Макс Мах - Госпожа адмирал [СИ]

— Да, что-то в этом роде, — сказала Лиза вслух, подтверждая догадку собственного альтер эго. — Возможно, "отражение" — самое верное слово. Но об этом тоже лучше никому не рассказывать. Даже Вадиму. Сама понимаешь, язык до цугундера доведет.

— Да, понимаю, — кивнула Лиза Линева, о чем-то напряженно размышлявшая последнюю минуту или две. — То есть, я это потенциальная ты, я правильно понимаю?

— Да, — подтвердила Лиза Браге.

— Значит, в принципе, я способна на все то, что…

— Не на все, — покачала головой капитан Браге, — но на многое. Ты это имей в виду, Лиза. Ты способна на многое, о чем и не мечтала. Только палку не перегни! И, знаешь, что, займись спортом! Ты же молодая, здоровая, и раньше, помнится, горным туризмом занималась. Горы, сплав… Боевое самбо. Займись чем-нибудь вроде этого. Дзюдо, например. Стрелковый клуб. Бассейн. Восстанови форму. Не уподобляйся клушам из бухгалтерии! И еще, ты ведь красивая женщина, Лиза, и не старая еще. Обрати на себя внимание. Муж и ребенок в этом деле не помеха. А мужу, скорее всего, даже понравится.

— И то, что ты делала с Ильиным? — снова начиная краснеть, уточнила Лиза Линева.

— А что Вадику это помешает? — прищурилась Лиза Браге.

— Нет, но…

— Если ты думаешь, что это неприлично, то ошибаешься. Забудь, будь добра, о моральном кодексе строителя коммунизма, и живи для себя. Только другим об этом не рассказывай! Не надо. Дураки и сволочи. Не поймут! Или наоборот, поймут, но раззавидуются. Оно тебе надо?

— Да, нет, вроде бы…

— Ну, вот и ладушки! — улыбнулась Лиза, донельзя довольная состоявшимся разговором. — И, знаешь, что, я еще как-нибудь приду сюда… снова… К тебе лично, Лиза. Лады?

Разговор с Лизой Линевой оставил на душе у Лизы Браге тяжелый осадок. Вот, вроде бы, все в порядке: и поговорили хорошо, и новости услышала, утешительные со всех точек зрения, а удовлетворения не получила. Пожалуй, даже наоборот. Не успокоилась, чего следовало ожидать, основываясь на прежнем опыте, а напротив — расстроилась. В прошлый раз — если говорить об опыте, — все случилось иначе. Повстречались, переговорили и расстались без сожалений. Во всяком случае, так чувствовала Лиза Браге. По ее ощущениям, та встреча попросту подвела черту под имевшими место сомнениями Лизы относительно своей цельности и идентичности. И более того, повстречав саму себя, продолжающую жить в "привычной среде обитания", капитан Браге испытала род облегчения, осознав себя, наконец, самостоятельной личностью, независимой от прошлого Лизы Берг. Другой по характеру. Иной по стилю жизни. Непохожей своими устремлениями, приоритетами, целями и жизненными принципами. И это постижение себя, как "другой женщины", в свою очередь позволило Лизе определиться по отношению к личности баронессы фон дер Браге, чье прошлое принадлежало теперь Лизе в той же, если не большей мере, чем прошлое советского инженера Елизаветы Берг.

Однако новая встреча заставила успокоившееся, было, сердце снова наполниться смятением и тревогой.

— Расстроилась? — нарушила наконец молчание Мария.

— Есть такое дело, — признала Лиза.

— Хочешь рассказать? — вопрос был задан так мягко, с такой деликатностью, что в пору усомниться, та ли это Мария, которая Бесс, или какая-нибудь другая женщина?

— Не знаю, — честно призналась Лиза и, увидев на углу знакомое кафе, решила вдруг, что продолжать разговор — если, разумеется, вообще, продолжать, — куда удобнее за столиком молодежного кафе "Апрель" под крепкий кофе и армянский коньяк.

