Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)

Что касается ракет – то темп в гонке задавали русские и немцы. Немцы – первые придумали и поставили на вооружение крылатую ракету дальнего радиуса действия – но неуправляемую. Они же – разработали управляемую авиабомбу, управляемую визуально с помощью радиосигнала. А вот русские – благодаря наработкам Зворыкина по передаче телесигнала – вели разработки управляемого ракетного оружия, в том числе мобильного. Это береговую батарею – можно заткнуть главным калибром линкора или рейдом коммандос, подорвавшим пороховые погреба. Самолет, вооруженный управляемой ракетой – так не остановишь…

– Один вопрос. Я должен проникнуть в Аден или оставаться в горах?

Баскомб хмыкнул

– Отличный вопрос. Ответ на него – не знаю. Скорее всего – в Адене вам делать нечего. У нас есть там агентурная сеть, при необходимости – ее координатор выйдет на вас. А такая необходимость, думаю, возникнет. Но если будет необходимость… скажем так, визит в Аден не исключен. И лучше будет, если вы воспользуетесь морем. Мы… сможем оказать вам поддержку.

Все побережье и Омана и Йемена – представляло собой сплошную цепь рыбацких деревушек и маленьких портов, где зарабатывали то ли на рыбе, то ли на контрабанде. Грузооборот был таким, что проникнуть в Аден на дохлом рыбацком доу и уйти оттуда – было делом возможным.

– У нас там есть сеть?

– Есть, и весьма неплохая. Она опирается как раз таки на Наджран. Главный та ваш старый знакомый, Спарки Уилсон

Брюс скривился

– Мне показалось, вы знаете его.

– Предпочел бы не знать. Сколько у меня времени?

– Два – три дня. Рассчитывайте на долгую поездку…

Вне всякого сомнения – отправляться в дальнюю дорогу с пустыми руками, тем более в такие места не следовало. И не было никаких сомнений в том, что не следовало отправляться в такое место, предварительно не узнав, что к чему…

Британская армия – не просто скопище традиций, некоторые из которых кажутся устаревшими и смешными. Это братство, нерушимое братство людей, служащих одному и тому же флагу, трону и стране. Это братство людей, которые не понаслышке знают и платят ту цену, которую положено платить за имперские амбиции. Это люди, которые оказываются перед лицом многотысячных орд дикарей с парой товарищей, револьверами и ружьями, кто дежурит на палубных бомбардировщиках КВВС, готовых взлететь в любую минуту, кто осушает болота и строит гарнизоны там, где нормальный человек выжить не может. Постоянное пребывание на грани, пред лицом опасности – сформировало особое братство, где своему – скажут все, что угодно, в том числе и то, что нельзя.

Из уличной кабины – сэр Роберт Брюс набрал один за другим несколько номеров. Последний абонент – сказал, где он может его найти завтра и выразил готовность поговорить.

До нужного места – сэр Роберт арендовал такси. Такси с тех пор, как он последний раз был в Лондоне – изменились, теперь их цвет с бордово-кирпичного сменился на черный, как в классических, конных еще кэбах. Машина, которую он взял, марки Наффилд Оксфорд – отличалась тем, что вместо пассажирского сидения впереди была открытая багажная площадка, на которой можно было пристегнуть чемодан или чемоданы. Тем не менее – сэр Роберт взял в салон объемистый мешок – и водитель, кэбмен, как и в старые времена в черном фраке и с высоким цилиндром на голове – понимающе кивнул. Кто ездил в такие места как Сентри Рейндж – оберегали такие мешки пуще глаза.

Сентри Рейндж – тоже изменилась. Деревянные навесы сменили новомодные, бетонные, холодные и пыльные, сидеть на которых было просто опасно. Появилась дистанция в тысяча ярдов – до этого ограничивались семьюстами. На стрельбище были гражданские – если раньше интерес гражданских ограничивался крупнокалиберным штуцером и грачиным ружьем – теперь все большее и большее количество подданных Ее Величества проявляло интерес к стрельбе на дальние дистанции…

Смотритель его не узнал – но это было и к лучшему. Арендовав свободную дистанцию на новомодные тысячу ярдов – он принялся раскладываться, подстелив для чистоты плед цветов клана Брюсов. С соседнего рубежа стреляли, он мельком видел винтовку, когда проходил мимо. Конечно же, Винчестер с тяжелым стволом образца 1924 года.

Его оружие было другим. В сущности – это была снайперская винтовка N4Т основанная на конструкции пехотной винтовки Ли-Энфильд. Мастера из компании "Дэниэл Фрезер" – полностью разобрали ее и перебрали весь механизм, подгоняя его до идеального состояния, как это делается с дорогими штуцерами – собственно говоря, штуцерами они обычно и занимались. Вместо снайперского ствола – они поставили необычный, тяжелый спортивный ствол собственного изготовления, с нарезами, оптимизированными не под стандартный пехотный патрон, и не под снайперский, отличающийся от обычного пехотного только тем, что изготавливался на свежих матрицах – а под специальный патрон N8, пулеметный, предназначенный для поражения целей на дальней дистанции и снаряженный предельно утяжеленной пулей. Ложе – так же было подготовлено мастерами Дэниэл Фрейзер, и в транспортном положении – приклад можно было снять как на некоторых спортивных винтовках, а потом – поставить заново. Некоторые североамериканские мастера и штучники из таких мест как Ферлах или Брно – делали винтовки, у которых снимался ствол с ложей вместе – но это были охотничьи винтовки, не снайперские. Прицел был тоже необычный – вместо армейского стандарта здесь стоял "Таргетскоуп" от Паркер-Хейла, сильно похожий на североамериканский Юнертл – но Юнертл восьмикратный – а этот девятикратный, в металлическом корпусе и с великолепными, сделанными на тех же станках, что и линзы для космических телескопов линзами. Прицел, в самый раз подходящий для армейского использования – хотя люди, действительно увлеченные стрельбой на дальние дистанции покупали шестнадцати и даже тридцатидвухкратные Юнертл…

На пледе цветов клана – сэр Роберт выложил винтовку, магазины, приспособления для чистки, небольшую подзорную трубу с делениями. Неспешно снарядил патронами магазин… он любил стрельбу, хотя на Багамах ограничивался стрельбой по чайкам из дробовикам, да из автоматов по дельфинам – местное развлечение. Правда, ему привелось участвовать в голубином турнире в Гвадалахаре, наверное, самом сильном в мире по составу стрелков – и там он добрался до одной тридцать второй…

Йемен…

Он помнил те места, в которых вырос… болота, бесплодная земля, нищие деревни. Люди, ничем не занятые кроме разбоя и преступного промысла. Он отдавал себе отчет, что является тому причиной: ислам. Страшная религия, религия, тянущая в кровавое мракобесие, взывающее к самым темным сторонам человеческой души. Была какая-то злая ирония в том, что африканские племена, которым не надо было заготавливать мясо на зиму, чтобы не умереть от голода, и строить хижины, чтобы не умереть от холода, которые могли снимать по три урожая в год на заболачиваемых разливами рек землях, охотиться на дичь – остались дикарями, в то время как они, белые люди – создали цивилизацию. Настоящую цивилизацию, где всех есть права, где покой людей обеспечивают броненосцы и пулеметы. Не последнюю роль в отсталости местных играл ислам – но самое страшное происходило там, где ислам встречался с первобытными верованиями. Такими, как доисламские верования в Омане или африканские культы в южном Судане. Безумный фанатизм, совмещенный с нерассуждающим культом и звериной жестокостью – поистине дьявольская смесь, и не приведи Господь кому услышать вскипающий первобытный рев озверевшей толпы.