Дмитрий Хван - Зерно жизни

Скромные занавески лениво колыхались от дуновения свежего прохладного воздуха, проникавшего в открытое окно тёмной однокомнатной хрущёвки. Вместе с ним в комнату залетали и звуки ночного города. Изредка гомонили подвыпившие гуляки, проносились автомашины и, доказывая приморское положение города, со стороны бухты доносились редкие гудки и тарахтение моторов. Город засыпал. Как и сам обитатель этой квартиры - Пётр Алексеевич Карпинский, мичман боевой части связи, она же БЧ-4, командир группы. У Петра сейчас отпуск, но отдыхает он не в Турции и даже не в ведомственных "Полярных зорях", а на старом, с потёртой обивкой, диване, который в прошлом году он забрал у родителей. Одним глазом он посматривал на экран телевизора, сжимая в руке пустую пивную бутылочку. Смотренный им уже раз сто старый добрый советский фильм, ещё и прерываемый через каждые десять минут порцией идиотских рекламных роликов, Петру невероятно наскучил. Поэтому, выключив голосящий на очередной рекламе телевизор, он прошлёпал в ванную, где честно попытался перед сном почистить зубы. Удавалось со скрипом, но надо себя заставлять, иначе чревато.

- А оставлю, пожалуй, я это неблагодарное дело на утро, - пробормотал Карпинский, с неодобрением поглядывая на своё отражение.

Вот так, выгородив сам себя, он решил ложиться спать.

"Лучше бы ряженки взял, голова теперь с утра будет раскалываться" - сонно проморгало его отражение в зеркале, недовольное поведением своего хозяина.

Пётр завалился на не застеленный с прошлой ночи диван и тут же уснул, сотрясая комнату громким раскатистым храпом. Карпинский ворочался во сне, пытаясь устроится поудобнее. Раскладывать же диван и, тем более, стелить бельё ему было откровенно лень. Собственно, после тройки бутылочек "Кольского тёмного" и плотного ночного ужина, так всегда и бывает. Когда он всё так же беспокойно смотрел уже десятый сон, в тихую североморскую ночь, как в плохом кино, ворвался телефонный звонок. Треклятый аппарат трезвонил, не переставая.

"Вот чёрт! Ведь уже сто раз хотел заменить это старьё на новый аппарат, с мелодиями" - с тоской подумал Пётр, пытаясь прикрыть уши подушкой.

Конечно же, звонили со службы. Это было ясно, как Божий день. Кто ещё ему позвонит в такое время? Петру вообще редко кто звонил, разве что родители из Мурманска, закадыка Васька да и, собственно, всё. С девушками пока как-то не складывалось.Почему-то ситуация в стиле "поматросил и бросил" более относилась к самому Карпинскому, нежели к девушкам, с которыми он пытался завести роман. А телефон всё звенел, скоро уже и соседи сверху начнут в потолок стучать. 'Неврастеники' - подумал Пётр и обречённо поднял трубку.

Так и есть, голос в трубке принадлежал главному корабельному старшине. И плевать ему, что ты в отпуске, Карпинский!

- Здравия желаю, Анатолий Михайлович! - бросил он в трубку, ожидая веской причины для столь позднего звонка.

Однако Михалыч и не собирался оправдываться, а лишь сухо бросил:

- Сейчас уазик подъедет, Пётр. Все наши собираются на площади у дома офицеров.

- Случилось что, Михалыч? - сипло проговорил Карпинский, уже проснувшийся от непривычно официального голоса старшины.

- Петя, у тебя ещё минут двадцать. Узнаешь всё, но потом. Мне ещё людей обзванивать надо, - в трубке послышались гудки, отдававшиеся в ушах колокольным звоном.

Да, видимо что-то серьёзное случилось. Иначе, зачем на корабле сейчас нужен мичман, находящийся в долгожданном, но по-глупому дома проводимом, отпуске. Одеваясь, Пётр по инерции зашёл на кухню - проверить холодильник. Тот как обычно, не подвёл - старенький "Апшерон" был образцово чист, рядком стояли лишь три пивные бутылки, да мамины баночки с непроверенным ещё содержимым. Холостяцкий набор. Запищал свисток чайника и вскоре старшина маленькими глоточками потягивал горячий чай. Этот напиток он любил во всём его многообразии. Разве что с дорогими сортами отношения у него не складывались, так как стоимость оных была выше его любви к хорошему чаю. Окончательно одевшись и собрав кое-какое барахлишко, Пётр допил чай и вышел из квартиры.

- Практически утро, - машинально поёжившись, отметил он. - Ну и где наш обещанный уазик?

Не дав Петру времени даже ухмыльнутся, из предрассветной мглы выскочил яркий свет фар, а за ним и сама машина. Тяжко скрипнув тормозами, она остановилась напротив Петра.

- Привет! И ты тут? - в машине уже находился его товарищ со школьной парты - Василий Новиков, сержант-контрактник из отряда морской пехоты.

- Здравия желаю, - Карпинский пожал руку коллеге-мичману, сидевшему впереди.

Немного повозившись, Пётр устроился на заднем сиденье. Непьющий Новиков, картинно сморщившись, тут же отвернулся в сторонку от запаха, всё ещё исходившего от Карпинского.

- Слышно чего? - бросил старшина.

- Знаю только то, что наш БДК отправят к Новой Земле. Мы пойдём к Южному острову, к Белушке. Что дальше - не знаю, - ответил мичман, пожав плечами. У "трапа", что на улице Душенова, между кирпичными пятиэтажками, машина захватила ещё одного матроса. После чего УАЗ вырулил по направлению к бухте. Ехали молча, матрос пытался дремать и, что странно, не задавал никаких вопросов. А тем временем окончательно рассвело. Команду собрали на площади перед домом офицеров. Люди стояли притихшие, ожидая, что скажет им родное командование. А тем временем, между людьми уже выдвигались разнообразные теории и предположения. Обращали на себя и незнакомые люди в штатском, находившиеся рядом с флотскими начальниками. Руководил человек, в котором легко угадывались высокое положение и властные полномочия. Штатские и отцы-командиры негромко переговаривались между собой. Высшие офицеры, видимо, также находились в информационном голоде и сейчас безуспешно пытались задавать вопросы.

Промозглая погода не радовала, дул мокрый и порывистый ветер с моря. Карпинский уже порядком продрог, не лучше обстояли дела и у его соседей. Наконец, команда была построена, наличие людей проверено по списочному составу и вскоре были поданы автобусы. После чего команда покатила к месту швартовки "Оленегорского горняка", готовиться к походу. Колонну пазиков обогнала кавалькада чёрных, тонированных джипов и микроавтобусов. Людям, сидящим в холодных ещё автобусах, стало ясно, что поход пройдёт с пассажирами. В пазике Пётр сел поближе к Ваське, который общался с мичманом. Карпинский положил спортивную сумку на колени и, прислонившись щекой к холодному стеклу, протёр ладонью запотевшее стекло. В бухте уже давно начался трудовой день. Сновали люди и машины, совершенно не обращая внимания на команду БДК. Мало ли кого куда отправляют, кому есть до этого дело, кроме родных и друзей. Очередной выход в море, один из многих.