Александр Антонов - Орлы и звёзды

– Думаю, что Савинков будет настаивать на конфронтации с большевиками, – подвёл я вслух итог своим размышлениям.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – усмехнулся Александрович.

– Как намерен поступить?

– Времена Савинковых прошли, – твёрдо произнёс Александрович. – Большевики с их резкими высказываниями, тоже не сахар. Но только в союзе с ними мы можем создать истинно народное правительство, опирающееся на Советы. Другое дело, что сейчас мы не имеем достаточной поддержки ни среди рядовых членов партии, ни, тем более, внутри её руководящих органов. Время открытого противостояния с Черновым и Савинковым ещё не пришло. Но сегодня кое-что может измениться в нашу пользу.

– Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовал я.

– На заседании должен быть избран новый член ЦК. Изначально предполагалось рассмотреть мою кандидатуру. Но, Савинков, я думаю, выдвинет твою.

– Меня в ЦК? – изумился я.

– А чему ты удивляешься? Ты прекрасно зарекомендовал себя за последние месяцы. К тому же Савинков до сих пор считает тебя своим человеком, – усмехнулся Александрович. – Да и Нина, которую он поставил за тобой присматривать, видимо, уже отчиталась о твоём примерном поведении. Или у тебя есть основания считать иначе?

Я вспомнил наше последнее свидание и отрицательно помотал головой.

– Вот видишь? – снова улыбнулся Александрович. – Так что, думаю, дорога в ЦК для тебя открыта.

– Может ты и прав, – вынужден был согласиться я. – Столкнуть нас лбами – это очень по-савинковски.

– Ну, с этим у него вряд ли что получится. Мы ведь с тобой одно дело делаем, или нет? – повернул ко мне голову Александрович.

– Одно! – твёрдо ответил я.

На заседании ЦК мы с Александровичем устроили небольшой спектакль: демонстрировали наши «натянутые» отношения. У Чернова это вызвало беспокойство, а у Савинкова одобрение. Обсуждение текущего момента и роли партии на данном этапе русской революции проходило весьма бурно. Фитиль подпалил, разумеется, Савинков. Он обрушился с резкой критикой на Петроградскую организацию, особо выделяя негативную роль товарища Александровича.

– Что это за встреча была устроена вчера Ульянову на перроне Царскосельского вокзала? – строго спрашивал, обращаясь к Александровичу, Савинков. – Я имею в виду почётный караул Красной Гвардии, которой вы, товарищ Александрович, если мне не изменяет память, изволите командовать?

– Но почётный караул был выставлен по приказу штаба, которым на тот момент руководил товарищ Жехорский, – напомнил чей-то голос.

Все взгляды сосредоточились на мне. А мне хоть бы что! С самым невозмутимым видом пожимаю плечами и докладываю:

– Я всего лишь исполнял приказ, в котором чётко было указано: организовать почётную встречу. Почётную – значит с выставлением почётного караула.

– А кем был подписан приказ? – спросил Савинков.

– Командиром Красной Гвардии, – ответил я.

– То есть товарищем Александровичем! – перевёл стрелки в прежнем направлении Савинков. – Что и требовалось доказать. Но бог с ними с почестями. Меня волнует другое: кому станет подчиняться Красная Гвардия, если наши с большевиками пути окончательно разойдутся?

Александрович медлил с ответом и тогда вновь заговорил я:

– Все красногвардейские полки, расквартированные в Петрограде, сформированы таким образом, что большинство красногвардейцев в каждом из них являются членами нашей партии!

Это была беспардонная ложь, но кто кроме Александровича мог меня опровергнуть?

– То есть вы утверждаете, – уточнил Савинков, – что Красная Гвардия находится под нашим контролем?

– Утверждаю! – не моргнув глазом, соврал я.

– А вы не торопитесь сбрасывать со счетов начальника штаба Красной Гвардии? – опять вклинился в разговор всё-тот же голос.

– А я его и не сбрасываю, – ответил я обладателю въедливого голоса. – Глеб Абрамов, сам не состоит ни в какой партии, зато его любимая жена была членом эсеровской боевой группы. Ведьма – может, слышали?

– Я лично был свидетелем того, как действует Ведьма в боевых условиях, – заявил Савинков. – Если её влияние на мужа так велико, как утверждает товарищ Жехорский, а я склонен доверять его мнению, то за Красную Гвардию мы можем быть спокойны. Жаль только, что товарищ Александрович в силу своей некомпетентности не может нам этого подтвердить!

После того как он посчитал что достаточно потоптался на Александровиче, Савинков разразился длинной речью смысл которой сводился к трём тезисам: сотрудничество с Временным правительством, продолжение войны, скорый разрыв с большевиками.

Когда дело дошло до избрания нового члена ЦК, Чернов всё же рискнул предложить кандидатуру Александровича. Савинков тут же выдвинул мою кандидатуру. Я смотрел на лица членов ЦК и понимал, что мнения, скорее всего, разделились поровну. А мне это сейчас было совершенно ни к чему. И тут меня как молнией ударило, и я попросил слово:

– Товарищи! – начал я. – Для меня высокая честь быть выдвинутым в члены ЦК ПСР, но я хочу предложить на это место гораздо более достойную кандидатуру, чем я и, прошу его на меня не обижаться, чем товарищ Александрович. Я имею в виду верного члена партии, нашего боевого товарища Марию Спиридонову, которая на днях возвращается с царской каторги. Избрав её заочно членом ЦК, вы выкажите достойное уважение этой пламенной революционерке!

Это был сильный ход! Спиридонова прошла на ура. Растроганный Чернов долго потом тряс мою руку. Недовольным остались, кажется, только Савинков и Александрович. Первым отозвал меня в сторону Савинков.

– Это что ещё за выходка? – хмуро спросил он. – Спиридонова, конечно, весьма достойная кандидатура, но мне нужны были в ЦК именно вы – мой человек!

– Борис Викторович, – проникновенно ответил я. – Я успел оценить расстановку сил и понял, что моя кандидатура вполне может и не пройти. Тогда членом ЦК стал бы Александрович, согласитесь, вариант для нас наименее желательный. А Марию Александровну по её возвращении я лично окружу заботой, которой ей так не хватало долгие годы. И, как знать, может она станет тем членом ЦК, который вам так необходим?

Савинков смотрел на меня с чуть ли не открытым ртом. Потом покачал головой.

– Ну, вы бестия, Странник! Не ожидал. Спиридоновой действительно может понадобиться тот, кто окружит её заботой. И лучше, если это будет наш человек. Но как быть с Ниной?

– А что Нина? – удивился я. – Она прекрасно справилась с вашим заданием. Поблагодарите её за хорошую работу и найдёте для неё другое дело.

Этот разговор я, почти слово в слово, пересказал потом Александровичу. Тот слушал, покачивал головой, потом спросил: