Борис Попов - Неожиданность. Тетралогия [СИ]

Велел сделать шкафчик из толстых бревен, навесить на него хороший замок с тремя ключами для нас, и в нем держать тавро и водяной шар. Денег на изготовление отсыпал и велел заказать где-нибудь на стороне. Наших каретчиков, опасаясь угрозы хищения фирменного знака, не привлекать. Антон выдал заячьи шубы, изготовленные по заказу женщин с Даниловой лесопилки, и я, купив по ходу чугунное било и колотушку к нему, убежал обедать.

Вернулась Наина. Поговорил с ней насчет изготовления пеммикана. От свинины она категорически отказалась — не кошерна. Индейцы делали из мяса бизона. Русский аналог — говядина. Федор заверил, что в корове сала много, на всех хватит. Ему, как самому опытному в закупке продовольствия, и поручили выбор говядины.

Из ягод была в наличии только горьковатая красная рябина. Хотел было ягодами пренебречь, но колдунья меня разубедила.

— Неведомо где и сколько будем бродить по миру. Может в два месяца уложимся, а может и трех будет мало. Цинга может приключиться.

По данным авторов 21 века, которые я тут же поднял в памяти, без аскорбиновой кислоты прожить, чувствуя себя нормально, можно 30–40 дней. Дальше начинается цинга: общая слабость, замедляются реакции, появляются сильные боли в мышцах. И неважно, что самые страшные дела, с выпадением зубов и смертями, придут попозже, мы уже и на первом этапе будем не бойцы.

Тут я вспомнил, что в плодах рябины аскорбинки, как в двух лимонах, а витамина А, как в хорошей морковке. Вопрос был решен. Поручить добычу ягоды решили Ивану. Для подмоги и усиления может брать любого из кирпичников.

Вернулась Забава, кое-как выполз наездник Ванька, — можно было обедать. Я снял боли молодому, и мы насладились кушаньями от Федора.

Передохнув после еды, пошел лечить. Вылечил от лишнего усердия не пять, а семь человек. Потом велел Доброславе оставшихся провожать, а регистратуру запирать.

Бабы подняли хай.

— Мы тут целый день сидим! Еще хуже заболеем!

Им было наплевать — остались у ведуна силы или нет. Скажи я сейчас — если буду лечить дальше, прямо тут и подохну! — никто бы и не обратил на это внимания. Так бы и орали хором:

— Ле-ечи! Ле-ечи! — раскачиваясь от усердия.

Я стоял, медленно наливаясь злобой. Сейчас вышибу этих тварей, и больше этого приема дешевок вести не буду! С меня хватит!

— Может быть я полечу? — прозвучал сзади знакомый голос.

Обернулся. Игорь! А гадкие бабцы уже гнусили.

— Ты чего лезешь? Ты кто такой? Иди, куда шел!

Ишь, как обрадовались! Но если бывший наставник хочет поиграть в благотворительность, мешать не стану. Наоборот, всячески помогу. Я поклонился Игорю в пояс. Бабий хор замолк.

— Здравствуй, учитель! Прости неразумного своего ученика Вовку! Поздно тебя заметил! Сообщил бы заранее о своем приходе, женка бы сейчас рядом со мной стояла, с жареным лебедем на серебряном блюде! Объясни недостойному, кого к тебе сегодня привести: бояр? Купечество?

— А вот тут у тебя женщины…

— Да это рвань! За гроши пытаются подлечиться! Не обращай внимания.

Женщины уже обступили Игоря плотным кольцом и пытались всячески пробиться на прием к самому учителю.

— Меня, меня возьми! По гроб буду благодарна! Не слушай ты этого, неразумного!

— Пожалуй, сегодня этих полечу. Сколько ты с них берешь?

— Пять рублей.

— Да-а, — протянул ведун, — маловато, пожалуй.

Бабы притихли. Сейчас и учитель вышлет.

— Ладно, давай этих полечим. Куда у тебя пройти можно?

И понеслось! Я посадил ведуна в гостевую, Доброслава водила теток из регистратуры по одной, Игорь лечил. До ужина он перелечил оставшихся шестерых.

Потом сидели беседовали. У ведуна зять взялся строить дом. Плюс он затеялся вместе с родней торговать, и срочно нужны были деньги для вложений в товар. Дочка от мамы не вылезала с требованиями о скорейших финансовых вливаниях. А кого долбить Любе? Кроме Игоря — некого.

— А у меня, веришь, нет, сбережений никаких уже не осталось, два раза и перед этими выдумками зятя, дочь родителей доила. И клиент что-то вяло идет — недели две уж никого не было. Дома уже жрать нечего. Все, что там у себя зарабатываю, жена для дочки отнимает. А тут — сразу тридцать рублей! Нипочем бабам не отдам!

— Вот и лечи их тут хоть каждый день сколько влезет. Меня они утомили.

— Да ты что! Это же золотое дно!

— Вот и качай такое золото в свой кошель.

— А ты как же?

— А у меня и без этой обузы дел невпроворот. Завтра бы уже не принял ни одной красавицы по пять рублей.

— А тебе с этих денег сколько отстегивать? — спросил мой бывший наставник.

— Немало, ох немало! Сложи все суммы, что ты с меня за обучение, питание, проживание, великолепный голос, усиление ведунских способностей взял, да и тащи сюда!

Мы с Игорем обнялись, вспомнив былое.

— Ты мой лучший друг. А помнишь, когда у меня с деньгами туго было, мой учитель мне их давал, якобы за работу?

— Ты же просто так не брал, гордый был очень.

— Какой уж есть! А бабье забирай вместе с Доброславой. Тут заработаешь побольше, чем у себя. Жену твою я уйму, знаю, кто мне поможет.

— Уйми, сделай божескую милость! Доняли с дочуркой, мочи моей больше нету!

На том и порешили, и отправились ужинать.

Вечером Олег привел здоровяков-братьев. Все трое были, как на подбор — рослые, плечистые, кровь с молоком и косая сажень в плечах. Парни горели рвением к работе, и готовы были начинать караулить хоть сейчас.

— Подраться горазды, ребята? — спросил их я.

— А то! Вздуем кого хочешь! Не подведем!

— Вот и ладненько. Кто у вас самый ловкий и сильный?

Вопрос был, видимо, уже решен в неоднократных кулачных боях.

— Вот он, Тит. Против него нету, — вытолкнули вперед самого мордатого и румяного.

Я велел чемпиону:

— Лупи меня, что есть мочи.

— А караулить, побитый, нас возьмешь? Обиды не будет?

— Мне караульщики ловкие и сильные нужны. Одолеете сейчас, всех троих на работу беру, Титу — рубль за доблесть, не одолеете — отправлю учиться биться.

Ишь, как Олеговы братья оживились! Так глазенки и горят! Может я погорячился, им и гривенника бы хватило? Пришибут, как пить дать, пришибут!

— Ну, хозяин, не взыщи! — и Тит вложил всю свою богатырскую мощь в удар правой от плеча, целя мне в ухо.

Поймал бы я такую плюху, на этом поединок бы и завершился. Но бог миловал! Безотказная память подала на-гора все тренировки с ушкуйниками, включились боевые навыки. Легко увернулся, левой в солнечное сплетение, правой снизу в челюсть. Парняга плюхнулся на задницу, и ошарашенно озирался. Такого исхода он явно не ожидал.

— Что, сдался? Учиться пойдешь?

Тит взревел могучим быком и бросился на меня. Но сила есть сила, а выучка есть выучка. Он упал еще три раза, прежде чем осознал свое поражение. Парень встал, и понуро согласился: