Евгений Щепетнов - 1971. Восхождение [litres]

Я посмотрел в глаза Нине, закусил губу, потом неохотно ответил:

– Давай сейчас не будем об этом, ладно?

– Ладно! – легко согласилась Ниночка и тут же спросила: – Скажи, а ты меня любишь?!

Твою мать! Началось! Вот же началось! Ну вот зачем это все? Зачем эти выяснения с гаданием на ромашке?! Так хорошо все было! Зачем надо портить?!

– Ты хочешь, чтобы откровенно? Или чтобы понравилось? – мрачно отвечаю я, у которого чай со сливками начал в желудке слегка бунтовать. Как бы того… на унитаз не зарычать!

– Откровенно, конечно! – легко согласилась Нина. – Я тебя люблю и не скрываю этого! И ты не скрывай!

– Я не знаю, – коротко ответил я. – Ну чего ты на меня смотришь? Мне с тобой хорошо, ты очень красивая девушка, надеюсь – и тебе со мной хорошо, так зачем усложнять?

– Зачем? Ну… не знаю! – задумалась Нина. – Ты теперь свободный человек, и… прости, я не хотела!

Видимо, я сделал такую зверскую рожу, что Нина испугалась. И я тут же ее успокоил:

– Да ладно, чего пугаешься… просто тебе не кажется, что это как-то… неправильно, напоминать в этот самый момент о том, что меня бортанула моя жена? Ладно, закрыли вопрос. Давай начистоту: я в обозримом будущем жениться не собираюсь. И детей делать не собираюсь. Так что тебе надо об этом хорошенько подумать и решить – нужен тебе такой мужик или нет. Может, стоит подыскать парня помоложе и с планами на будущее, а не такого старого коня, как я?

– Во-первых, ты не старый! Хотя и конь еще тот… жеребец! – хихикнула Нина. – Во-вторых, мне с моими однолетками неинтересно. Они такие… глупые! Неинтересные! Ты известный писатель, у тебя такая интересная жизнь – вон в Америку скоро поедешь! А они? Что они?! Или папенькины сынки, совсем рохли, или работяги, которые только и думают, как сшибить лишнюю копейку! Они скучные, понимаешь! А ты… ну такой интересный! Такой крутой! Такой сильный, умелый, галантный! Да ты мечта любой женщины! Я хочу быть с тобой! Кем хочешь! Хочешь – любовницей! Хочешь – женой! Только чтобы с тобой! Я и ревновать не буду! Хочешь – приведи женщину, только все равно лучше меня нет, я знаю! Я самая красивая! Самая добрая! Самая… самая… самая! Хи-хи-хи… Вот!

– Самая дурочка ты! – усмехнулся я и вдруг вспомнил: – Ох ты ж… а я ведь тебе подарки купил. Вон, видишь, пакеты лежат? Иди посмотри, это все для тебя.

Ниночка вспорхнула со стула, бросилась к пакетам, и через несколько секунд раздались ее вздохи и ахи:

– Ах! Вот это да! Класс! Можно я примерю?

– Можно, конечно! Тебе же куплено! – И я приготовился смотреть процесс примерки.

Да, это было правда красиво. Ниночка, уже совершенно не стесняясь меня, разделась донага, за полторы секунды сбросив халатик и трусики (как змея выскользнула, и как это у женщин так эротично получается?!), и начала примерять французское нижнее белье. Потом надела платье – уже белое, но очень похожее на «маленькое черное платье», а потом с восторгом и писком нацепила на шею золотой кулончик.

Зрелище было – отпадное! Господи, ну откуда берется такая красота?! Природная красота, без операций, ухищрений и даже практически без косметики! Все-таки бог совершенно не справедлив. Кому-то дает щедро, а кому-то то, что осталось в пыльном углу. Тут бог, конечно, расстарался, и красивая одежда только оттенила совершенство.

Хорошо, что она не осознает силы своей красоты! Иначе бы вертела мужиками, как хотела! – пришло мне в голову.

