Ольга Рэйн - 13 привидений

Их несколько, он знает их всех, хотя не всех – по именам. В руках у первого – большая трехлитровая банка с разливным бочковым пивом, наполовину пустая. Другой, со шрамом возле глаза, смолит дешевую папироску. Третий допивает бутылку водки, прямо из горла. Над парком за рекой гремит праздничный салют – День города или что-то вроде того. Отсветы фейерверка отражаются в темной воде, окрашивают в разные цвета крепкие молодые тела. Продравшись сквозь кусты, выходят еще двое. Они хохочут и толкаются, такие же пьяные, как и остальные. Смолкают, увидев Олега и девушку. Олег чувствует, как пальцы спутницы крепче сжимают его ладонь.

– Оба-на… – говорит тот, что с пивом.

– …Угол-шоу, – заканчивает второй, бросая папиросу в песок.

Заволжские обступают их полукругом, преграждая путь наверх, к трассе. Гогочут, скалятся. Они похожи на стаю голодных дворняг, в их пьяном громком веселье таится угроза.

– Здорово, дружбанчик, – говорит старший.

– Привет, – тихо отвечает Олег.

– Пиво будешь?.. О, сорока-ворона, а ты чо тут делаешь?

Тая, дрожа, крепче прижимается к его плечу. Тая нутром чувствует опасность. А Олег молчит. Олег думает, что парни слишком пьяны и что их слишком, слишком много…

– Я не участвовал в этом.

Фары высветили витрину ювелирного магазина и вывеску, состоящую всего из нескольких отливающих золотом букв: ТАИС. Стеклоочистители замерли, позволив каплям дождя танцевать свой танец. Взгляд Олега блуждал, зачарованно следя за тем, как тонкие струйки бегут, вопреки законам физики, не только вниз, но и вверх, и в стороны, и по кругу, рисуя на лобовом стекле кубы, и пирамиды, и звезды, много звезд, целую Вселенную.

– Я ничего не сделал, – повторил он. Нашел на ощупь прореху в ткани, пальцы коснулись металлического стержня.

– Все верно, – качнул головой рыжий. – Не ты насиловал и бил тоже не ты. Не ты заталкивал битое стекло ей в нутро. Не ты душил, не ты топил…

– Я. Ничего. НЕ СДЕЛАЛ. – С каждым словом Олег все сильнее сжимал холодную тонкую полоску.

– Правильно. И на похоронах тебя не было. Но что еще хуже… – Рыжий смотрел прямо перед собой, на «ТАИС». – Ты обо всем забыл.

Вадик повернулся к нему, и Олег вдруг с ужасом понял, что у рыжего мокрая челка и хипстерская бородка, как у него самого. И красные от недосыпа и слез глаза.

– Но какая-то часть тебя будет помнить об этом всю твою несчастную жизнь, – сказал двойник Олега изменившимся, не похожим на Вадика, голосом. И добавил: – Вперед, дружочек. Самое время использовать зонт.

И Олег использовал.

«Who do you need, who do you love» , – шипело в невидимых колонках вместо рождественских гимнов.

Олег кивнул старенькому охраннику, по-прежнему дежурившему у входа на маленьком раскладном стуле. Тоскливо брякнули дверные колокольчики за спиной – едва слышно из-за музыки. Олег огляделся по сторонам. За исключением сторожа, все внутри ювелирного магазина преобразилось.

Помещение раздалось вширь и вглубь, потолки стали выше и поменяли форму – он очутился под куполом древнего храма, средневекового готического собора, со сводов которого вниз устремлялись подобные ракетам птицы. Острые треугольные клювы, выполненные в той специфической технике, не узнать которую Олег не мог, потому что сам ее выработал, угрожающе метили ему в лицо. «Стая» готовилась к атаке на человека, который ее создал.

Витрины и стенды с украшениями исчезли, теперь вдоль высоких стен выстроились рядами канделябры со свечками. Обилие свечей подчеркивало архаичную торжественность обстановки. В дрожащем желтом мареве круги и треугольники, покрывавшие стены снизу доверху, шевелились как живые, то и дело меняли очертания и пропорции, ломая углы и составляя новые фигуры – настолько геометрически сложные, что от одного взгляда на них начала с новой силой болеть голова. Местами мрамор потрескался, из разломов стекала дождевая вода.

Who do you need… When you come undone?

В дальнем – очень далеком, если вспоминать о том, каковы были размеры магазина изначально, во время первого его визита, – конце зала возвышалось что-то вроде алтаря или амвона. За ним угадывались багрово-черные портьеры – занавес едва уловимо колыхался, будто за ним гулял сквозняк.

– Так банально, – хихикнул Олег, а потом, не выдержав, сложился пополам и расхохотался во весь голос, харкая на каменную плитку под ногами дождевой водой и кровью из саднящего, словно что-то застряло внутри, горла. – Храм Сатаны, готовый к венчанию… Так театрально, так вульгарно, так безвкусно! Слышишь, Тая?!

Олег ждал, что она покажется из-за портьер, но Сорока-ворона плавно спустилась сверху перед амвоном. Два черных крыла медленно сложились, став черным платьем на теле Таи. В сумраке глаза женщины-птицы отливали серебром, а когда она улыбнулась долгожданному гостю, изо рта у нее брызнула сукровица, кривые передние зубы выпали, дробно застучав по полу, края тонких губ разошлись в стороны, и наружу, влажно поблескивая, показался громадный вороний клюв.

Но Олег не боялся. Дежавю, дежа не вю – уже видел такое преображение раньше. Сжимал в кармане промокшей куртки кольцо, и это придавало ему сил.

– Вообще-то, ты мне «спасибо» должна сказать, – хихикал он, шагая вперед. – Ты же всегда мечтала стать бессмертной ведьмой. И вот – посмотри на себя!

Клюв распахнулся:

– Хочешь, я покажу тебе слои?..

– К черту слои, – отмахнулся Олег, встав прямо перед ней. – И тебя тоже к черту. Только один вопрос…

Сорока-ворона склонила птичью голову набок, посматривая на него с любопытством и насмешкой.

– Если тебе нужен я, зачем преследовать Вику? Зачем убивать других? Они-то что тебе сделали, а? Это ж меня ты простить не можешь, они-то тут при чем?!

Тая не ответила. Молча скользнула в сторону, освобождая для него проход к амвону и багряному занавесу. Портьеры вновь заметно колыхнулись – один, другой раз – и пали.

Перед Олегом открылась обычная простая стена и шкаф – точная копия того, что стоял в их с Викой спальне.

– Не слишком театрально?

– Нет, – прохрипел Олег, падая на колени.

– Не-ет, – пятясь, пополз назад, к выходу.

Потому что начал вспоминать, что на самом деле ждет его по ту сторону занавеса.

– Пустите, пустите…

Олег, хныча, тыкался лицом в ноги все еще сидящего у входа старичка, но тот вдруг начал подниматься со своего стула и внезапно оказался очень большим. Он поднимался и поднимался, каким-то бесконечно долгим движением, словно некто невидимый растягивал его в высоту, как скрученную кольцами пружину. И вот уже перед Олегом, преграждая проход, вырос покрытый черным волосом гигант с длинными руками и серебристыми глазами. В нос ударила вонь – смесь запахов мокрой псины и гнилого картофеля.