Дмитрий Хван - Знак Сокола

Прохор понимал, что бывший его работник пришел по делу, но ждал, пока тот сам заведет разговор на эту тему. Пока шло традиционное переливание из пустого в порожнее.

- Ты же знаешь, я теперь при монастыре, а там отец Серафим всех в строгости держит. Дай ему Бог здоровья, кабы не он, меня бы уж в кандалы заковали.

Хозяин усмехнулся в широкую бороду:

- И почему такие руки такому дурню достались? Я тебе уже пять раз говорил, что подкупил он тогда приказных. Вот они драку и затеяли, а ты полез, на тебя же вину и спихнули. Так Серафим тебе платить должен, а теперь взял тебя на поруки, и работаешь у него задарма. Три пуда зерна дал, а пять в долг пишет. А то я Серафимку ентого не знаю!

- Ни в коем разе! - не соглашался собеседник. - Он сказал, как долг отработаю, сразу свободным стану. Крест на том целовал. Да и при монастыре работа всегда есть, голодать не буду.

- Ага, - не унимался Прохор - Поэтому и целовал, что ты с ним до конца жизни не расплатишься. А ежели и расплатишься, ко мне не ходи. Все равно к себе в артель не возьму.

Говоря это, он посмотрел на Кузьму, но тот отреагировал спокойно. Даже, наверное, слишком спокойно. Предположение о том, что старый приятель пришел просить денег на выкуп у монастыря под обещание, потом отработать, похоже себя не оправдало.

'Интересно' - подумал Прохор - 'Что это у Кузьки на уме нынче? Не уж то и впрямь хмель бросил и поумнел вмиг?'

- Я к тебе, Прохор, по делу пришел, - взял гость быка за рога.

- А ко мне без дела никто не ходит.

Кузьма проигнорировал явный сарказм этой фразы и продолжил:

- Ты Егорку, Семёнова сына помнишь?

- Это не тот ли Егорка, который тебе нос на ярмарке разбил?

- Ну, там мы квиты были, - махнул рукой гость. - Он мне в нос, я ему в ухо. Я не о том сейчас. Так вот третьего дня я его видел.

- Как видел? - удивился Прохор, аж рот приоткрыл от неожиданности:

- Мне Фрол говорил, что их всех куда-то угнали. Вроде даже басурманам продали. За раз всю деревню. Только стариков немощных и оставили.

- Вот и я тоже сперва думал, что обознался, - продолжил Кузьма свой рассказ. - А он сам ко мне подходит и говорит:

'Здрав будь, Кузьма - мастер'.

Я перекрестился - не пропадает. Говорю ему:

- 'А ну осени себя крестом. Вдруг ты нечистый?'

- Перекрестился он, значит, как положено, и не пропадает, стоит. Вот так прям как ты сейчас. Я его и спрашиваю:

'Ты живой или дух бесплотный?'

'Живой, живее тебя буду' - отвечает, а сам смеётся. И, правда, морду отъел, не узнать. Говорю:

'Дай тебя пощупаю, вдруг ты неживой?'

'Сейчас как дам в нос по старой памяти. Ишь чего вздумал! Щупать. Я тебе чай не девка на сеновале, чтобы меня щупать' - И как хлопнет меня по плечу, а рука-то у него тяжелая! Тут уж я и понял, что живой Егорка-то. Не мерещится мне, значит. Ну, разговорились, стало быть, про житьё-бытьё наше грешное. Их оказывается и вправду в дальние земли отправили. Думали на погибель гонят, а оказывается, почти в рай попали.

- Живут люди там - после некоторой паузы, Кузьма махнул рукой куда-то в сторону. - На восходе. В землях дальних. Вот к ним их и везли. А те встретили их приветливо. Кормили хорошо, хворых лечили, сразу избы всем дали, земли сколько хочешь. Зерна на семена и на прокорм. Корову и лошадь, и все задарма. Одежонку справили. Вот оказывается, как бывает!

