным, это белая жемчужина. Штука крайне редкая, и даже наш стаб может найти всего штук пять в год, а у нас, поверьте, есть что предложить взамен. Пять разрешений в год на рождение ребёнка, — это капля в море.

Кот сполз с кресла и заходил вокруг стола. А у меня невольно сжались кулаки. Я не раз видел разбитые с воздуха колонны беженцев, но от слов главного конструктора у меня мурашки по загривку побежали. Смотреть в глаза трёхлетнему ребёнку и видеть, как он превращается в чудовище. Затем ещё раз и ещё, и так почти сто раз. Кот продолжал:

— Один раз в десять лет возникает такое явление, как всплеск. Огромная область покрывается чернотой с временным смещением, вытесняя часть пекла. У нас есть совершенно не достоверная информация, что посреди этой области появляется небольшой кластер, где можно найти некое устройство. Оно может с вероятность процентов пять-десять сделать ребёнка иммунным. Это тоже не решит проблему, но смотреть в глаза десяти малышам или ста есть разница. Это почти две тысячи километров в один конец по черноте и остаткам пекла, переполненному развитыми заражёнными. Ни каких гарантий, что мы что-то найдём и вообще ни каких гарантий, что вы останетесь живы. Вы получили сейчас вечную жизнь и после того, что вы выжили в такой войне, я не могу вам приказывать, а могу только просить. Всё чрезвычайно опасно, и мы эту информацию получили на обрывке бумажки у почти сумасшедшего человека. Мы даже не имеем представления за чем мы идём. Я полностью с вами откровенен. У вас всего восемь дней на четыре тысячи километров по практически неизученной местности, и вы поедите не пойми за чем.

— Я согласен. Только я не знаю, что делать, — сразу ответил я.

Перед глазами стоял мой экипаж, который сходил с ума, пускал слюни и хотел съесть меня и друг друга. Я командир, и они были моими детьми, за которых я отвечал и уже один раз не смог сберечь. Они тоже смотрели мне в глаза, когда превращались в чудовищ. Кот внимательно смотрел и осторожно спросил:

— Что-то случилось?

— Нет. Просто очень тяжёлый разговор получился.

— Да, разговор не из лёгких, но сожалению тут невозможно решить вопрос силой или деньгами. Вам ничего не надо делать кроме того, что вы делали раньше. Ваша задача быть командиром танка, а я позабочусь о экипаже и модернизации вашей Зайки. Уж поверьте, вы свой танк не узнаете. Она превзойдёт все ваши мечты. Пока посмотрите предполагаемые карты местности и маршрута. Всё может поменяться, но на данный момент это самые точные.

Кот оставил меня с ворохом бумаг. Здесь были невероятно точные топографические карты и нарисованные на вырванных из тетради листах схемы, очень похожие на те, которые описывали в книгах про пиратов с крестиками и значками, нарисованные без всяких масштабов. Были и аккуратные нарисованные от руки многоцветные карты. Было несколько рисунков, сделанных карандашами, изображавших странную местность и сделанных как пейзаж. Всё это разнообразие складывалось в странный калейдоскоп, который я развесил на большой стальной стене с помощью специальных магнитов, с яркими ручками. Так мне посоветовал сделать парень-секретарь, видя, что мне не хватает места на небольшом столике. Он же мне и притащил эти странные приспособления, о существовании которых я не имел представления до этого времени. Кот поглядывал в мою сторону, но был занят своим обычным делом — сидел на кресле, ругал, хвалил, давал распоряжения и клацал по нескольким экранам когтями.

Пока мою Зайку модернизировали, я больше суток провёл в кабине этого странного сухопутного линкора. В огромной кабине, в двое большей чем трамвай, было всё необходимое для жизни. Высота кабины позволяла ходить в полный рост и была больше чем в некоторых домах. Душ, туалет, несколько откидных настенных кроватей и прилепленная на стену моя карта. Кормился я в углу, где стояла несколько кухонных тумбочек с кофе машиной и странным аппаратом микроволновкой, подогревающей любую еду, за пол минуты. Разнообразие продуктов в небольшом и туго набитом холодильнике поражало. Ко мне несколько раз приходил пёс которого звали Блохастый и мы вместе с ним перевешивали листки и схемы с места на место, пытались дорисовывать недостающее. Забегал вечно занятый котяра, осведомляющийся о продвижении дел и убегал. Приходил знакомиться Доберман. Человекообразная собака, обвешанная ножами и небольшими автоматами. Массивный крепыш был одним из лучших бойцов и тоже намеревался отправиться со мной. Он внимательно осматривал карту, слушал пояснения, но советов не давал, а только кивал в знак согласия. Переговаривался с Блохастым о непонятных мне вещах.

На вторые сутки я снова увидел свою Зайку. Её прям к грузовику подогнал сидящий за рычагами Алёша. Ещё когда танк подъезжал, я не слышал гула мотора. Как призрак, почти бесшумно, машина бодро подкатила ко мне. Лёгкое лязганье хорошо промасленных траков, и всё. Кот с сияющей мордой смотрел на приближающийся танк.

— Теперь она на электромоторе и восстанавливаемом реакторе. Нам удалось освободить почти всё моторное отделение. В любом случае, вы не сможете взять горючего на все четыре тысячи километров, а заправок по дороге скорее не будет. Ну, пробуйте! — и Кот бодро вскочил на броню и залез в люк.

Командир бригады, той самой, первой танковой бригады, когда мы ещё зелеными юнцами только-только прикасались к настоящей боевой технике, всё время орал: «Что это у вас за влажные подростковые мечты?». Когда котище с ухмыляющейся мордой сказал: «товарищ Командир, вы получите танк, о котором и мечтать не смели», я как-то машинально вспомнил об этой присказке командира. Но оказалось, что это были не влажные подростковые мечты, это были коричневые мечты самого малолетнего ребенка. То, что у меня было в танке, я даже в самых смелых фантазиях не мог себе представить. Этого просто не могло быть. Такого не бывает. В танке был кондиционер, который все воспринимали как данность, вернее, как то, чего не может не быть в обычном танке. Была микроволновка, были огромные экраны, которые у этих животных использовались повсюду, а маленькие горошинки камер подведены к смотровым щелям в командирской башенке. Находясь на своём месте в глубине танка, как в окна, я и днем и ночью видел всё что происходило, а когда мне нужно было что-то посмотреть подробнее, я просто тыкал на это пальцем, и экран услужливо увеличивал, приближая изображение. Удобное сидение, в моей жизни я даже представить не мог что бывает такое удобное и оно может быть в танке.