Кирстен Уайт - Падение Элизабет Франкенштейн [litres]

– Она любила твоих братьев! Она их растила!

Виктор небрежно пошевелил в воздухе пальцами.

– Учить ребенка может любой. Гувернантки взаимозаменяемы. Не помню, чтобы ты возражала, когда мы решили избавиться от Герты.

– Мы не убивали Герту!

Я замолчала и в ужасе зажала рот рукой. Герта исчезла. Растворилась через час после того, как Виктор вышел из комнаты. Мы никогда больше о ней не слышали.

Виктор решил проблему за меня.

Еще недавно его взгляд, полный снисходительного раздражения, вогнал бы меня в ступор и заставил немедленно сменить тактику. Даже сейчас я вздрогнула, увидев его. Он изогнул губы в улыбке.

– Не говори, что не одобряешь моих методов, когда столь многим из них научила меня сама. Ты ведь с самого начала дала понять: тебе все равно, что я делаю, до тех пор, пока ты не знаешь подробностей. Таков был уговор!

– Нет. Нет-нет-нет. Я никогда об этом не просила. Я никогда этого не желала.

Мне хотелось мерить шагами комнату, свернуться в клубок, кинуться к нему с криком, ударить его. Но я просто стояла и смотрела на юношу, которого знала всю жизнь, юношу, которого, как я думала, знала лучше самой себя. Я смотрела на незнакомца, но понимала каждый проблеск эмоций на его лице. Примириться с этим было невозможно.

И все же я не понимала.

– Но зачем ты вообще это делал? Зачем тебе нужна была Жюстина? Как тебе вообще могла прийти мысль создать чудовищу подругу?

Он нахмурился, недоуменно склонив голову.

– Зачем мне отдавать что-то этому отродью? Как только оно сделало свой первый вздох, я понял, что потерпел сокрушительную неудачу. Ты видела его. Ты должна понять. Мой план провалился, закончился отвратительной ошибкой. То, что эта ошибка продолжила преследовать меня, ходить за мной, угрожать мне, – наказание за мой грандиозный провал в погоне за совершенством.

– Какого совершенства, по-твоему, можно достичь в смерти?

Он возвел глаза к потолку и едва заметно покачал головой.

– Ты не понимаешь. Ты никогда не понимала этих вещей. Ради тебя – той, что способна оценить красоту мира и не желает заглядывать вглубь, – я сделал это ради тебя. Чтобы тебя спасти.

– Спасти меня от чего? За последние несколько недель я испытала величайшие страдания в своей жизни, и причинили их твои незримые руки!

В одно мгновение он оказался рядом со мной. Я отпрянула, вжавшись в стену. Он стоял между мной и дверью. Его гнев нарастал, но пока он себя контролировал. В конце концов, я была здесь для того, чтобы его успокаивать.

Никогда больше я не стану его успокаивать.

Он схватил меня за плечи, впившись пальцами в кожу, и затряс.

– Страдание временно! И ты тоже! Я едва тебя не потерял. Ты бы умерла и оставила меня одного . Когда я увидел, как ты, больная, лежишь в постели и ускользаешь от меня, я поклялся, что не позволю этому случиться. Ты моя. Ты принадлежишь мне. И будь я проклят, если позволю омерзительной хрупкости плоти отнять тебя. Ты думаешь, я получал удовольствие от того, чем мне приходилось заниматься? Я ненавидел свою работу. Но я должен был ее выполнить. Весь мой труд, все мои жертвы служили одной цели: победить смерть. Я украду у нее искру творения, чтобы сделать жизнь вечной, чтобы защитить ее от разрушения. И я сделаю это для тебя. Когда я добьюсь успеха – а я его добьюсь, – ты будешь самым счастливым созданием в Божьем мире, потому что ты больше не будешь Его рабой. Я займу Его место. Я стану твоим богом, Элизабет. Я создам тебя заново по образу и подобию своему, и у нас будет наш собственный Эдем. И его никогда у нас не отнимут.

– Ты сумасшедший. – Мой голос дрожал, но я в состоянии была сдерживать свою ярость. А вот его ярость можно было использовать как оружие против него. Он уже был на грани, почти поддавшись своим слепым страстям. Мне оставалось только его подтолкнуть.

– Я испугалась, что ты сошел с ума, когда увидела лабораторию в Ингольштадте. Я защитила тебя, уничтожив ее. Мне следовало догадаться, что главная опасность была внутри – в твоем разуме и в том, что у тебя вместо души. Ты безумен, и я не желаю иметь ничего общего с твоей извращенной версией Эдема. Ты говоришь, что создал чудовище? Чудовище – ты, Виктор. Ты создал демона, потому что на большее ты не способен. Между нами все кончено.

Я была готова к приступу ярости. Я рассчитывала на него. Он должен утратить способность действовать разумно, растворившись в чистой разрушительной силе. Тогда я смогу сбежать. Я доберусь до города и призову на помощь констебля. Если он меня ударит, будет даже проще.

Но Виктор только вздохнул. Он выпустил мои плечи, подошел к двери, закрыл ее и повернул ключ. Это настолько отличалось от моих ожиданий, что я просто стояла и смотрела. Если бы он напал на меня, я бы дала ему отпор. Вместо этого он прислонился к двери. Он выглядел настолько обиженным, что мне инстинктивно захотелось отвлечь его и заставить улыбнуться.

– Я представлял этот вечер по-другому. Мне нужно больше времени. Я еще не готов. Когда настанет твой черед, никаких случайностей и неудач быть не должно. Я был бы сейчас близок к цели, но после того, как ты помогла мне, спалив мою лабораторию, я лишился дневника и всех своих записей. А потом и работа над телом на островах пошла прахом.

Меня затрясло от ярости. Я была готова на него наброситься.

– Ее звали Жюстина .

Он нетерпеливо фыркнул.

– Ты так ничего и не поняла. Я знал, что не поймешь. Для этого ты недостаточно сильна интеллектуально и эмоционально. Тебе просто придется проявить терпение. Когда ты изменишься, когда я избавлю тебя от недостатков, ты оценишь мои усилия.

Я хрипло рассмеялась, совсем как та хищная птица, которая клевала в его лаборатории ящик, набитый свидетельствами страшной жестокости и еще более страшных намерений.

– Все кончено. Я ни за что с тобой не останусь. Я буду бороться. Я тебя остановлю. Ты поистине безумен, если хоть на секунду решил, что я еще когда-нибудь проявлю к тебе доброту или благодарность.

Он шумно втянул ноздрями воздух. Как только он опустил взгляд на ковер, я метнулась вперед. Я вложила в эту атаку всю свою злость и боль. Я впилась ногтями ему в лицо, метя в глаза. Он перехватил мои руки, выкручивая их, и швырнул меня на пол. Прежде чем я успела подняться, он придавил меня к полу коленом. Я попыталась его ударить, но одну мою руку он скрутил, прижав к спине, а другая была подо мной. Я брыкалась и вопила. Но Виктор, при всей своей худощавости, был сильнее.

Я боролась отчаянно, с холодной целеустремленностью убийцы. Лишь один из нас знал, как далеко готов зайти. Я прижалась лицом к ковру и зажмурилась. Эту битву мне не выиграть. Мне придется придумать что-то еще. Мне нужно будет действовать с умом. Может, попробовать…