Юрий Иванович - Сила Внушения

Пистолет? А что ещё может быть у орденоносного фронтовика, не раз побывавшего в тылу врага?

А вот что задумал лазутчик? Неужели банальная кража? Или нечто посерьёзнее хочет стянуть? Какие-либо важные документы? Так в доме ничего такого нет, всё у начальника колонны хранится на рабочем месте. Уголовники пронюхали про золото и бриллианты? Так один человек их никогда быстро не отыщет. Значит… всё-таки провокация? И как с этим связаны пьяные бабы?

Чуть продвинувшись по противоположной стороне улицы, Шульга взобрался на стоявшую там колоду, используемую соседями вместо лавочки. На всякий случай приготовил рогатку: ведь продырявленная задница самой агрессивной бабы наверняка заткнёт ей пасть надолго. И пока разберутся, что и откуда прилетело… Выждал минуту и уже собрался криком оттянуть на себя внимание скандалисток, как заметил потихоньку приоткрываемое окно из светлицы своего дома. Наступали лёгкие сумерки, но со своим зрением Киллайд отчётливо рассмотрел поднимаемый для стрельбы револьвер. Причём намечалась стрельба не в спину хозяина дома, а по скандалящим женщинам семейств Голядко и Взяхина.

Тут уже кричать или куда-то бежать стало поздно. Натяжка заранее приготовленной рогатки и чугунный окатыш попадает вооружённому диверсанту в лицо. Мемохарб безжалостно целился прямо в глаз преступника, но что-то пошло не так и тяжеленный кусок чугуна ударил в нижнюю губу объекта. Тот взвыл, заваливаясь на спину, но выстрелить всё-таки успел. Пуля однозначно просвистела над головой самой крикливой бабы, напугав ту до икотки. От грохота выстрела наступила в момент оглушительная тишина, которой тут же воспользовался стоящий поодаль от толпы старикашка:

— Это их выб…док стрелял! — заверещал он. — Санька-убивец!

— Ты о ком, старый мухомор?! — тут же отозвался парень, успев спрятать рогатку за пазуху. — И не ты ли всю эту катавасию затеял?!

Этим удалось смутить многих. А так как выкрикнувшие стояли с разных сторон «толковища», то все остальные синхронно крутили туловищами, рассматривая провокатора и Александра Шульгу.

Зато отец с матерью, ни мгновения не колеблясь, бросились в дом, словно два тигра на охоте. И уже через две минуты, под вновь нарастающий гул толпы, выволокли на крыльцо молодого, подвывающего мужчину лет двадцати. У того настолько оказалась окровавлена морда, что вначале никто и не узнал. Губа верхняя рассечена напрочь, до самых ноздрей, ещё и несколько верхних зубов выбито. Но потом кто-то из женщин в ужасе выдохнул:

— Стёпка?!.. Племяш?!..

От этих слов вся пьяная или одурманенная толпа вновь застыла, пытаясь понять, переварить и осознать наваливающийся страх. Подобный шок со сменой агрессии на испуг, частенько присущ таким спровоцированным под хмельком скандалам. Потому что окровавленный Степка был печально известен поселковым жителям: та ещё сволочь, в конце войны получившая срок за ограбления и кражи. Сейчас этот тип должен был находиться в лагере, где-то на северном лесоповале, а тут вдруг оказался в бегах, да ещё стреляя изнутри дома семейства Шульга. Вдобавок он оказался внучком того самого старикашки, стоящего поодаль от толпы.

Так что Фёдор Павлович всё быстро сообразил, одной рукой встряхивая уголовника за ворот крепкой рубахи, а второй показывая толпе револьвер, держа его за ствол:

— Вот эта гниль и стреляла! Из вот этого оружия. Причём стреляла именно по вам! Ну?.. Думайте: кто его больше всех обижал в обосцаном детстве?

Недолгое переглядывание в толпе, и та самая женщина, учуявшая пролетевшую над головой пулю, простонала:

— Ах, ты и гнида, Степанушка…

— Как же так, сыночек?! — рядом с ней зарыдала другая женщина.

Тогда как старший Шульга уже тыкал трофейным револьвером в сторону дедка:

— Старый Шушель, так что ты там о своём выб…дке хотел выкрикнуть? — и вновь обратился к бабам: — И чего это вы все такие агрессивные стали? Тоже в лагеря захотелось? Или вас кто подпоил вначале?

Один из мужиков, прищурившись в подозрении, уставился на деда:

— Шушель! А чего это ты нам такого наливал для храбрости? Ещё и всех заставлял выпить?

Но старикашка отвечать не собирался, а с неожиданной прытью вспугнутого зайца уже улепётывал вдаль по улице. А вот навстречу ему пылил на своём мотоцикле участковый. Въехал он чуть ли не в самую толпу, затормозив у ворот, и сразу начал кричать, размахивая пистолетом:

— Что за сборище?! Разойтись немедленно! Кто стрелял?! — и уже во двор заглянув, стал объяснять солидному начальнику и полковнику в отставке цель своего внезапного появления: — Мне какой-то мелкий пацан прокричал, что здесь женщин постреляли, я и рванул. Фёдор Павлович, что здесь творится?

— Да вот, беглый зэк Степашка забрался ко мне в дом и пытался из окна пострелять своих же родственников. А тех заранее дед Шушель подпоил какой-то настойкой из мухоморов и раззадорил пройти сюда поскандалить. Сговор!

Начинающий багроветь от гнева участковый, вначале только просипел:

— А кто его так… окровавил? — указывая на скулящего Стёпку.

— Дурачок во время выстрела револьвер не удержал, вот он ему по зубам и въехал.

После этого участковый явно сорвался с резьбы. В свете последних событий в посёлке, ограблений, перестрелок, убийств, он и так толком не мог выспаться. Ещё и справедливо опасался, что его самого расстреляют за такой огромный всплеск криминогенной обстановки на его территории. Поэтому и не выдержал чрезмерной психологической нагрузки. Он с таким рычанием набросился с оскорблениями и матами на собравшуюся толпу, что у тех из голов всякие остатки дурмана моментально выветрились. Ещё и пистолетом при этом размахивал крайне опасно и угрожающе. Так что все скандалисты, как и подтянувшиеся зеваки, стали буквально разбегаться в разные стороны.

Уж как костерил недавний фронтовик семейство Взяхиных и Голядко, что наверное фашистов во время рукопашных так не проклинал и не осыпал скверными словами. Александр больше всего смутился из-за присутствия недалеко своей невесты. Уж ей-то никоим образом не следовало слышать подобного мата. Но когда он поспешил к мотоциклу, то вздохнул с некоторым облегчением. Настенька так и сидела на заднем сидении и плотно прикрывала свои ушки ладонями. Ещё и глаза прикрыла веками. Мол, я ничего не слышала и не видела. Молодец девка, чего уж там.

Да и кавалер постарался не вспугнуть красавицу. Вначале дождался окончания матерной тирады, и только потом шевельнул транспортное средство, постучав по рулю:

— Прелесть моя! Скоро будем ужинать! — обнял девушку, чмокнул её несколько раз в шелковистую щёчку, и промурлыкал: — Я по тебе так соскучился!

Всё это окончательно успокоило Бельских, хотя она так и косилась на место событий. А там участковый не озадачивался куртуазным обращением с преступником. Пиная того то сапогом под зад, то кулаком под рёбра, усадил в коляску, приковал наручниками к специальной скобе, да и увёз в поселковую каталажку. Составлять протокол и производить опрос свидетелей, он даже и не подумал.