Алиса Климова - Уроки ирокезского

Ну а с производством – то есть со сбытом произведенного – Америке помогал уже я, и очень даже не слабо помогал. Что же до колониальной торговли…

С некоторой натяжкой к американским колониям можно было отнести Кубу и Коста-Рику. Еще – Панаму, но там все же трудолюбивого населения было маловато. Так что янки обратили свои взоры на соседние территории, в число которых немедленно попали Ямайка, Доминикана, куча мелких островов на Карибах. То есть сугубо британские территории…

В "прошлой жизни" янки влезли в европейскую войну, предварительно "откусив" у англичан Доминиканскую республику и Ямайку, но тогда бриты ничего в этим поделать не могли – а помощи из-за океана им очень хотелось и они утерлись. Теперь же картина выглядела несколько иначе. И тем более иначе, поскольку Австралийский Союз объявил о полной независимости от Британии.

Ну, австралийцев-то понять можно: один только экспорт угля и руды (ну и чугуна в Россию) давал стране ежегодно под сто миллионов долларов – то есть по двадцать пять долларов на каждого австралийца, а с учетом оборота средств внутри страны подушный доход вырос уже долларов на пятьдесят, а то и семьдесят. Заметная прибавка, личные доходы "среднего австралийца" вырастали больше чем на четверть – но это работало лишь до тех пор, пока Британия не догадалась наложить запрет на продажу этого добра куда-либо кроме самой Британии. Мысль англичан была понятна: перепродавая дешевое сырье подороже можно не прилагая усилий заметно повысить благосостояние островитян. Очень некоторых островитян, но тем не менее. А так как почти сорок процентов сырьевого экспорта Австралии обеспечивал американский американец… В общем, доминион "Австралия" проигнорировал британское требование.

Абель провернул еще одну очень нехилую сделку. Ведь главной скотиной Австралии была овца, и поставки австралийской шерсти на Остров (за гроши, конечно) обеспечивал торговые победы английских текстильщиков. Рудольф всего лишь организовал "Австралийский Союз овцеводов", предложив этим самым овцеводам, в Союз вступившим, закупочную цену на шерсть на треть выше того, что давали англичане. Понятно, что "союзники" шерсть себе в убыток продавать не собирались – и не продавали. То есть англичанам не продавали, обеспечив сырьем текстильщиков уже американских. Так что обиды островитян лишь обострились.

А терпение их лопнуло окончательно после того, как янки, договорившись с новым правительством Китая, организовали в Кантоне торговый порт – фактически перехватив у британцев всю южнокитайскую торговлю. Из-за специфики внешнего курса доллара в предыдущие года все "бытовые" промышленные товары внутри США стоили на треть больше, чем в Европе – с соответствующими доходами населения, так что закупая всякое сырье в Китае чуть дороже, чем могли предложить англичане, американцы – продавая его внутри страны – в убытке не оставались, и в результате они оставили Гонконг без китайских товаров. В то же время американская промышленная продукция предлагалась китайцам немного дешевле чем английская…

Британцы решили воспользоваться старым, проверенным временем способом: они объявили, что доступ иностранных судов в Жемчужную реку запрещается и для подтверждения серьезности намерений направили в Гонконг несколько кораблей Гранд Флита. На что янки ожидаемо ответили обещанием потопить любой корабль, препятствующий движению американских судов – и направили иуда парочку своих уже линкоров…

Вся эта история развивалась довольно долго и внешне довольно мирно, а вот последний обмен нотами – после того как янки и в самом деле потопили британский крейсер – произошел в течение пары дней и я его просто не заметил, занятый подготовкой к войне с Германией. Но ее-то как раз и не случилось…

Пятнадцатого июня рано утром (когда в США был еще вечер, хотя и поздний, воскресенья) мне позвонил Роджерс. Вероятно из-за меньшей нервотрепки помирать он пока не вздумал – хотя, закончив выкуп всех моих торговых сетей (ну тех, которые я согласился ему продать), от дел он почти отошел. Но именно что "почти", и позвонил он исключительно по делу:

– Алекс, у нас тут вышла мелкая неприятность с островитянами – зная, что Генри британцев не любит очень сильно, я не удивился, услышав в голосе его и долю радости.

– Да, слышал что-то такое… А тебе в связи с этим нужна от меня какая-то помощь?

– Приятно поговорить с умным человеком – рассмеялся он. – В принципе, я думаю, мы и так справимся, но если ты можешь кое-чем помочь…

– Надеюсь не бесплатно? То есть я бы тебе и бесплатно помог – за долю в будущих прибылях, но ты ведь наверняка не личной выгоды ради звонишь.

– Ты прав. Тут у меня список… Говорят, что ты фанатик аэропланов, и делаешь довольно неплохие моторы из алюминия – я уже не говорю, что ты сейчас и алюминия делаешь вроде бы больше всех в мире. Речь, конечно, не о паре моторов – мы бы и сами столько сделали, нам сейчас время важно…

– Ты, наверное, имеешь в виду моторы по сто пятьдесят сил? Могу отгрузить, две тысячи долларов штука. Сколько надо?

– А сколько ты можешь продать? Если меньше тысячи, то это тоже интересно, но все же не очень.

– Генри, мы с тобой, надеюсь, понимаем друг друга. Сколько надо?

– Если я назову цифру в пару тысяч…

– Через три недели в Сан Франциско. Скажи, пусть подготовят четыре миллиона долларов золотыми двадцатками…

– А если пять тысяч?

– Тогда в течение пары месяцев, двумя партиями. У меня одно судно для перевозки срочных грузов, быстрее просто не успеет все довезти…

– Хорошо, тогда золото будет тебя ждать. А вот сколько… Ты не поверишь, но у нас, оказывается, не хватает простых винтовок!

– Почему не поверю? Поверю: Спрингфилд может делать тысяч пятьдесят в год? А Браунинг – полное дерьмо…

– С тобой очень просто говорить: ты все уже знаешь сам. Что-то можешь предложить?

– Быстро выстроить еще несколько заводов?

– Германцы готовы подписать контракт на полмиллиона винтовок. Но у них калибр больше нашего, так что если ты вдруг сможешь изготовить для них полмиллиона стволов… интересует срок не более чем полгода.

– Шесть долларов штука, поставки начнутся через месяц.

– Два. Два доллара – тоже очень неплохая цена.

– Я могу и по два доллара продать: разберу заборы вокруг своих городков и насверлю в железе дырки. Но ведь вам, наверное, нужно будет из этих винтовок еще и стрелять?

– Германцы сами наш калибр готовы делать за три доллара с мелочью.

– То есть почти по четыре… Через год будут готовы?

– Пять долларов, это максимум на что соглашается конгресс.

– Пять и на всю партию десять тысяч двадцативосьмидюймовых сверел на четверть дюйма.