Антон Ульрих - Джек. В поисках возбуждения

Уже через некоторое время подобная политика начала приносить свои плоды. Богиня постепенно спустилась с Олимпа и, осторожно ступив прекраснейшей в мире ножкой на твердь земную, поинтересовалась как бы невзначай, танцую ли я. Только что закончился танец, музыканты собрались грянуть следующий, а потому я, естественно, сказал, что с удовольствием готов пригласить мисс Хлою на танец, потому что если я и соглашаюсь танцевать, то лишь в паре с красивейшими женщинами. Она, покраснев от удовольствия, позволила ввести себя в круг танцующих.

Боже, как самозабвенно она танцевала! Иной раз я наблюдал, как Хлоя закатывала глаза и тесно прижималась к партнеру, млея от восторга кружения в танце. Что до меня, то я сам, да и все другие ее партнеры были для нее лишь декорацией, и чем выше оказывался статус партнера, то прекрасней казалась ей декорация, на фоне которой блистала только она – несравненная Хлоя. Она была прекрасна, истинно говорю вам!

Весь вечер после этого мы танцевали с Хлоей или же общались в очень тесной компании: я, богиня, Джимбо, его невеста и сестра Хлои Джулия, а также неизменный Малыш Саймон, более других потешавшийся, когда я посылал кого-нибудь из топтавшихся поблизости от нашего тесного кружка поклонников мисс Хлои, например, за оставленной мной где-то в зале тростью, разумеется, исключительно для удовлетворения любопытства богини, возжелавшей получше рассмотреть эту замечательную вещицу.

– Старина Джек просто бесподобен! – воскликнул Малыш Саймон. – Разве не так, мисс Хлоя? – обратился он с вопросом к богине.

Та окинула меня немного задумчивым взглядом и непринужденно рассмеялась.

– И чрезвычайно самоуверен, – добавила она, кокетливо оправляя прическу.

Этот момент решил для меня все – прошлое, настоящее и будущее. С этого момента я знал, что для меня не будет иной женщины, которую я возжелал бы с большей страстью, чем ее.

На следующий день, как и было условленно, мы отправились в Гайд-парк послушать выступление некоего мистера Шоу. Лично я считаю, что джентльмен, обладающий подобной фамилией, которая говорит сама за себя, просто принужден судьбой выступать перед многочисленной аудиторией, развлекая ее невероятными пассажами. Что и говорить, мистер Бернард Шоу был чрезвычайно увлекательным оратором. Мисс Хлоя была прямо-таки заворожена его выступлением, которое ей до этого расхваливали. Что до меня, то я тоже находился под впечатлением мистера Шоу, правда, мне был неприятен облик этого джентльмена: этакий типичный ирландец, только трезвый, рыжеволосый, с бородкой чуть не оранжевого цвета, отчего я, имеющий привычку воспринимать людей в цвете, видел его словно бы сделанным из металла, изрядно изъеденного ржавчиной. Кроме того, мятый костюм, неуклюже сидящий на высоченной, слегка сутулой фигуре мистера Шоу, отталкивающе действовал на слушателей. Все это не могло не отразиться на моем впечатлении от выступления, о чем я чистосердечно признался Хлое, ведя ее под руку по центральной аллее парка.

– Вы слишком пристрастны, Джек, – мягко сказала Хлоя. – Многие дамы, например, считают, что мистер Шоу очень мил. И даже привлекателен.

Конечно, эти слова были произнесены, скорее всего, для того, чтобы подзадорить меня, но я быстро раскусил этот нехитрый женский маневр, а потому повел свою атаку:

– Видите ли, мисс Хлоя, я считаю, что человек, занимающийся литературным творчеством, а именно этим занимается, насколько я осведомлен, мистер Шоу, является в высшей степени Творцом. Литератор соприкасается с прекрасным. Даже описывая ужасы реальной жизни, он творит. Поэтому в нем все должно быть красиво: и лицо, и тело, и одежда.

Хлоя не могла удержаться от замечания, что хотела бы взглянуть на такого литератора.

– Вы его прекрасно знаете, – тут же раскрыл я ловушку.

– Кто же сей Аполлон? – заинтересованно спросила молодая кокетка.

– Это Оскар Уайльд!

– Так ведь он… – невольно вырвалось у Хлои.