— Зайдем? — предложила, кивнув на неоновую вывеску.

— Выглядит прилично, — улыбнулась в ответ Мария.

— По местным понятиям первоклассное заведение, — едва ли не оправдываясь, объяснила Лиза, уловив сомнение в голосе подруги.

— Да, я и не отказываюсь… "25-го октября"? Серьезно? — удивилась Мария, заметив табличку с названием улицы. — Что за дата? Почему не знаю?

— Это в честь большевистской революции, — объяснила Лиза.

— А при чем здесь двадцать пятое октября? — растерялась Мария.

— А когда, по-твоему, произошла революция? — в свою очередь удивилась Лиза, полагавшая, что уж в этом-то пункте их реальности сходятся. Но, может быть, все-таки нет?

— Седьмого ноября, разве нет?

— Ах, вот ты о чем! — Поняла Лиза. — Так седьмое ноября, это по новому стилю. Но революция-то Октябрьская! Великая Октябрьская Революция!

— Точно! — обрадовалась Мария. — Великая и октябрьская. Смешно! Октябрьская революция в ноябре!

Около дверей кафе выстроилась небольшая очередь, но распорядитель на входе, частично выполнявший функции метрдотеля, а частично — вышибалы, сказал, что это максимум минут на двадцать, и женщины решили обождать. Отошли на пару шагов в сторону, но недалеко, чтобы не потерять свою очередь, закурили и продолжили разговор о пустяках, откладывая главный разговор "на потом".

— Что за памятник? — спросила Мария, кивнув на группу бронзовых мужчин, стоявших "в вольных позах" на низком гранитном постаменте прямо посередине площади.

— Это площадь Восстания, так? — спросила Лиза, пыхнув папиросой.

— Так, — подтвердила Мария.

— Ну, вот! Отсюда и памятник вождям ВРК.

— ВРК — это что? — тут же поинтересовалась Мария.

— Военно-революционных комитет, — покачав головой, ответила Лиза. — Дремучие вы там все, в своем капиталистическом завтра.

— Ну, не всем же дано, — меланхолически улыбнулась Мария. — Ты, может быть, их и по именам знаешь?

— Знаю, — кивнула Лиза. — В школе учили. Антонов-Овсеенко, Подвойский и Садовский от большевиков и два левых эсера — Лазимир и Сухарьков.

— А где же Сталин? — подняла бровь Мария.

— А он-то тут причем? — удивилась Лиза. — Это же руководители переворота, а не члены ЦК или вожди Петросовета. Вон тут и Троцкого нет, и Ленина, и Каменева с Дзержинским. Никого из руководства ВКПб. Но, если тебе так уж приспичило, то вот мы стоим на углу проспекта 25-го октября и улицы Рыкова, а там дальше, между Рыкова и Литейным, как раз улица Предсовнаркома Джугашвили.

— Затейливо, — покачала головой Мария. — Так сразу и не переваришь…

— Да, что, не так-то? — вскинулась Лиза.

— Все не так, — вздохнула Мария. — Но думаю, экскурс в историю моего и твоего мира мы отложим на потом.

И в самом деле, было бы наивно думать, что мир строителей коммунизма и мир победившего капитализма, — как бы ни были они похожи в тех или иных своих проявлениях, — совпадут во всех без исключения подробностях. Одно то, что Советский Союз Лизы Берг успешно пережил системный кризис социализма, в то время, как СССР Марии Бессоновой приказал долго жить, говорило о фундаментальной разнице между этими двумя мирами. Лиза поняла это сейчас со всей очевидностью и не без оснований предположила, что внешнее сходство отнюдь не означает тождества двух явлений, предметов или людей. В конце концов, и нынешняя Лиза Браге была лишь похожа на прежнюю, но ею, на самом деле, не являлась.