Робертсон Дэвис - Убивство и неупокоенные духи [litres]

– Я полагаю, мальчишка говорит по-английски? – спрашивает он.

– О да, сэр, а как же, сэр. На очень правильном английском, – отвечает Томас-младший. Но он строит фразы так, будто думает на другом языке.

– Я возьму его на пробу. Мне нужен мальчишка, но я не потерплю никакой чепухи, слышите? Пришлите его в замок в следующий понедельник, на Благовещение. Если он продержится квартал, я посмотрю, что можно будет для него сделать. Никакой оплаты за первый квартал, имейте в виду.

– О, благодарю вас, сэр! Конечно, конечно, никакой оплаты за первый квартал. Благодарю вас, мистер Фьютрелл. Вы очень добры. Уверяю, мальчик сделает все, чтобы вам угодить.

Мистер Фьютрелл коротко кивает, бросает еще один суровый взгляд на Томаса-младшего и отправляется по своим делам. То есть принять утренний бокал темного хереса в «Зеленом человеке»; мистер Фьютрелл занимает важное место в баре, где сидят торговцы побогаче, а не какие-нибудь фермеры. Все они – арендаторы графа, и мистер Фьютрелл для них большой человек.

Мне грустно смотреть, как Седой Весли, так уверенно беседующий с Богом, заискивает перед старшим слугой из графского замка. Но так уж ведется в свете; при жизни я видел множество заискивающих улыбок и слышал много льстивых речей в Новом Свете, где, как воображают идеалисты, подобного не бывает.

Итак, на Благовещение, 25 марта 1838 года, Томас Гилмартин поступает в услужение в графский замок. Жалованья он не получает, но хитроумный мистер Фьютрелл вписывает стоимость его услуг в графу «Прочие расходы», каковую ежемесячно предоставляет в графскую контору, и прикарманивает эти деньги. Экран опять разделяется на четыре части, и я сразу понимаю, что представляет собой служба Томаса. Поначалу – никакой ливреи; среди слуг его должность именуется «золотарь», и он дважды в день выносит сто сорок горшков – начинает с изящных фаянсовых pots de chambre из будуаров графини и гостящих у нее дам, потом переходит к более тяжелым «иорданям» в спальнях джентльменов (у некоторых на дне – совершенно непонятно зачем, и без намерения оскорбить правящий дом – красуется изображение королевского дворца) и, наконец, к простым горшкам слуг. Итого двести восемьдесят горшков в день. Их каждый день выносят на задний двор, ошпаривают и выставляют на просушку. Кроме горшков, есть еще стульчаки, спрятанные в красивых лестницах или невинных с виду креслах; внутри таится оловянный сосуд, называемый валлийской шляпой – за его форму и, возможно, в насмешку над крестьянами. В этом сосуде прячутся испражнения дворян и слуг, которые приходится выковыривать специальной лопаточкой и выбрасывать в сточную канаву под открытым небом.

– Горшки и «шляпы» – твоя статья дохода, – говорит главный лакей, большой шутник. – Что в них найдешь, все твое.

Система «статей дохода» действует для всех слуг замка. Статьи дохода мистера Фьютрелла весьма велики – это подношения в виде вина и крепких напитков от поставщиков, снабжающих огромное замковое хозяйство; Фьютрелл бойко сбывает дары богатым фермерам-арендаторам, любящим похвастаться перед дружками: «Это пойло чистое, как слеза; оно из самого замка». Статья дохода главного лакея – свечные огарки. Замковое хозяйство обширно, и бывает, что за одну ночь здесь горит до тысячи четырехсот свечей. По обычаю единожды погашенную свечу не зажигают снова, и главный лакей хорошо зарабатывает на сбыте «длинных огарков» в городские лавки. Такую же выгодную торговлю ведет и кухарка – ибо милорд старомоден и держит на кухне женщину, не желая и слышать о найме французского повара. Кухарка продает мясной сок, капающий с вертела; покупатели приходят с мисочками к маленькой зеленой двери, ведущей в кухню. Поскольку в замке множество ртов и там ежедневно жарят что-нибудь сразу на нескольких вертелах, мясного сока бывает много. Горничные дам и камердинеры джентльменов, конечно, получают обноски с хозяйского плеча. В общем, статьи дохода есть у всех, кроме золотаря. Но даже он лелеет надежды, поскольку, согласно легенде, однажды из «валлийской шляпы» выудили серебряную ложку.

Так Томас-младший и служил бы золотарем, если бы в один прекрасный день графиня не застала его за кражей персика из замковой оранжереи. Персик графиню не взволновал – для того чтобы делать выговоры младшим слугам, графини держат старших слуг. Но ей понравился смазливый мальчишка, и она приказывает, чтобы его сажали править двуколкой, на которой графиня разъезжает по парку, когда дышит воздухом. Так, к неудовольствию мистера Фьютрелла, Томас-младший получает ливрею всего через полгода службы.

Всего одну ливрею – кучера. Но Томас попадает в фавор у графини, которая любит красивых молодых людей, и вскоре его производят в лакеи. Не в важные лакеи – он становится одним из шестнадцати «младших лакеев», выполняющих работу, которая в наши дни ожидается от горничных. Но это значит, что теперь у него целых три ливреи. Одна – на утро, простая, с камзолом, то есть сюртуком без «хвостов»; одна на вторую половину дня – панталоны, чулки, сюртук с хвостами и оловянными пуговицами; и, наконец, блистательная парадная ливрея для появления вечером в столовой и в коридорах: белые чулки, плюшевые панталоны, бархатный сюртук с серебряными пуговицами, а самое главное – пудра для волос. Чтобы придать рыжей шевелюре Томаса положенный белый цвет, требуется огромное количество пудры и помады. И каждое утро, до завтрака, ему приходится мыть голову, поскольку днем пудры не положено. Но Томас-младший наслаждается пудрой. Бесстрастное лицо и умение изящно кланяться – почтительно и притом безлично – помогают ему подняться высоко по служебной лестнице. К тридцати годам он становится главным лакеем, а мистера Фьютрелла хватает первый удар (третий окажется смертельным), и он удаляется на покой и больше не может никого тиранить.

Так Томас оказывается потерян для семьи, хотя явного разрыва не происходит. В «Материнское воскресенье» [15] Четвертое воскресенье Великого поста в англиканской церкви и других церквях, действующих на территории Британского Содружества наций. , когда слугам дают выходной, чтобы они могли навестить матерей или любой правдоподобный аналог таковых, Томас берет напрокат пони и едет в Лланвайр, прихватив пасхальный кулич из замковой кухни и подарок от графини. Он развлекает родителей и сводного брата рассказами о жизни высшего общества. Впрочем, радость от его визита омрачена тем фактом, что он перешел в лоно англиканской церкви, поскольку замковые слуги обязаны по воскресеньям посещать англиканскую часовню в парке. Этого требует должность Томаса, но он не скрывает, что ему нравятся англиканские богослужения, их утонченность, их обрядовость. Ему нравится сидеть на галерке для слуг и пользоваться одним сборником гимнов с хорошенькой горничной.