Илья Те - Абсолютная альтернатива

Мне оставалось только кивать. Я не выспрашивал у металлического спасителя подробностей того, как именно произошла катастрофа, и какое из местных государств стало зачинщиком бойни, — не поворачивался язык. В музее Каина хранились остатки штурмовых винтовок, изглоданных временем и коррозией, осколки бомб и гранат, оплавленные жаром монеты, изуродованные взрывами останки автомобилей и даже посудные черепки. Все эти предметы были слишком знакомы мне по картинам из прошлой жизни, сохранившимися в памяти в виде коротких отрывков, призрачных лиц и световых пятен, чтобы задавать дополнительные вопросы. Каин меня — убедил.

Кроме причин и следствий предстоящей работы, с каждым часом меня все сильнее беспокоила собственная память. Она и раньше давала сбои, и видит Бог, пока я бродил по снежным пустыням мертвой Земли, воспоминания прошлой жизни крутились в черепе калейдоскопом картинок, переплетением обрывков и бликов, услышанных откуда-то фраз, искаженных лиц и видений. Сейчас же, эта память чудовищно преобразилась. Нет, я не вспомнил минувшего детства, работу и сослуживцев, первую девушку и первого друга, однако нечто, возникшее в голове, вдруг превратило страдающего амнезией бездельника в настоящее хранилище данных!

Данные помещались в маленькой компьютерной папке, которая висела передо мной прямо в воздухе, точно перед глазами. Именно так — в пустоте. Мысленно дотронувшись до нее микроскопическим манипулятором — «лапкой», также зависшей в воздухе, но подчинявшейся мне как собственная рука, — я мог сдвинуть папку, переместить её в сторону, дотронувшись дважды — раскрыть, и тогда, передо мной разворачивался широкий лист с «содержанием». Развернутый лист оставался полупрозрачен. Читая его, я одновременно видел все то, что происходило вокруг, то есть, лист был виртуальным, являлся видением мозга, чем-то вроде галлюцинации или «внутренней голограммы», а не предметом из атомов и молекул. Иногда, чтобы проверить, я упирался лицом в стену или в предплечье, но погруженные в дерево или в тело буквы по-прежнему оставались видны, а «лапка» могла их касаться или перемещать!

Работая с воображаемым манипулятором, избрав в содержании нужный пункт, я мог развернуть его в форму отдельной страницы. Страницы эти содержали тексты и фотографии, в основном, касающиеся различных исторических деятелей и событий. Передо мной находилось нечто вроде «энциклопедии», со статьями на самые различные темы. Однако технической информации, схем или чертежей, описания конструкций или инженерной документации виртуальный «справочник» не содержал, что показалось мне странным для снаряжения хронокорректоров. Логика подсказывала, что главным достоинством визитера в прошлое должна являться если не техника будущего, то хотя бы знания о ней, — знания, способные обеспечить сугубо техническое превосходство над далекими предками. Ничего этого не было в виртуальной шпаргалке, однако имелась масса другого!

Пунктом, который возглавлял содержание призрачной энциклопедии, значилось «Введение в корректировку». Кликнув на нему «лапкой», я узрел виртуальный листок, заполненный текстом на одну четверть. Ей богу, это был самое краткое чтиво из всех, что я открывал до этого в «энциклопедии».

«Введение» содержало короткий перечень — не пунктов, не лиц, а неизвестных мне дат.

Каждой дате соответствовало несколько предложений, описывающих события, произошедшие в тот или иной день текущего одна тысяча девятьсот семнадцатого года. События описывались довольно сумбурно и рвано, а даты, насколько я мог судить, объединялись вместе некой внутренней логикой и вели к единому, немного пугающему меня результату.

Дословно, список оглашал следующее:

«23. февраля, четверг. Император покидает столицу и отправляется в Ставку. Начало инициации беспорядков в СПб».

«24 февраля, пятница. Император прибывает в Ставку. Инициация беспорядков в СПб достигает результата. Забастовка пекарей. Одновременно, произведен локаут Путиловского завода».

«25 февраля, суббота. Для усиления эффекта от беспорядков, провоцируется измена столичного гарнизона, — среди солдат распространяются слухи о немедленной отправке на фронт».

«26 февраля, воскресенье. Запланированное расширение беспорядков. Количество бастующих, которым известно о заведомой пассивности войск, неуклонно растет».

«27 февраля, понедельник. Взрывообразное расширение беспорядков. Число бастующих достигает 200 тысяч. Заговорщики теряют контроль над массой. Солдаты гарнизона присоединяются к демонстрантам».

«28 февраля, вторник. Активизация Совета рабочих и солдатских депутатов. Контроль заговорщиков над беспорядками утрачен. Массовые погромы. Учащаются случаи поджогов домов. Убийства офицеров гарнизона, травля жандармов и полицейских».

«1 марта, среда. Разрешение ситуации. Император возвращается в столицу с войсками для подавления бунта. Среди мятежников паника. Восставший гарнизон выражает готовность сдаться. Массовые демонстрации рабочих прекращены».

«2 марта, четверг. Падение Империи».

Внимательно, я еще раз перечитал. Список дат описывал одну неделю. Всего одну! Однако смысл, что прятался в этих коротких строчках, содержался огромный. И в то же время, он ускользал от меня. Я почти догадался, к какому именно периоду человеческой истории решил приложить руку Каин, однако отсутствие внутренней логики в списке событий поразило бы даже несведущего человека. Согласно перечня, монарх некой державы отправился для победоносного подавления бунта. Но на следующий день — империя рухнула , — не имея на то причин или оснований!

Перечитав в третий раз, я с досадой помотал головой. Все это было выше моих способностей к логическому анализу. Хмыкнув, я свернул информационную папку, чуть отодвинул шторку в окне кареты и впился взглядом в скользящие мимо кварталы спящего города. Энциклопедия содержала виртуальную карту местной столицы, поэтому с географией Петрограда, а также его достопримечательностями я был заочно знаком. Уже въехали на Аничков мост, и бричка, стуча колесом, переползала через Фонтанку.

— Я вижу, Ники, вы познакомились с моим виртуальным подарком, — обратился ко мне Каин, голосом Министра Двора графа Фредерикса, тело которого, сидящее прямо передо мной, он сейчас занимал, — это прекрасно, ибо сегодняшний день один из немногих, что я смогу вам уделить.

Оказавшись в прошлом, Каин по-прежнему общался со мной на «вы» подстраиваясь под исторический антураж, однако жестикуляция его сталаи живее, чем в мире-кладбище будущего. Возможно, сказывалась смена тела: превратившись в существо из плоти, он стал активней, а кроме того, добавилась мимика, отсутствовавшая у механического носителя. Возможно, сказывались личные пристрастия занимаемой оболочки, ведь граф Фредерикс, как следовало из той же «энциклопедии», отличался весьма крутым нравом, едким юмором и бесстрашным самообладанием, свойственным опытным и удачливым царедворцам.