Ивонна Наварро - Обычные жертвы [litres]

– Милое местечко.

Сэм кивнул. Потом, просто из чувства долга, крикнул еще раз:

– Эй! Оуэн?

И снова нет ответа. Пройдя по коридору налево, братья обнаружили две комнаты поменьше. Первая определенно служила Оуэну кабинетом – она была такой же опрятной и четко организованной, как все в его жизни, а вторую Оуэн приготовил для двоюродных сестер. Эта комната выглядела изящной, но не чересчур девчачьей, с покрывалами и занавесками в тон. Беспорядок подсказывал, что Марли и Фэллон успели тут пожить: некоторые книги были раскрыты, маленькие мягкие игрушки валялись в углу, стопка одежды возвышалась в корзине между кроватью и стеной. В комнате была куча подушек, а на полках встроенных шкафов стояли книги и пылились всякие забавные мелочи. Между шкафами размещался накрытый скатертью стол, который, очевидно, служил рабочим. Покрывало на одной из кроватей было самую чуточку смято в уголке, будто кто-то прилег на заправленную кровать, а потом не расправил его до конца.

Сэм вошел в комнату, приблизился к полкам и просмотрел книги. Его взгляд остановился на большой иллюстрированной книге о Мамонтовой Пещере, потом на еще одной, двумя полками ниже. В общем и целом, пещере оказались посвящены с полдесятка книжек, что было неудивительно, учитывая, что она являлась главной местной достопримечательностью. Все книги стояли на полках, но близняшки вполне могли пролистать их и вернуть на место.

Через несколько секунд Сэм и Дин покинули комнату девочек и заглянули в большую спальню на другой стороне дома, явно хозяйскую. В комнате было много света благодаря тройному фасадному окну, а кровать была аккуратно застелена черным одеялом. Туалетный столик, комод, книжные шкафы. На столике Дин нашел то, что можно было увидеть в любой мужской спальне, – бутылочку недорогого одеколона, спортивные часы с резиновым ремешком и небольшую коробку для мелочей. Пока Сэм проверял чулан, Дин открыл коробку и обнаружил внутри стандартный набор: еще одни часы, несколько пар запонок, ножнички для ногтей, карманный ножик с рукояткой под дерево и монетки. Казалось, что в комнате нет ничего необычного, пока Дин не опустил взгляд.

– Интересно, в какую обувь он переобулся, – спросил он, ногой подтолкнув кроссовки, которые выглядели так, будто их небрежно сбросили.

Сэм вышел из чулана и обошел кровать.

– Смотри, – он указал на груду одежды на полу. – На Оуэна не похоже.

– Может, он спешил.

– Куда? Полагаю, «Форд», который мы видели возле офиса шерифа, его тетя и дядя взяли напрокат, так что в аэропорту он их не забирал. Они должны были позвонить ему еще из Аризоны, как только услышали о пропаже девочек. У него было бы полно времени подготовиться к встрече гостей.

Дин нахмурился.

– Думаешь, смылся?

Сэм покачал головой, и братья направились обратно тем же путем, которым пришли.

– Нет, он бы тогда сбежал в тот же день, когда они исчезли. Но он доложил об их пропаже. К тому же я в жизни не поверю, чтобы он что-нибудь с ними сделал.

– А что тогда?

Он вернулись к «Импале», и Сэм бросил на него взгляд над машиной.

– Думаю, он отправился в пещеру, чтобы попробовать их найти.

Перед тем как отправляться в пещеру, Сэм и Дин решили заглянуть к Киннамон и узнать, не согласится ли она взглянуть на нашивку, тайком вынесенную из подвала с вещдоками. К тому времени, как они подъехали к дому, дождь превратился из туманной мороси в самый настоящий ливень, а температура упала аж на пятнадцать градусов. Небо походило на грязное одеяло, разорванное бешеным зверем, и по нему плавали мутные серые клочки облаков. Молнии не вспыхивали, но то и дело слышались громовые раскаты, и сложно было не обращать внимания на этот небесный грохот. Несмотря на послеобеденное время, из-за грозы казалось, что уже опустились сумерки. Свет, горящий в окнах дома Киннамон, пробивался сквозь залитое дождем лобовое стекло «Импалы».

Дин поставил машину как можно ближе к автомобилю Киннамон на подъездной дороге, но им все еще оставалось пройти до веранды добрых шесть метров.

Дин прищурился: дождь хлестал такой, что не получалось ясно разглядеть даже веранду.

– Не в первый раз мокнем.

Сэм сделал глубокий вдох, готовясь к пробегу.

– И не в последний.

Он потянулся к ручке, но внезапно кто-то постучал в стекло со стороны Дина, и оба подскочили. Резко развернувшись к окну, он увидел размытый ливнем силуэт под укрытием огромного черного зонтика.

Человек снова постучал в стекло.

– Выходите! – голос Киннамон был едва слышен сквозь грохот ливня по крыше «Импалы». – Я сейчас промокну!

Дин приоткрыл дверь, и Киннамон кинула Сэму второй зонтик. Дин выбрался из автомобиля и вместе с ней боком поспешил к веранде. Обычно дождь был ему нипочем, но сейчас боженька словно вывернул до упора кран, вознамерившись смыть Ноев Ковчег в море. Сэм последовал за ними, едва не поскользнувшись на мокром бетоне.

– Закройте зонтики и оставьте здесь! – крикнула Киннамон, а потом ее слова почти заглушил гром. – И ради всего святого, вытирайте ноги!

Сэм и Дин послушались, после чего вошли в дом и, остановившись на пороге, дождались, пока она закроет дверь. Около двери стояла дубовая вешалка. Киннамон сдернула с бронзового крючка полотенце и вручила его Дину.

– Одно на двоих. – Она сняла туфли и надела стоящие у подножия вешалки тапочки. – Давненько уж я такой грозы не видала. Дурной знак.

Дин небрежно обтер рукава и бросил полотенце брату, который проделал то же самое. Когда Киннамон потопала на кухню, Дин пристроил полотенце на свободный крючок, и они с Сэмом последовали за ней.

– Плохой знак для кого? – спросил Сэм.

Киннамон пожала плечами, сняла с плиты металлический чайник и принялась наполнять его водой из-под крана.

– Просто так, наверное. Или для несчастных пропавших. – Она поставила чайник на плиту, повернула переключатель и держала, пока не вспыхнула горелка. – В смысле, как в такой потоп можно что-нибудь найти, верно? – Она развернулась к братьям. – Вы не присядете? Терпеть не могу, когда люди надо мной нависают. Начинаю нервничать.

Братья переглянулись, но спорить не стали и уселись на деревянные кухонные стулья. Киннамон вытащила кружки и поставила перед ними, не спрашивая, будут ли они пить чай. Пока грелась вода, она вынула из шкафчика корзинку с чайными пакетиками, а через несколько секунд к той присоединилась тарелка с печеньем.

– Домашнее, – пояснила Киннамон. – Овсяное с изюмом.

Дин с широкой улыбкой потянулся к печенью. К тому времени, как чайник засвистел, он бодро расправился с двумя и приступил к третьему.

Киннамон сняла чайник с плиты и подошла к столу.

– Выбирайте чай, – скомандовала она. – Отказ не принимается. В такое ненастье горячий чай – то что надо, чтобы согреть косточки.