Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

Плутон отказалась объяснять. Тварь вообще скупилась на разговоры.

Появилась в розовых рассветных лучах, когда мы очнулись после первой долгой ночи под яркими звездами Отрезка. Вздернула острый подбородок при виде остальных магов.

— Отпечаток, — Кан застыл, сжав кулаки. По его странным перчаткам побежал шум. Плутон фыркнула — с некоторым презрением, внимательно посмотрела на меня. Я кивнула: давай.

Тварь распалась дымом, ударила в лицо. Рядом закашлялся Тони.

— Я бы могла просто убить их, — клекотом в ушах. Могла.

— Спасибо, что не убьешь, — я ответила на грани слышимости. Прозвучало приказом, и тварь рассмеялась: пересыпалось битое стекло. Я погладила шрам. Плутон сказала:

— Идем со мной, — и я пошла, к роящемуся силуэту в конце улицы. Оглянулась через плечо на сплевывающего тьму Нааса. Рыжеволосый маг улыбнулся грязными зубами и ободряюще кивнул:

— Удачи.

— А ты?

— Позже, — властно оборвала Плутон. — Пора начинать.

Испытания огнем.

— Печать — очень личное для них, — накануне пояснил Тони, вытряхивая пыль из покрывала. На его лице плясал пламенный отсвет. Выбранную квартиру на первом этаже мы расчистили позже, а в ту ночь расположились прямо у входа в магазин, дежуря по очереди, не доверяя тонкой завесе охранных чар. Рядом сновали твари: я чувствовала смерть льдом под сердцем, слышала ее царапающую поступь и хищное рычание. Кан обманчиво расслабленно сложил руки в боевых перчатках на коленях и время от времени трогал знак Университета на груди. Айяка сидела совсем близко к костру. Вылетающие искры гасли на новых джинсах. Тони и Наас лишь чуть поворачивали головы, когда в зданиях дальше по улице что-то с дребезгом рушилось, скрипело, а за окнами мутная двигалась тьма.

После обжигающего душа, неловкая в чистой, чужой одежде, я спряталась в плед и наблюдала за танцем золотых языков в кольце камней.

— Почему? Проклятья, как я поняла, твари раздают с легкостью.

— Защита — другое. Для печати твари нужно отдать часть себя, а у них и так мало что есть, — друг Нааса поправил угли.

— Я уже объясняла Зарин. Основа любой твари — частичка души хозяина. Воспоминание о чем-то очень важном. Пока тварь мала, оно заменяет ей разум. Поэтому она послушна, — сказала Айяка, гоняя по миске остатки лапши. Чувство голода, яркое поначалу, быстро притупилось, ушло — и не вернулось. Одно из приятных чудес Отрезка. — Но, по мере развития, первоначальный импульс переваривается, изменяется под влиянием темной материи. Процесс изучен плохо. У некоторых сознание угасает до набора инстинктов. У других вырастает в самостоятельную личность. Первые и не могут никого отметить. Это просто убьет их. Защитная печать — результат расщепления оси создания. Кусочек кусочка памяти создателя. Если памяти мало, то нечего и отдавать.

— Печать для твари вроде ритуала для огненного мага, — сказал Наас. — А проклятье — просто колдовство. Как заклинание запустить. Отнимает силы, но не влияет на личность.

Личность Плутона оставалась загадкой. Хоть после перехода тварь больше не напоминала черную дыру, поглощавшую жизнь: нечто зыбкое и неумолимое. Теперь я смогла различить скользящую грацию в ее движениях, ранее скованную тесной камерой Заповедника. Удовлетворение в бездне глаз и злость под взъерошенной шерстью на загривке. Я спросила, растирая шею — прогоняя дрожь: — Почему ей не закрыть меня где-нибудь? Здесь, хотя бы. Меньше проблем, постоянный доступ.

