Михаил Ланцов - Западная война

— Если мы сейчас не вмешаемся, то Россия и Франция разорвут Германию. И трупом будет уже Великобритания, а не только мы.

— Почему вы считаете, что они ее разорвут? — Повел бровью король.

— До меня дошли слухи о том, что Император провел переговоры с представителем Святого Престола. И Папа сильно оживился.

— И как это связано?

— Император предложил Папе возрождать «Древнюю Империю», сказав, что «настало время собирать камни». До победы в Восточной Померании я не придавал этим словам никакого значения. Мало ли? Просто русские искали союзника на поле идеологии, чтобы надавить на французов. Однако победа в Померании показала, что Император не шутит. Все об этом говорит. И задумал он это очень давно. Вы ведь помните, что он короновался по обрядам Византии в 1904 году. Тогда это выглядело юродством… тогда, а не сейчас.

— Не понимаю.

— Россия позиционирует себя как Империя Востока. И, очевидно, в такой парадигме нужна Империя Запада. Кто ей выступит? Самым очевидным кандидатом является Франция, которая таким образом сможет возродить Империю Карла Великого.

— Но Франция — республика! — Воскликнул Ллойд Джорд. — Кроме того, у нее крайне натянутые отношения с Россией.

— О! Это поправимо. Последнее время монархические газеты Франции оживленны не на шутку. Кажется, что они решили припомнить республиканцам все их промахи. Тем более, что во Франции до сих пор все еще сильны монархические партии.

— И кто будет монархом?

— Да кто угодно? Во Франции им может оказаться любой популярный человек. Тем более, что дом Бонапартов очень близок к Санкт — Петербургу. Да, его ветвь, происходящая от Луи — Наполеона, на Николая сильно обижена, но остальные то нет. А там кандидатов хватает. В крайнем случае у Николая в кармане есть Бурбоны в лице лояльного к нему Альфонсо. Поле вариантов — огромное. В любом случае, если Император задумал действительно возрождать Империю Запада, то… нам конец. И немцам конец… конец всему старому миру…

— Отдавать Германию на разграбление Франции тоже не сильно лучшая идея, — отметил Ллойд Джордж. — Эта Империя — вилами по воде писана. Одни домыслы. А тут — Франция. И получив такие ресурсы она окрепнет чрезвычайно.

— У Франции нету флота. Серьезного, во всяком случае. И в ближайшее время не появиться. — Заметил Джон Фишер. — Да, они строили корабли, но их бардак и финансовые проблемы наложили свой отпечаток. Воруют слишком много там, где не надо.

— Смерть Николая в сложившейся ситуации ничего не поменяет, — чуть помедлив, произнес Георг V. — Его сын даже если взойдет на престол до срока вряд ли откажется от успеха в войне.

— Поэтому его нужно занять чем — то более интересным. Например, борьбой за престол. Мы должны прекратить это безумие. Мы слишком долго наблюдали за ростом могущества этого чудовища. Да и Францию, я уверен, мы сможем занять чем — то более интересным, чем война с Германией. В конце концов, в 1871 году у них так удачно произошла революция… так вовремя. Что мешает недовольным рабочим высказать свое пролетарское недовольство сейчас?

— Вы ступили на тонкий лед, — тихо произнес Георг V.

— Мы там все уже стоим. Вынужденно.

— Вы уверенны в этом?

— Абсолютно.

— Все согласны? — Спросил король, обводя взглядом присутствующих, те нехотя кивали. — Ну что же… действуйте… — едва слышном прошептал он, понимая, что требуется его санкция. — И постарайтесь не ошибиться…

[1] В данном случае идет отсылка к ситуации, когда султан Египта Бейбас I в 1271 году отправил в Крак — де — Шевалье подложное письмо от имени графа Триполи, в котором приказывает сдаться гарнизону Крак — де — Шевалье — технически неприступной крепости крестоносцев на Ближнем Востоке.

Глава 3

1914, июнь 16. Санкт — Петербург

Николай Александрович захлопнул крышку часов и задумчиво посмотрел на сидевшего рядом с ним бойца лейб — конвоя. Улыбнулся. Вроде бы нормально и по — доброму, но легкая нервозность чувствовалась. Едва различимая.

Взял со стола чашку горького кофе без сахара и молока. Зерна слабой обжарки, чтобы больше кофеина сохранить. Отпил глоточек. И закрыл глаза прислушиваясь.

Шаги.

Вдали были слышны шаги.

«Неужели удалось?» — Пронеслось у него в голове. — «Сынок… сынок…»

Николай Александрович регулярно оставался в своем кабинете поработать по вечерам. Когда дел было слишком много. В отличие от оригинала, он обязанностями монарха не манкировал, относясь к ним очень ответственно. Что все знали. И нередко искали именно там. И, что немаловажно, находили.

Самым важным во всей этой истории была система охраны. Зимний дворец охранялся. Очень хорошо охранялся. Но по системе периметров. Все выстраивалось от массивного вторжения извне. Поэтому вход во дворец был последней и самой мощной линией обороны. Несколько других, включавших систему круглосуточно наблюдения, охватывал едва очень приличное пространство вокруг здания. Внутри же, вся внутренняя территория выступала зоной свободного перемещения. Николай Александрович не желал, чтобы его дом напоминал тюрьму с постами на каждом углу. И это оказалось главным уязвимым делом в его безопасности…

Император и раньше знал, что его сыновей очень плотно окучивают. И чем выше старшинство, тем больше. Это было естественно и ожидаемо. Будущий правитель — лакомый кусочек. Многие хотели бы иметь на него влияние. Это касалось всех, вот буквально всех — от чиновников и бизнесменов до иностранных послов. И англичане в этом празднике жизни тоже участвовали. Однако он не ожидал что их участие будет ТАКИМ массированным. Причем не явным, а каким — то партизанским. Публичная группа тоже была, но такая… не вызывающая лишних подозрений. А вот исподволь с Ярославом работали так плотно, что это пугало и завораживало одновременно.

Да, Николай был виноват. Кругом виноват. Это все была его вина и только его. Слишком уж он расстроился, поняв, что старшенький слабоват умом. Вот и налегал на этот аспект развития, стараясь выжать из того, что есть — максимум. А потом и средненький подтянулся с близкими проблемами. Тоска. Горе. Неудовольствие. Они застилали ему глаза и заставляли самозабвенно работать над устранением этого недостатка.

А вот воспитание он упустил. Как — то все мимо проскочило. И вот — сам того не заметил, как старшенький уже вырос. И удивил его. Сильно и крайне неприятно удивили. Нет, конечно, при нем — то Ярослав держался молодцом. При нем и Клеопатре. А когда родителей не было рядом преображался и вытворял по — настоящему чудовищные вещи. Но все молчали. Он ведь следующий Император. Сейчас, пожалуй, промолчит, а потом что будет? Ведь припомнит, обязательно все припомнит. И, судя по тому, что он творил, лучше бы, чтобы припоминал он это кому — то другому…