Роман Буревой - Боги слепнут

Марк очнулся не сразу, сквозь пелену боли вдруг ощутил: что-то липкое ползет по щеке. Он попытался открыть глаза. Но веки так опухли и заплыли, что он почти ничего не видел. Но кто-то в камере был. Марк слышал негромкое натужное дыхание – кто-то пытался стереть кровь с разбитой щеки. У неизвестного были липкие скользкие пальцы. Но это почему-то не вызвало отвращения у Марка.

– Кто здесь? – спросил арестованный. Во рту образовалась мерзкая дыра, осколок зуба царапал язык. Рот был полон крови. Знакомый привкус. Слишком знакомый.

Ответа Марк не получил – неизвестный лишь убрал руку. Но не ушел. Продолжал сидеть подле – Проб по-прежнему слышал его дыхание.

– Тебя тоже арестовали? – Марк по-стариковски шепелявил и не узнавал собственного голоса.

Опять ответа не последовало. Но Марка это не особенно занимало. Он попытался перевернуться с одного бока на другой и почувствовал нестерпимую боль под ребрами.

– До 1984 – го года осталось не так и далеко во всех отношениях, – прошептал бывший центурион следователей. – У тебя есть попить? – спросил он у неизвестного сокамерника.

В ответ послышалось странное шлепанье, будто огромная лягушка прыгала по каменному полу.

– Н…, – послышался странный выдох, который с большой натяжкой можно было принять на обычное «на».

Проб протянул руку и нащупал плоскую металлическую флягу. Отвинтил пробку. Глотнул. Фалерн… О подобном он не мог и мечтать. Пара глотков вина прибавила сил, хотя и не заглушили вкус крови. Однако Проб смог подняться, держась за стену. Боль в боку откликнулась тут же. Но он превозмог, стал осматривать стены. Добрался до двери… Глупо. Не собирается ли он бежать?

– …дт… М…ж…шь…дт…

Марк с трудом понял, что неведомый сосед спрашивает: «Можешь идти»?

– Попытаюсь… – отвечал Марк.

И тут же различил в полумраке, как черное пятно, похожее на рваную тряпку, заскользило по полу, потом по стене, по двери, замерло возле замочной скважины, несколько секунд копошилось… И о чудо! – дверь отворилась. Марк шагнул. Узкий коридор карцера был тускло освещен. В конце коридора, заложив руки за спину и выгнув грудь колесом, стоял исполнитель, преисполненный сознанием важности своей миссии. Охранник не сразу понял, что заключенный сам отворил дверь. Потом до него что-то дошло. Он рванулся к пленнику, на ходу расстегивая кобуру, но не добежал. Черная тряпка прыгнула в воздух и облепила лицо человека. Напрасно исполнитель вцепился в нее, напрасно рвал, силясь отодрать от лица – ничего не выходило. Лишенный воздуха, человек рухнул на пол. Ноги его конвульсивно били по полу.

– Оставь его! – приказал Марк.

Тряпка не слушалась.

– Оставь!

Черная пятно не слишком охотно стекло с лица охранника. Тот сел на полу, судорожно хлебнул воздух. Не дожидаясь, пока исполнитель очухается, Марк ударил охранника по затылку, и тот вновь растянулся Умер? Потерял сознание? Марк не хотел его убивать. Марк посмотрел на лежащего юношу с сожалением. Красивый парень. Матери следовало его получше воспитывать.

Тут его осенило: с исполнителем бывший центурион был одного роста. Проб быстро стащил с лежащего одежду. Тело затащил в свою камеру и запер дверь. Через минуту одетый в черную форму беглец шагал по коридору казармы. Он старался держаться прямо, насколько позволяла боль в боку. Черная тряпка прилепилась сзади к спине и была не различима на фоне туники. У выхода из карцера Марка остановили, хотя он и протянул пропуск исполнителя.

– Что у тебя с рожей? – изумился охранник.

– С заключенным поспорил, – отвечал Марк нарочно растягивая рот так, что были видны выбитые зубы. – Сильным оказался, сука!

– Ого! А что с мерзавцем?

– Получил свое.

– Ты его пришил? – обеспокоился охранник.

– Еще дышит.

– Надо послать медика, – Охранник принялся кому-то звонить. – Вдруг парень помрет. Да и ты, того, в «Эсквилинку» бы шел.

– Разумеется, – куда ж мне еще идти, – согласился Марк.

– Авто возьми. Вон «бига» свободна.

Марк уже выехал за ворот, как оглушительный трезвон сигнализации разнесся по зданию. Бегство обнаружилось. Но его авто уже свернуло в ближайший переулок, и бывший центурион исчез в темноте.

Марк Проб научился по-своему общаться с черным лоскутом. Тот приносил ему поесть – крал каким-то образом в тавернах. Притаскивал даже номера «Акты диурны». Но теперь из вестника мало что можно было узнать о происходящем. Черный лоскут был его добрым гением – сторожил по ночам, прислушиваясь к малейшему звуку. Длинным отростком, похожим на щупальце, он забрался в старый кран и вычистил ржавчину. Теперь у Марка была вода – он мог пить вволю, мог даже умыться в старом медном тазике. Удивительно, как этот черный лоскут умудрился стащить с веревки простыню и притащить в каморку, где прятался Марк. Простыню бывший центурион разорвал на полосы и обмотался самодельными бинтами. Стало легче дышать. Теперь надо было выждать, пока сломанные ребра заживут. Марк представлял смутно, что он будет делать, когда поправится. Самым простым было бежать в Лондиний. Но что-то мешало Марку Пробу так поступить.

– Раньше я знал, что делать, – говорил Марк Проб своему странному собеседнику. – Меня будто вел за руку кто-то неведомый. Стоило поступить верно, и невидимая рука гладила меня по сердцу и приговаривала: «Правильно, мой мальчик». Стоило ошибиться, и я чувствовал себя безмерно виноватым. Мой гений всегда был со мной, всегда подсказывал. А ныне? Я чувствую себя беспомощным слепцом. Иду и все время натыкаюсь на глухие стены. Пытаюсь перелезть, и ничего не получается. Ровным счетом ничего. Ты слушаешь меня?

– Д-х-х… – сообщила в ответ тряпка, шлепнув руками-лоскутьями по полу. Что означало «да».

Теперь странный друг все меньше напоминал Марку черную тряпку, все больше – неведомый цветок, в свернутых лепестках которого порой угадывалось человеческое лицо.

– Как жить без гения? Как узнать, правильно ты поступаешь или нет? Да и зачем жить? Гений знал. А знаю ли я? Сам ты в прошлом гений, наверняка.

– Н…т, – возмутилась тряпка.

– Нет? Ну ладно, пуская не гений. Может, бог?

– Н…т.

– Ладно, не будем гадать. Но я могу на тебя положиться?