Андрей Дашков - Дракон

Но Кен ни на секунду не поддался искушению заполучить в союзники мастера Обители Полуночного Солнца. Он пытался удержаться за пределами порочного треугольника: превосходство – неравенство – рабство. Его путь пролегал по размытой границе света и тьмы.

Здесь не было ничего постоянного и законченного, все могло обернуться собственной противоположностью. Здесь обличья менялись в зависимости от освещения, и маски мелькали с быстротой, которая не оставляла шансов истине. Здесь иногда молились своим убийцам и проклинали спасителей. Здесь ложь сделалась продолжением правды, и наоборот. Здесь СИЛА была только пятой стихией, о разрушительной способности которой подозревали лишь очень немногие из блуждавших вслепую. Здесь пытались выжить. И никто не искал справедливости.

Стрелков на обоих кордонах – внешнем и внутреннем, разделенных извивающейся бетонной кишкой, – оказалось гораздо больше, чем того требовал здравый смысл. Появление волков вызывало неизбежный страх, но никто не пытался помешать Кену войти. За супером и его мутантами следили с почти нескрываемой ненавистью. В какой-то момент ему даже показалось, что сугги готовы открыть огонь из всех стволов, а для многих из них это было бы равносильно самоубийству.

Но ничего не произошло. Это подтверждало то, о чем он уже догадывался. В постурбане находились другие супера, и сугги не знали, поддерживает ли он связь с ними. Суггесторы боялись, потому что предчувствовали войну, в которой им останется только умирать.

Что ж, по крайней мере, он не напрасно проделал трудный и долгий путь. Шесть недель под безумными небесами. Больше тысячи километров сплошных льдов. Биметаллический термометр показывал температуру не выше минус тридцати, но нередко она опускалась до минус пятидесяти. Бури, наметавшие за ночь шестиметровые сугробы. Ветры, сбивающие с ног. Естественные преграды и, что гораздо хуже, неестественные помехи. Миражи. Магнитные аномалии, наваждения. Искажения невидимых звездных сфер. Стаи волков, которые вели себя как смертники – все, включая доминантов. Кену пришлось истратить на них значительную часть боезапаса. И ни разу не удалось перехватить контроль.

Сражаясь со своими сородичами, Рой получил серьезное ранение: у него был разодран живот и порваны грудные мышцы. Он потерял много крови. Кен вылечил волка, затратив витальную энергию, эквивалентную нескольким десяткам килограммов живого веса. Но тогда он уже овладел способностью проводить СИЛУ сквозь себя и не потерял ничего, кроме времени. Это задержало его на двое суток.

И тем не менее у него было ясное понимание того, что самое трудное впереди. Все только начиналось – и закончиться могло очень плохо. Ему не нравились постурбаны вообще и этот в частности. Он не знал, где родился, но вырос в Пещере, среди нескольких десятков митов – а после прихода Мортимера их осталось гораздо меньше. Сколько Кен себя помнил, его окружала пустыня. Мертвый город. Одиночество. Безлюдье. Чистый эфир, в котором лишь изредка звучали голоса призраков – и еще реже можно было услышать призывы живых. То был мир, где еще существовали бесконечность времени и пространство, не ограниченное теснотой лабиринтов.

Здесь Кен чувствовал себя так, словно его окружал липкий туман. Дело было в количестве людей. Они создавали вокруг себя изматывающий хаос – вдобавок к тому, который царил в их умах. Они барахтались в бурлящей трясине излучений, где всегда доминировали страдание и страх.

Но место последней схватки не выбирают. Одно из главных правил игры: смерть встречает в худшем месте, в худшее время. Кен давно был готов к этому. В постурбане, носившем нелепое название Северная Столица, обитали тысячи митов. Дракон уже успел населить своими пугающими тенями их кошмары – а наяву им осталось ожидание, едва ли не худшее, чем кошмар. Вампир, Накса – эти тоже питались человеческим мясом и собирали ежедневную дань.

В результате на Кена смотрели как на ангела смерти. Он шел по стремительно пустеющим улицам в сопровождении своих волков, каждый из которых достигал в холке роста взрослого мита, – этих воплотившихся в зверей демонов ледяной преисподней. Все трое казались оборотнями, понимавшими друг друга без слов. От них шарахались ездовые собаки. Ни одна шавка не посмела залаять.

Кен слишком хорошо помнил, какое впечатление произвело на него самого появление Локи. Но тот пришел один. И Локи всего лишь хотел сделать Пещеру своей фермой. Ему не нужно было беспокоиться о Передаче кода.

Сигналы детенышей по-прежнему оставались надежно экранированными. Кен допускал, что его заманивали в ловушку. Но Дубль не мог быть только приманкой – щенки слишком ценны сами по себе. Кто-то умело двигал живыми фигурами, не оставляя им выбора и маскируясь под руку судьбы. Взаимное уничтожение Свободных – для Обители это была бы победа, однако манипулировать суперами из первой десятки не сумел бы даже Святой.

Кен двигался вполне целенаправленно и вскоре оказался в оружейном квартале. Сугги успели прикрыть большую часть лавок. Он обошел остальные и только в четвертой подобрал то, что нужно. За патроны он заплатил свинцовыми слитками и прозрачными ограненными камнями, на которые так падки самки суггесторов. Подобного мусора в мертвом городе было полно.

За качество товара хозяин лавки отвечал головой. Кен расстрелял десяток патронов в маленьком тире, находившемся тут же, в подвале, и остался доволен. Огнестрельное оружие выглядело совершенно бесполезным и даже смехотворным против Z-1, но у Дракона наверняка имелись рабы, готовые защищать хозяина ценой собственных жизней.

Теперь Кен должен был утолить свой голод. Запах привел его к заведению, которое называлось «Медвежий капкан». Возле дверей торчало потрепанное чучело медведя. Рядом висел стальной лист с надписью – стандартная просьба оставлять мутантов снаружи, которой Кен пренебрег.

Он вошел и оглядел длинное помещение с низким потолком и тремя колоннами. В пасти огромного камина, сделанного в виде капкана, пылал огонь. На столах горели свечи, вставленные внутрь закопченных стеклянных цилиндров. Вдоль короткой стены тянулась металлическая стойка, за которой тускло мерцали зеркала и бутылки. Кроме мяса, пахло потом, алкоголем и дурманом.

Кен насчитал в зале одиннадцать человек. Еще четверо находились на кухне. Все они избегали встречаться с ним взглядом и не представляли никакой угрозы. Хозяин заведения держался на почтительном расстоянии. Этот хорошо откормленный жирненький сугг выразил готовность удовлетворить любые желания супера. ЛЮБЫЕ желания. Кен знал, что так оно и будет.

Он сам выбрал стол. Рой расположился неподалеку от входа. Барби отправилась к задней двери. На тот случай, если придется держать оборону, они действовали быстро, слаженно и бесшумно.