Дмитрий Шидловский - Самозванцы

Нет, эфир здесь чистый. Не дай боже, в какие-нибудь Средние века попадем. Или в будущее, где радио — давно забыто за ненадобностью. Это же себе представить трудно, каких дров наши политики и генералы наломать смогут. Наверняка не удержатся от соблазна подрихтовать историю или получить выгоды от информации о будущем. И ведь не ради человечества, не ради своей страны даже. Только для личной выгоды. Мозги у наших чиновников устроены так, что, получив в управление какой-то объект, они сразу начинают воспринимать его как дойную корову в личном пользовании. И что они с историей сотворить могут, страшно подумать. Ведь в той же Чечне кровавая бойня сколько идет, народу до дури погибло. И еще погибнет. Только им проблему проще вовсе не решать, чем решать так, что вместо пяти тысяч долларов в день они будут вынуждены тратить четыре. В итоге — война, которая продлится еще годы и обернется еще многими смертями русских солдат и десятками терактов. Но господам генералам и политикам это по барабану. Не они и не их дети гибнут.

И что же они здесь сотворят, если обнаружат беззащитный мир? А если, напротив, более сильный? Ведь подомнет он нас. Пусть мой мир несовершенный, но я не хочу, чтобы какие-то зеленые человечки, хотя бы и с лучшими намерениями, переустраивали нашу жизнь. С этим я буду бороться. Да, закрыть бы это «окно» поскорее к чертовой матери и не вспоминать о нем больше.

Что это меня на философию потянуло? Предположения можно строить до бесконечности. Моя задача сейчас — провести рекогносцировку. Смотреть, запоминать, анализировать. Я отвечаю сейчас не только за свою жизнь, но еще за семерых своих боевых товарищей. А еще за всех тех, кто остался там, за окном. Возможно, через эту дурацкую форточку в наш мир может проникнуть смертельная опасность. Вот ей-то я и должен поставить заслон».

И в этот момент Крапивин резко остановился. Сразу застыла, изготовившись к бою, вся его группа. Отряд стоял перед небольшой лесной тропинкой. Узкой, незначительной, но для Крапивина не было сейчас ничего серьезнее этой тропинки. Она была проложена людьми. Уж это подполковник определять умел.

— Шаров, связь, — коротко приказал он.

Через несколько секунд из переговорного устройства донесся голос Селиванова:

— Странник, я Центр. Слушаю вас. Прием.

— Обнаружена тропинка, — быстро доложил Крапивин. — Похоже, что протоптана людьми. Ходят по ней немного, но регулярно. Прием.

— Вас понял, — Селиванов явно волновался. — Обследуйте тропинку, но не выходя из зоны радиоконтакта. Прием.

— Вас понял, — ответил Крапивин. — Конец связи.

Теперь отряд двигался по тропинке. Поняв, что встреча с местными жителями неизбежна, Крапивин приказал усилить внимание. Спецназовцы держали оружие наизготовку, постоянно всматривались в близлежащие заросли. Опасаясь растяжек, капканов, волчьих ям и прочих «сюрпризов», которые могли оставить неведомые аборигены, Крапивин вел группу чрезвычайно медленно, тщательно осматривая каждый метр расстилавшейся перед ними тропинки.

Трижды он выходил на связь с генералом и сообщал ему традиционное: «ничего нового не обнаружено», прежде чем Заметил, что впереди между деревьями начинают виднеться просветы. По команде подполковника отряд рассыпался цепью и снова двинулся вперед. Вскоре бойцы залегли на опушке леса. Прямо перед ними лежало распаханное поле, за которым виднелась небольшая деревенька с бревенчатыми домами. Крапивин навел туда полевой бинокль и увидел босоногого пацаненка в балахонистой рубашонке и широких штанах, со всех ног несущегося из деревни в сторону, противоположную тому месту, где залег отряд. Вскоре парень скрылся в лесной чащобе, подступавшей к деревне.

— Черт, — негромко выругался подполковник.

— Считаешь, что засекли? — полуутвердительно спросил у него залегший рядом майор Мухин.

— Похоже, — буркнул Крапивин. — Бери Петренко и Борисова и посмотри, куда парень побежал. А я пока пойду с местным населением познакомлюсь.

— Понял, — ответил Мухин и откатился в сторону.

Крапивин знаком подозвал Шарова:

— Центр, я Странник, как слышите меня? Прием, — быстро проговорил подполковник в микрофон.

— Странник, я Центр, — донесся до него из переговорного устройства голос Селиванова. — Слышу вас хорошо. Прием.

— Обнаружен поселок, — доложил Крапивин. — Дома бревенчатые. Похожи на те, что стоят в наших селах. Насчитал восемь дворов. Судя по всему, наше присутствие заметили. Прием.

— Проклятье, — выругался Селиванов. — Что намерен делать? Прием.

— Выслал группу наблюдения, — сообщил Крапивин. — Сам сейчас пойду знакомиться с местным населением. Прием.

— Ты что, белены объелся? — рявкнул Селиванов. — Мы же говорили: только наблюдаем. Никакой самодеятельности. Прием.

— Мы договаривались наблюдать, оставаясь незамеченными, — возразил Крапивин. — А теперь представьте, товарищ генерал, что будут делать эти люди, получив информацию о нашей группе. Судя по всему, они находятся на низком уровне развития техники. Дома бревенчатые, эфир чист. Средневековье да и только. Если так, любая скрытно идущая группа будет воспринята как угроза. Они прочешут лес и найдут наше «окно». Если я вступлю с ними в контакт, то смогу убедить, что мы не враги, или хотя бы увести преследователей в сторону. Прием.

Около полуминуты в эфире царило молчание, после чего Селиванов произнес:

— Решение одобряю. Действуйте. Конец связи.

Отложив в сторону переговорное устройство, Крапивин скомандовал:

— Артеменко, со мной. Шаров, за старшего. При любом изменении обстановки докладываете Центру. Без крайней необходимости со мной на связь не выходить.

— Ясно, — недовольно буркнул Шаров. — Удачной охоты, командир.

Ничего не ответив, Крапивин двинулся вдоль кромки леса. За ним заскользил капитан Артеменко. Обогнув деревню по кругу, спецназовцы вышли из леса и зашагали к деревне. Перед тем как выйти на открытое пространство, Крапивин закинул автомат за плечо и, беззаботно улыбнувшись подчиненному, бросил:

— Ну что, пошли знакомиться с зелеными человечками.

Артеменко неопределенно хмыкнул. На его лице отразилось выражение мрачной решимости. Было видно, что капитан готов ко встрече хоть с зелеными человечками, хоть с малиновыми чертиками, лишь бы ему не мешали действовать так, как он посчитает нужным.

По мере того как офицеры приближались к деревне, Крапивин мог более детально рассмотреть поселение. Больше всего подполковника интересовало, не появится ли где-то среди домов предмет, указывающий на «наличие высокоразвитой машинной цивилизации», как называл это Селиванов. Механическая веялка, электрический провод, натянутый между домами, даже старенький ржавый велосипед могли бы свидетельствовать о том, что обитатели деревни живут в условиях, хоть сколько-нибудь приближенных к нормам двадцатого века. Однако ничего подобного Крапивину обнаружить не удалось. Он заметил две телеги с деревянными колесами без металлических ободов и шин. На одной из них лежал внушительный стог сена. Где-то в отдалении заржала лошадь, и почти сразу, очевидно заметив чужаков, залаяли собаки. Глубоко втянув ноздрями воздух, Крапивин ощутил «аромат деревни»: смесь запахов сена, навоза и дегтя. Ни намека на вонь солярки.