Дмитрий Данилов - Гвардеец (Оболганная эпоха)

- Почему ты так решила?

- Я в соседней комнате убиралась, слышала, как пан Потоцкий с управляющим разговаривали. Не жилец Михай на этом свете больше, - девушка зарыдала.

- Это правда? - враз посерьёзнел я.

Девушка в подтверждение перекрестилась.

Да, она не врёт. И та натянутая обстановка в доме Сердецких служит ещё одним доказательством. Управляющий, увидев человека в мундире, перепугался не на шутку. Что же такое мог привезти пан Потоцкий? Очевидно, что-то запрещённое законом, то, ради чего загубить человеческую жизнь - плёвое дело. Понятно, что управляющий не стал убивать Михая, потому что побоялся ответственности и решил переложить её на плечи хозяев. Нормальное, в принципе, решение. Никуда парень из поруба не денется, кругом вооружённая охрана - не зря лакеи мушкеты с собой таскают. Понятно, что вояки из них так себе, но на худой конец и такие сгодятся.

Внешне - тишь да гладь, не прояви я служебного рвения, не приди сюда, и не нарвись на невесту Михая, всё было бы шито-крыто.

Можно пойти в полицию или Тайную канцелярию, хоть к самому Ушакову, если застану его, разумеется. Но в полиции меня с беспочвенными подозрениями могут поднять на смех: кто такой я, и чего стоят показания крепостной девки? Понятно, что бросить тень на репутацию князей Сердецких нам не удастся.

Тайная канцелярия - дело тёмное. Угоди я к давнему знакомцу Фалалееву, ещё не известно, чем всё закончится. Любит чиновник проявлять служебную инициативу, к тому же ещё должок перед Огольцовым не отработал, зря тот ему деньги что ли совал, даже меня не постеснялся. Возьмёт меня под белы рученьки и в холодную... С него станется.

Нет, ситуацию надо исправлять собственными силами. Вернее, почему только собственными... Эх, пан или пропал! У меня под ружьём целое капральство. Если взять дом Сердецких приступом, да так, аккуратненько, без пролития лишней крови - глядишь, и Михая освободим, и злоумышленников на чистую воду выведем.

- Ядвига, а Потоцкий и его люди где?

- Он думал застать князя Сердецкого-старшего, а тот в Москву по делам уехал, а Тадеуш на охоте вторую неделю пропадает. Никто не знает, когда обещался вернуться. Пан Потоцкий расстроился, плюнул, оставил двух хлопцев груз охранять, а сам в Польшу обратно двинулся. Злой он, - решительно добавила девушка.

- А сколько в доме всего прислуги?

- Немного осталось, почти все с князьями отбыли. Управляющий вот остался, с ним лакеев трое, сторож ещё, хлопцы пана Потоцкого. Михай в порубе сидит под замком. Кухарок и девок перечислять?

- Не надо, - улыбнулся я.

Выходит, в доме семеро мужчин, способных держать оружие. Нас вдвое больше. Подходящее соотношение для штурма.

- А кто ворота охраняет?

- Сторож Сигизмунд. Он хоть и старый, но рубака отменный.

- Этот тот, красномордый, - догадался я. - А как-нибудь можно его отвлечь, чтобы ты смогла незаметно открыть нам ворота?

- Ой, пан офицер, дядька Сигизмунд очень строгий. Его не обмануть.

- Хорошо, - кивнул я. - Не будем тебя подставлять. Ещё не известно, чем мероприятие кончится и в какую бутылочку выльется. Ты можешь рассказать, кто где находится?

- Конечно, - просияла девушка, ещё не догадываясь, в какую авантюру вовлекает себя и нас.

Мы расстались минут через двадцать. Она убежала, весело порхая, будто полевая пташка, а я отправился на полковой двор, стараясь не думать на тему: чем всё закончится и что из этого выйдет. Если в расчёты закралась маленькая и досадная ошибка, я в лучшем случае познакомлюсь с курортными местами Сибири, в худшем... в худшем, как говаривал мой армейский друг - татарин Рафаэль Хуснутдинов: 'Секир глупый башка!'

Вот он - момент истины. Сумею ли повести за собой людей на дело, перспективы которого столь туманны? Доверяют ли они мне, пойдут ли за мной?

Пока что мой авторитет в капральстве 'дутый', гвардейцы не видели меня в бою, если и исполняют приказы, то больше из соображений дисциплины. По большому счёту - я никто, ноль без палочки. Грустная, но всё же, правда.

Люди вокруг имеют за плечами суровую школу жизни. Это не изнеженные барчуки, к которым можно смело приравнять меня. Они воевали, а война всегда оставляет свой отпечаток на человеке. Можно вспомнить 'афганцев', тех, кто прошёл Чечню. Это не видно сразу, но потом становится ясно - они другие! Не лучше, не хуже - просто не такие как все. Тот, кто шёл в атаку, смотрел смерти в лицо, не мог остаться прежним.

Я прекрасно осознаю, что тот же Чижиков знает и умеет многое гораздо лучше меня. Он понюхал пороха ещё в крымских степях, отбиваясь от наседающих татар, рубясь в кровавой сече, едва не угодил в плен. Жаль, наш 'дядька', которому на самом деле стукнуло всего сорок, не любит распространяться на эту тему. А таких 'чижиковых' только в моём капральстве больше десяти - остальные либо совсем 'зелёные', вроде меня и Карла, либо солдаты, переведённые из гарнизонных полков Москвы и Петербурга. Ну и Михай... Он вообще случай особый.

Гренадеры выстроились в одну линию.

- Вот что, братцы, - сказал я, прохаживаясь вдоль строя, - я не имею права приказывать вам в этом случае. Решайте сами. Я возьму с собой только охотников. Думайте, гренадеры.

- А чего думать, - выступил вперёд Чижиков. - По себе знаю: ради хорошего дела можно и животом рискнуть. Глядишь, на небесах, когда дадут раскалённую кочергу лизать, зачтётся.

Гренадеры заговорили:

- Надо выручать Михая, не по христиански это, товарища в беде оставлять.

- Жаль хлопчика, молодой совсем.

- Он мне алтын должен, что я теперь без денег своих останусь опосля энтого? - с хитринкой в голосе произнёс Михаил Михайлов - гренадер, успевший обзавестись семьей и настрогать трёх детишек.

Он хлопнул себя по ляжкам и со скорбной миной добавил: - Меня ж баба моя со свету сживёт. Что же получается: заместо одного Михая двое сгинут и все Мишки. Выручайте, братцы!

Его шутка разрядила обстановку. Солдаты заулыбались.

- Не волнуйся Михайла, мы и тёзку твово спасём, и тебя самого от супружницы выручим.

- Могём и в чём другом с женой подсобить, ежели сам не справляешься.

Снова грохнул смех.

- Благодарю честное обчество, - Михайлов согнулся в шутливом поклоне.

- Так что насчёт охотников? - спросил я.

- А ничего, - спокойно ответил Чижиков. - Все пойдём, господин капрал, полным капральством выступим.

К горлу подкатил упругий комок, на глазах выступили предательские слёзы. Вроде считал себя непрошибаемым циником, а тут...

- Спасибо, - кивнул я, отворачиваясь в сторону.

Всем капральством зашли в дом, в котором была устроена полковая церковь, помолились. Даже Карл, крестился, глядя на образа православных святых.

- Кузен, надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - произнёс он, подойдя поближе.