Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

— Хочешь отправиться в плавание? — напрямую спросил Джек. Я пожал плечами:

— Почему бы и нет? весной…

— До весны его можно починить полностью, — Джек тоже взглянул туда же. — Да там всех дел — новая мачта и перо руля. Ну и мелкий ремонт… Но на таком корабле можно ходить только в ветер…

— Слушай, — я уже не обращал внимания на то, что он говорит, — а что такое Пацифида? — Джек умолк и внимательно посмотрел на меня. — Ну чего? Я это слово несколько раз встречал в дневнике, который мне Тезис дал, помнишь? Это что так называется?

— То, — буркнул Джек. — В этом мире у Австралии нет северной части — полуостровов Кейп Йорк и Арнемленд… Ты себе карту Тихого океана представляешь?

— Да, и неплохо, — кивнул я.

— Ну вот… Представь себе, что на месте Новой Гвинеи, Микронезии, Полинезии — ну, всяких там Самоа, Тонга, Науру, Фиджи — короче, от Южного Тропика почти до Северного и от Филиппин до где-то 120-го меридиана — лежит здоровенный континент с три Австралии размером. Это и есть Пацифида.

Кажется, Джек ожидал, что я удивлюсь. Но я, как следует поразмыслив, деловито спросил:

— Ты там был?

Невозмутимое обычно лицо англичанина вдруг стало сердитым.

— Мы с Вальдером четыре года назад… нет, больше… Джек потёр переносицу. — Да, побольше… Мы полтора месяца ходили тогда вдоль побережья. Так и не высадились, ушли в сторону Вьетнама.

— Что так? — я спросил без насмешки, но Джек вновь сердито покосился на меня:

— А ты знаешь, что такое эта Пацифида?! Джунгли, деревья — до небес, всё это переплетено лианами и закутано туманом, а сверху постоянно льёт. Не дождь, а конденсат, потому что влажность больше ста процентов. Звуки такие слышатся, что даже на корабле страшно…

— Этот парень, Лотар Брюннер, прошёл Пацифиду с юго-востока на северо-запад, — задумчиво сказал я. Джек дёрнул плечом:

— Я не говорю, что это вообще невозможно. Я говорю только, что мы этого не сделали.

— И ты этим недоволен, — заключил я. На этот раз Джек отреагировал спокойно:

— Да. Недоволен.

— Потому что ты чокнутый, — проницательно добавил я.

— Да. Потому что чокнутый. Вальдер был недостаточно чокнутым, чтобы погнать своих людей туда.

— Он ведь всё равно погиб, а? — я скомкал плотный снежок, несколько раз подкинул его в руке. — Так что мы теряем?

— Конкретней, — потребовал Джек.

— Смотри сам, — я перекатил снеговой шарик с ладони на тыльную сторону руки и обратно. — Я хочу отправиться — может быть, даже этим летом, но точно пока не знаю — на запад. Часть наших пройдёт насквозь Северную Америку. Остальные на корабле обогнут её с юга…

— Тут нет Южной Америки, — добавил Джек. — Весь бассейн амазонки — морской пролив… А там, где Аргентина, юг Бразилии, Чили, прочее всё — большой остров.

— Это не важно, — поморщился я. — Дальше так же поступим с Пацифидой. Часть идёт вокруг на корабле, остальные — пешком по континенту. И вернёмся в Европу через Дальний Восток и Сибирь.

Глаза Джека стали ещё больше, чем обычно, уже после объяснения насчёт Пацифиды. Когда я закончил, он вдруг крепко выругался по-английски.

— Я ожидал более взвешенного и профессионального суждения, — заметил я.

— Чёрт побери! — уже по-русски определил Джек. — Ты сумасшедший! — он резко отвернулся и зашагал ко входу в пещеру. На полпути оглянулся и ещё более убеждённо повторил: — Ты сумасшедший!

Ему оставалось два или три шага до полога из шкур, когда я окликнул его:

— Эй! — и бросил снежок.

Поворачиваясь, Джек, ещё не глядя, поймал снежок неуловимым движением левой руки.

— Если честно, — сказал он, — я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что мы тогда не попробовали Пацифиду на зуб, Олег. А терять мне нечего…

— Вопрос: зачем? — Вадим потянулся. Я подбросил в огонь охапку хвороста, поворошил угли палкой и только после этого ответил:

— Ответ: низачем. Как говорит наш общий друг Лаури — просто потому что интересно.

Вадим несколько секунд обдумывал сказанное, потом признал:

— Веская причина… Ну что ж, как я понимаю, мы теперь займёмся плотницкими работами? Всегда терпеть этого не мог.

— Нет, погодите, — Джек поднял голову от скрещённых под ней рук. — Прежде чем заняться работами, нужно придумать кораблю название и поднять флаг.

— У него есть название, — напомнил я. — «Нидерланд». Так на корме написано.

— Нет, — Джек покачал головой, — название нужно новое, раз корабль потерпел крушение.

Мы с Вадимом переглянулись, и он пожал плечами:

— Ну что же… Я, кстати, давно хотел, чтобы у нас был свой флаг. Чем мы хуже Борислава?

— «Морж», — сказал Вадим.

— О господи, — выдохнул я обречённо.

За последние сорок минут я выслушал около полусотни названий для когга — от элементарного «Быстрый», предложенного Серёжкой Лукьяненко, до совершенно серьёзно выдвинутого Андреем Соколовым «Крылатый мститель». (С отчаянья я чуть не принял «Быстрого»…) Ещё меня до глубины души потрясла всеобъемлющесть мировой классической приключенческой литературы. Так, Ясо предложил «Испаньонлу», а Анри — «Дункан».

Теперь вот «Морж». Корабль старого Флинта. Приехали.

Самому мне в голову вообще ничего не приходило. Я выслушивал предложения, меланхолично разглаживая на коленях часть большого — метр на два — льняного куска бело-серого цвета, который, как мне объяснил Анри, предназначался для запасного флага. И думал, что бы на нём изобразить.