А потом я забыл обо всем. Я даже платье с нее снимать не стал, только повернул к себе спиной, стянул трусики, нагнул и… куда только девалось мое похмелье с тошнотой и слабостью!

Все-таки я здорово помолодел. Только в молодости можно откалывать такие номера после ночи с пьянкой, с жутким похмельем, вдруг улетучивающимся как по мановению волшебной палочки, когда перед тобой маячит круглая попка прекрасной девушки!

В общем, нам было очень хорошо. Так хорошо, что я боялся – об этом услышат соседи на два номера в стороны от нас и все те, кого ЭТО застало в коридоре.

К обеду я уже почти отошел – вот преимущество молодого тела. Когда уселся за стол, взяв себе тарелку борщка и картофельное пюре с котлеткой (я прост в своих предпочтениях!), ко мне подсел подкравшийся со спины Паршин.

– Привет, Михаил! Как успехи? – начал он неопределенно-стандартно.

– Лучше всех! Цвету и пахну! – буркнул я с набитым ртом, подумав о том, что все-таки есть в номере, наверное, лучшее решение для похмельного социопата. Никто не будет приставать и нести всякую ересь.

– Тут это… поговаривают, что на тебя жалобу написали. – Паршин понизил голос и оглянулся, как заговорщик. – Ну… типа разврат и все такое!

– Кто написал? – Я так охренел, что даже есть перестал. – Какой разврат?!

– Ну так… все знают, что к тебе девчонка из персонала ходит… Ниночка! И в номере ночует. Так вот и написали – что, мол, разврат тут устроил, совратил работницу сферы обслуживания, что подаешь плохой пример и вообще – порочишь образ советского писателя. Кто написал? Да этот вот… козел… и написал! Мирон Макарович. И еще несколько человек подписались – он ходил, собирал подписи. Большинство отказались, но некоторые подписались. Вот, как-то так!

Вот же не было печали! У меня тут же и бесповоротно испортилось настроение. Удастся ли вообще досидеть в Доме творчества до конца срока? А может, свалить отсюда, пока меня не выгнали официально?

– Ты это… не переживай особенно, – хмыкнул Паршин, вылавливая в стакане кусочек вареной груши. – Он время от времени пишет жалобы, всех уже замучил. Так что к его словам не особо-то и прислушиваются. Но будь осторожнее… это насчет Ниночки. Ее могут уволить. Скандала затевать не будут, но по собственному желанию – запросто. Ну а насчет тебя… да чушь это собачья – тут всякое бывало! Рассказывали, как один пьяный классик дебош устроил – так он телевизор разбил и мебель переломал! И ничего! Так что… забей. Я зачем тебе и сказал – чтобы ты был осторожнее, не так открыто.

– Откуда они знают, черт подери? – раздраженно бросил я, запихивая в рот кусочек остывшей котлеты. – Подглядывают, что ли?!

– Миш, чему удивляешься? – фыркнул Паршин. – Ты ведь на виду! Модный, популярный писатель, богатый, известный. За твоими книжками гоняются, расхватывают как горячие пирожки! Думаешь, не обидно? Все мы стараемся, пишем, считаем себя гениями, и вдруг… появляется какой-то мужичок со своими сказками, и ему все блага! Как ты думаешь, мало найдется людей, которые захотят бросить в тебя камень?

– Риторический вопрос? – усмехнулся я.

– Еще какой риторический! – тоже усмехнулся Паршин. – Даже из тех, кто тебе улыбается, кто здоровается и хвалит, найдется куча народу, кто обрадуется, если ты попадешь в неприятности. И часть из них при первой возможности подставит тебе подножку. Так что… дерзай! Борись! Кстати, у тебя хороший вкус! Я тоже пытался за Ниночкой поухаживать, еще до тебя, но она наотрез отказалась даже разговаривать о встрече! Тут о ней половина мужиков мечтает, а вторая половина слюни на нее пускает! Хе-хе-хе…