Я внимательно посмотрел на засмущавшуюся богиню, чей облик в этот момент был прекрасен. Надеюсь, вы догадались, что хотела сказать несравненная богиня. К счастью, я знал Оскара лично, а не по слухам, а потому как бы ненароком бросил, что в ближайшем будущем Уайльд, подобно сэру Джорджу, будет осчастливлен одной молодой особой. Моя богиня после этих слов зарделась пуще прежнего.

– Вы, как я заметила, – сказала она после некоторого раздумья, – тянетесь ко всему прекрасному, однако же не к людям. Вы не считаете людей достойными вашего внимания?

Молодость мыслит категорично. Я еще сам был молод, но рядом с мисс Хлоей казался себе умудренным опытом, даже в некоторой степени старцем.

– Отчего же, когда я вижу красивого человека, меня тянет к нему. Его общество я предпочитаю другим, к его мнению я внимательно прислушиваюсь, им я восхищаюсь, и ему я готов поклоняться.

Гордо вздернув носик, Хлоя раскрыла белоснежный зонт и величественно направилась к выходу из Гайд-парка, не преминув при этом заметить, что погода нынче ужасная, солнце то скрывается за тучами, то вновь светит, а стало быть, пора ехать домой.

– Вы ведь не откажетесь пообедать с нами, сэр Джек?

Конечно, я не возражал.

Так постепенно, шаг за шагом я обратил все внимание богини на свою скромную персону. Догадавшись по первым фразам, коими встретила мисс Хлоя меня на балу, что от меня ждут, прежде всего, увлекательного досуга, я придумывал все новые и новые развлечения, часто невинные, иногда с легким налетом флирта, что чрезвычайно нравилось так легко увлекающейся Хлое. Уже через какой-то месяц она, посылая мне чуть не ежедневные письма, требовала, чтобы я немедленно приехал к ней, так как «маменька занята, Джулия все носится со своим свадебным нарядом, а я одна, совсем одна, всеми покинутая и забытая, так что вы просто не имеете права вот так вот бросить меня в тот самый момент, когда ужасная мигрень скоро сведет меня в могилу, слышите, вы, негодник! Приезжайте же скорее!». У меня все еще хранятся эти письма, прекрасные послания шаловливого ребенка, а именно такой была в то время моя обожаемая Хлоя.

Дело шло к свадьбе. Зная ветреный характер мисс Хлои, я быстро обручился с ней, и мы сыграли свадьбу одновременно с Джимбо и Джулией, старшей сестрой Хлои. На двойное бракосочетание съехался весь лондонский свет. Даже королева прислала поздравление. Это было незабываемое празднество. Все гости, без сомнения, признали нас самой красивой парой из всех, что им приходилось видеть.

Я торжественно ввел невесту в свой дом, и она стала в нем хозяйкой, а мне женой. Столь патетический стиль напрашивается сам собой, когда я вспоминаю те дни, которые, как мне кажется, были самыми счастливыми в моей жизни. Говорят, что многие семьи переживали свои лучшие дни в первый месяц после свадьбы, за это подобный месяц и зовется «медовым». Мою Хлою чрезвычайно забавляла и увлекла новая игра в супружескую пару, а именно игрой она представляла себе наш брак. Кроме того, ей импонировало быть хозяйкой большого особняка, распоряжаться множеством слуг и самостоятельно вести хозяйство. Видели бы вы, с каким важным видом Хлоя выговаривала кухарке, что та подала на стол к завтраку не вареные яйца, а обычную английскую яичницу с беконом. Когда я возвращался вечером домой, она заставляла слуг выстраиваться в холле и встречать меня, благо о моем появлении становилось известно заранее, так как из окон особняка было отлично видно всю улицу и, следовательно, мою коляску. Это зрелище напомнило мне те далекие годы, когда я приезжал на каникулы в родительскую усадьбу. Отец тогда тоже выгонял слуг во двор встречать юного господина. Не хватало лишь знаменитого «ну», коим Чарльз начинал любое обращение ко мне. Как потом оказалось, отец Хлои так же учил своих слуг, соответственно, сама Хлоя переняла эту традицию, которая мне казалась чересчур вычурной и слишком викторианской. Даже будучи на службе у самой королевы, я не утратил неприятия ко всему, что связано с викторианством.