Кан колюче всматривался во мрак и мял незажженную сигарету:

— Магия зависит от настроения мага. Даже не от настроения, а от общего состояния психики. Сила — не постоянная величина, скорее выбросы. В нормальных обстоятельствах они частые и более-менее равномерные. При экстремальных условиях хаотичны. Могут вообще пропасть или прорываться разрушительными вспышками. Нестабильность — тебя тестировал на это Валентин.

— Временная, — вставила Айяка. — Но есть еще врожденная, природная. Когда разрыв между основной и второй по силе стихиями меньше десяти процентов. Тогда маг предрасположен к психическим расстройствам. Ищущая выхода мощь влияет на эмоции.

— Короче, ей надо, чтобы ты была вполне довольна жизнью, — зевнув, подытожил Наас. — Иначе она будет либо слабой, либо раненной. Поэтому Плутон не выбрала меня. Я нестабилен, — тихо добавил он. — Поровну огня и ветра.

Тони серьезно кивнул:

— Точно. Я часто наблюдал у Нааса приступы ПМС, когда… — рыжеволосый маг дотянулся до друга и затолкал глубже в одеяло. Оттуда глухо, но довольно донеслось:

— Видите? Непостоянство и тяга к насилию. Он бы тварь за неделю угробил.

Кан оскалился, Айяка скривила губы в улыбке. Я опустила ресницы, зарылась в шершавое, пахнущее костром одеяло и наконец позволила себе провалиться в сон без сновидений, чтобы утром снова встретить личный осколок ночи.

А спустя самые длинные недели в жизни сижу на нагретых плитах у страшного фонтана. Рядом колышутся могильные цветы, Наас растянулся сверху, на бортике, прикрыв лицо локтем — угловатый и отчего-то напряженный. Под пальцами пыль, желтая и шелковистая. Мягко струится, мелкие камушки чиркают по коже. Печет и дергает ожег. Тяжелые лучи поцелуями ложатся на щеки, давят, пригвождая к месту. Легкий ветерок сдувает жар с кожи. Неподалеку вспархивают птицы. Через секунду вижу их — тушевые пятна на бледно-голубом небе.

— Мне тоже тут нравится, — говорит Наас. Выгнувшись, пытаюсь посмотреть на него. Хмыкает и ерошит мне волосы. — Здесь идеально для таких, как мы.

— Почему?

Мое внимание по-прежнему держит огонек свечи, но его голос замыкает крылатый шелест мертвого города, связывает, как заклинанием, пустые улицы с беспокойными стаями, где кроме нас и тварей никто не ходит, но зато можно лежать. Набираться сил, чтобы однажды догнать ускользающие тени.

— Плутон сказала, здесь совершили жертвоприношение. От этого и получился Отрезок. Вызывали одного из девяти демонов, из тех, чьи имена нам выпали. Забавно, да? После ритуала до сих пор остался плотный след, поэтому нам всем… — Сытно, — уютно. Спокойно.

— Точно.

— Чего они хотели? От демона? — демоны тоже существуют?… Ладно. Почему бы и нет. Это огромный мир, помнишь? Здесь хватит места для каждого.

Маленькая девочка оказалась куда проницательней меня.

Облизываю сухие губы. Если бы Наас не говорил со мной, я могла бы молчать сутками. Возвращаясь по вечерам, нахожу Тони и Кана, играющих в неизменные шахматы. Айяку с книжкой. Или же влюбленные гуляют, а Кан и Наас обмениваются колкостями, переходящими в оскорбления. Я превращаюсь в невидимку после отрицательного ответа на ежевечерний вопрос:

— Ну как?…

— Просили защитить их городок от чумы, — дергает плечом Наас. — Только они схитрили: принесли в жертву всякий сброд. Преступников, больных и старых. Неравноценный обмен. Демон разозлился, убил всех и свалил обратно. Магический выброс исказил пространство, отрезал площадь от остального мира. Получилась вселенная со своим притяжением. Люди почти не чувствуют его. В нас мало тьмы, а, как ты знаешь, именно тьма лежит в основе любого портала. Поэтому твари легко находят дорогу в такие места. Они и достроили город своими воспоминаниями.