Ольга Рэйн - 13 привидений

Олег не стал включать ночник – не хотел, чтобы она заметила ссадины на руках и его общее неважное состояние. Осторожно присел рядом, наклонился. Коротко поцеловал прохладные, плотно сжатые губы.

Вика не отвечала на поцелуй. Вика почти не дышала, не пахла.

– До тебя не дозвониться, ты в курсе? – холод губ обратился ледяным тоном вопроса. Обида.

– Я… – Он задумался, прежде чем ответить. Выуживал в мутной воде причины и поводы. – Я телефон отключал.

– Зачем?

– Работал. И забыл включить после.

– Обо мне ты тоже забыл?

– Нет. Если честно, лишь о тебе и помнил…

– Что с голосом? Ты в порядке? – повторила она. Потянулась рукой, запуталась ноготками в бороде. – Лицо такое, будто призрака увидал.

«Опять?..»

Он осторожно взял ее запястье, прижал маленькую ладонь ко рту, поцеловал красивые тонкие пальцы. Стоит ли ей рассказывать? Стоит ли нести в их жизнь все это, такое смутное-мутное, давнее-недавнее?..

«Ну уж нет. Никого не пущу в мою маленькую оранжерею».

Слой минус, слой минус.

– Просто устал… Голова болит.

– У меня тоже. Из-за погоды, наверное.

– Наверное… Без обид?

– Без обид. Ложись спать, поздно уже.

Во сне он подумал, что сны – это тоже слои.

Во сне ему привиделось, что лицо Вики треснуло, кожа на щеках разошлась, окропив кровавыми брызгами постельное белье, и наружу начало лезть что-то матово-черное, хищное, острое. В ужасе он пробудился – и увидел ее бледное, бледнее обычного (но зато целое!), похожее на луну лицо прямо над собой.

– Что там? – прошептала она.

– Где? – не понял он.

– Там, в шкафу. Слышишь?

– Что?..

Он встал, прошлепал босиком, не надевая тапки, к стенному шкафу. Прислушался.

– Свет включи!

Олег вернулся к кровати, включил ночник. Опять подошел к шкафу.

Заглянул внутрь.

Взгляд ползал по костюмам на вешалках. Опустился ниже, замер на высокой плетеной корзине для белья – Вика купила на деньги, отложенные со стипендии, ей было важно иногда приносить в дом какую-нибудь мелочь.

В дальнем углу что-то пряталось.

Что-то, вонявшее мокрой псиной.

Обеими руками Олег взял корзину за округлые бока и потянул на себя. Та сдвинулась еле-еле, не больше чем на пять сантиметров, но у него не было времени удивляться тяжести. Олег навалился, практически лег на плоскую крышку животом, пытаясь заглянуть в темную щель.

Из складок одежды ему навстречу вытянулась громадная волосатая рука с растопыренными пальцами. Вцепилась в лицо, обхватила целиком. Острые длинные ногти прорвали кожу за ушами и на затылке. Нахлынула, моментально забив ноздри, волна смрада.

Шарахнувшись, Олег потерял равновесие и вывалился спиной вперед обратно в комнату. Перед глазами на миг помутилось, а когда взгляд снова удалось сфокусировать – в шкафу уже ничего не было, кроме вешалок с одеждой и бельевой корзины.

– Вика, – выдохнул Олег. – Вика, ты видела?..

– Четвер-ртые похор-роны! – раздалось в ответ.

Олег повернул голову на голос – так резко, что услышал, как хрустнули позвонки в шее, – и ощутил, как приподнимаются, наэлектризовываясь, волосы на затылке.

На спинке кровати, в самом ее изголовье, возвышаясь над покрытой простынями Викой, сидела на корточках голая женщина с длинными черными волосами и огромным вороньим клювом вместо лица. Клюв, похожий на перевернутую набок пирамиду, был приоткрыт, в зеве поблескивали серебром мелкие и тонкие, как иглы, зубы. Голова Вики покоилась, смежив веки, между призывно раздвинутых бедер суккуба.

– Четвер-ртая свадьба! – прокаркала Сорока-ворона. – Четвер-ртые похороны!

За спиной у твари расправились громадные, во всю стену, крылья. Одновременно внизу широко распахнулись глаза Вики:

– Тебе показать слои?

Женщина-птица нагнулась, зажала голову его невесты в громадном клюве и потянула. Затрещали, надрываясь, сухожилия и мышцы, брызнула кровь – и Олег проснулся опять, теперь уже по-настоящему.

Слой минус, слой плюс

Надпись в лифте изменилась, но он уже ничему не удивлялся.

Олег + Тая ♥.

Кто такая Тая?

Ты знаеш

Надписей стало больше, теперь они покрывали и стены, и потолок.

этомудалаэтомудалаэтомудала

этомудалаэтомудалаэтомудала

этомудалаэтомудалаэтомудала

И даже на зеркале – размашисто, наискось, снизу вверх, было выведено:

ЭТУ

ДАЙ

МНЕ

Его джип плыл по ночной, утопающей в тропическом ливне Москве. Вчера, сегодня, завтра – непогода пожирала само время, стирая границы между прошлым и будущим. Смешивала слои. «Who do you need, who do you love?» – спрашивал Саймон Ле Бон.

– Ты точно не в порядке, дружочек.

Олег обнаружил себя в лофт-галерее, промокший до нитки, растекшийся на мягкой софе. Вадик стоял рядом, почему-то тоже мокрый. Позади рыжего на оконном стекле струи воды рисовали геометрические фигуры. Глядя на них и на Вадика, Олег думал о том, что не может вспомнить, как сюда попал, и был готов согласиться с другом.

– Вадик…

– Да, маэстро.

– Как давно мы знакомы?

– Очевидно, с тех пор, как кое-кто перебрался в Москву.

– Пять?.. Десять? Сто лет?

– Дольше, чем ты можешь себе представить. Кофе?..

– Спасибо…

Олег прикрыл веки, но, когда спустя секунду снова открыл их, Вадик все еще был рядом. По-прежнему возвышался над ним, глядя внимательно и цепко.

– А как же кофе?

– У нас нет кофемашины, дружочек. И никогда не было. Понимаешь, что это значит?

– Ты мне скажи. Ты же у нас мозг…

Вадик тяжело вздохнул, скрестив руки на груди.

– Началось, да?

– Ты о чем?

– Все по кругу. Мы это уже проходили с тобой. Не помнишь?

– А я должен?..

Очередной сочувственный вздох.

– Ладно. Видит бог, я пытался. Тянул время, как мог, но… Дай сюда телефон.

Олег подчинился.

– Вот, смотри. Видишь?..

– Я говорил тебе вчера про эти сообщения. Это я помню.

– Нет, дружочек, – покачал головой Вадик, отступая к стене. Рядом с ним висела авторская копия «Сороки-вороны» («Тая здесь»?..), и они оба – и рыжий, и женщина-птица – смотрели теперь на Олега с грустью и сожалением.

– Не вчера, а неделю назад. И все сообщения отправлены с одного и того же номера. Видишь? Видишь?!

Телефон выпал из ослабевших пальцев.

– С твоего номера… – сказали человек и картина одновременно.

Олег схватился за голову:

– Это безумие. Бред… Я все еще сплю?..

– Ты просто запутался, дружочек, – вздохнул рыжий. – Творческая натура, особый взгляд на мир – так бывает. Тебе дано видеть по ту сторону, но порой, как сейчас, этот особый взгляд мешает разглядеть суть того, что происходит на самом деле. Ты нервничаешь, волнуешься, психуешь. Нужна моя помощь. Пойдем!