- Ох! - поморщился Прохор - Ты кому веришь? Егорка, верно, сбёг по дороге, да и пристал к разбойным людям. А теперьразным дурням, вроде тебя, рассказывает свои небылицы. А ты уши-то и развесил. Донести на него надо в тайный приказ. Там пусть разбираются.

- Я чай не дурнее других-то буду, буркнул, обидевшись, Кузьма. - Тоже ему сперва не поверил. Где это такое видано, чтобы мужику просто так все давали. А он говорит, что не просто так. Потом платишь частью урожая, да кой-какую работку исполняешь.

- Так оно и у нас также. Стоило к черту на кулички лезть, чтобы подати платить - любопытство внутри Прохора боролось с недоверием, и недоверие пока побеждало.

- Там подати меньше, намного. И десятину они не платят, - возбуждённо убеждал его Кузьма.

- Как не платят? А вера у них какая - басурманская?

- Вера у них наша, правильная - православная, и храм есть, и поп есть. Только попам там власти не дают.

- Это правильно, - крякнув, кивнул Прохор. - На кой она им?

Кузьма, окрыленный этой фразой, продолжил - Правит там князь Сокол. Страна зовется Ангария, а сами они ангарцы. Егорка говорил, что все хорошо, но поначалу все странно было: и что землю дают, и подати маленькие, а еще они всех детей грамоте учат. Корабли у них сами плавают, без весел и паруса. Девки их, как ребята, в портках ходят. И все в сапогах, главное. Народ, конечно, в лаптях шмыгает, а вот если ехать куда, или военному делу учится - всем дают одежку хорошую и сапоги новые. Егорка тоже был одет не по-нашему и в сапогах. А сапоги справные.

- Видно богато они там живут, если даже Егорке сапоги задарма дали, - ситуация все больше и больше начинала занимать Прохора. Он уже думал о том, как на этом можно заработать.

- Вот и я тоже так мыслю. Егорку они воинскому делу учить начали. Он к этому способный очень оказался.

Хозяин прервал гостя практически на полу слове:

- Обожди-ка, ты сказал, что с Егоркой в монастыре свиделся? А какого лешего он там делал?

- Так они к отцу Серафиму приезжали. Икон купить и книг церковных, утвари всякой для храма. Мне это Андрей сам сказал.

- Какой - такой Андрей? - Прохор чуть не подпрыгнул от неожиданности.

- Андрей - это их главный. Толи воевода, толи голова приказа. Я так и не разобрал. Но то, что он не простой дьяк - точно. Птица важная. Боярин, наверное. Егорка ему даром, что в рот не смотрел. И главное, что не со страхом, а с уважением.

- Ну, а дальше что было? Рассказывай, не томи душу!

- Не нукай, не запряг, - Кузьма почувствовал, что Прохор просто сгорает от любопытства, и теперь отыгрывался за прошлое пренебрежительное отношение к себе. Он с важным видом почесал худой живот, как бы намекая на обед, посмотрел по сторонам, и не спеша, продолжил свой рассказ:

- Так вот что я там говорил-то?

- Про Андрея, - хмуро уточнил Прохор.

- А, ну да. Андрей мне и сказал, что они сейчас ищут хороших мастеров. Особенно плотников и каменщиков да кровельщиков.

- А тебе-то с этого что? Ты же монастырский теперь.

- Был монастырский, а стал вольный! - гордо заявил Кузьма.

- Вот тебе раз! - опешил Прохор. - А как же ты выкупился?

- А за меня Андрей долг уплатил. Отец Серафим, конечно, по началу даже разговор вести об этом не хотел. Мол, книгу долговую искать надо, а когда найдут не известно. Но Андрей к приказному голове сходил, тот посмотрел в своих книгах, а там все записано. Он за меня долг отдал, и стал я свободным.

- Ну, и ты пришел ко мне в артель проситься?