Дуглас Престон - Штурвал тьмы

Детектив задумчиво кивнул.

— Почему вы так думаете?

— Смеялся как помешанный, говорил, что я упускаю главную возможность своей жизни. Сказал, что отвезет его в Лондон, где знает одного коллекционера.

— Главную возможность вашей жизни? Вы понимаете, что он имел в виду?

— Так, бормотал всякую чепуху насчет изменения мира. Pazzesco [17] Безумец ( ит .). .

— Вы не знаете, к какому коллекционеру он собирался отправиться в Лондон?

— Не назвал имени. Но я знаю большинство из них. — Доктор быстро написал что-то на листке бумаги и вручил его Пендергасту. — Вот несколько имен, с которых можно начать.

— Почему он пришел именно к вам? — спросил Алоиз.

Морин развел руками:

— Почему вы пришли ко мне, мистер Пендергаст? Я первый дилер по азиатским древностям в Италии.

— Да, это правда — у вас лучшие произведения, потому что нет никого более неразборчивого в средствах.

— Вот вам и ответ, — подвел черту Морин, не без доли гордости.

Настойчиво пропел несколько раз дверной звонок, потом раздались удары в дверь.

— Полиция! — донесся приглушенный голос.

— Лавиния! — крикнул Морин. — Пожалуйста, отошлите полицию с моими благодарностями. Нежелательный гость обезврежен. — Антиквар опять повернулся к Пендергасту: — Я удовлетворил ваше любопытство?

— Да, спасибо.

— Надеюсь, те документы из вашего кейса не попадут в чужие руки?

Алоиз щелкнул замками и открыл чемоданчик. Оттуда вывалилась пачка старых газет.

Морин посмотрел на собеседника, лицо его начало наливаться краской, но неожиданно расплылось в улыбке.

— Вы так же неразборчивы в средствах, как и я.

— Клин клином.

— Ведь все это выдумка, не правда ли? Пендергаст захлопнул кейс.

— Да… кроме комментария по поводу Вишну с женами. Но я уверен: вы найдете какого-нибудь богатого бизнесмена, который его купит и будет искренне им наслаждаться.

— Спасибо. Я так и сделаю.

Делец встал и проводил Пендергаста к двери.

Недавний дождь прилизал улицы Кройдона, мрачного промышленного пригорода на южной окраине Лондона. В два часа ночи Алоиз Пендергаст стоял на углу Каиро-Нью-роуд и Тэмуорт-роуд. По шоссе А-23 шумно мчались машины, по железной дороге Лондон — Саутгемптон пронесся поезд. На углу квартала высилась уродливая, в стиле семидесятых годов, гостиница; фасад из литого бетона был исчерчен полосами влаги и сажи. Пендергаст поправил шляпу, затянул галстук и, крепко сжав под мышкой охотничью сумку, приблизился к застекленному парадному входу. Нажал кнопку звонка, и через секунду с жужжанием дверь отворилась.

Алоиз вошел в освещенный вестибюль, пропахший луком и сигаретным дымом. Пол устилало усеянное пятнами синтетическое ковровое покрытие в сине-золотых тонах, а стены были оклеены моющимися золотыми обоями под ткань. Негромко играла инструментальная версия песни «Земляничные поля», а за стойкой угрюмо ждал служащий с длинными волосами, слегка примятыми с одной стороны.

— Номер, пожалуйста. — Воротник Пендергаст поднял и постарался встать так, чтобы большая часть лица оставалась в тени. Говорил он грубовато-ворчливо, с мидлендским акцентом.

— Ваше имя?

— Краутер.

Портье сунул карточку для заполнения, и Алоиз вписал вымышленные имя и адрес.

— Как предпочитаете платить?

Пендергаст достал из кармана пачку фунтовых банкнот и заплатил наличными.

Служащий бросил на него быстрый взгляд.

— Багаж?

— Чертова авиакомпания куда-то его задевала.

Портье вручил новому постояльцу магнитную карточку-ключ и скрылся в задней комнате, без сомнения, отправившись досыпать. Пендергаст доехал на лифте до своего этажа — это был четвертый, — но выходить не стал. После того как двери закрылись, он, оставаясь в неподвижном лифте, открыл сумку, вынул маленькое устройство для считывания данных с магнитных полос и провел по нему карточкой. На маленьком жидкокристаллическом экране появилась цифровая информация. Пендергаст вбил другие цифры, вторично медленно провел карточкой по устройству и, убрав прибор обратно в сумку, нажал кнопку седьмого этажа.

Двери раздвинулись, открывая взору холл, ярко освещенный лампами дневного света. Коридор оказался пуст; та же сине-золотая ковровая дорожка тянулась по всей его длине, по обеим сторонам шли двери. Специальный агент вышел из лифта, быстро подошел к номеру 714, остановился и прислушался. Внутри было тихо, свет погашен.

Алоиз вставил карточку в паз, автоматически включился зеленый свет, и дверь с негромким жужжанием отперлась. Пендергаст медленно растворил ее пошире и вошел, быстро закрыв за собой.

При некотором везении он мог бы просто определить местонахождение ящика и выкрасть его, даже не будучи постояльцем, но ему было неспокойно. После некоторого расследования в отношении Джордана Эмброуза выяснилось, что похититель Агозиена был родом из Боулдера, штат Колорадо, происходил из семьи, относящейся к верхушке среднего класса; парень успел стать опытным сноубордистом, альпинистом и горным велосипедистом, который бросил учебу в колледже, чтобы заняться восхождением на Семь вершин. На выполнение этой задачи претендовали только две сотни человек в мире — покорить величайший пик каждой из семи частей света, и ее воплощение заняло у Эмброуза четыре года. После этого он сделался высокооплачиваемым профессиональным скалолазом и водил группы на Эверест, К-2 [18] Вторая в мире по высоте горная вершина после Эвереста. и Три Сестры. В зимний период работал каскадером, выполняя экстремальные трюки на сноуборде для видеофильмов, а также подвизался в рекламных роликах. Экспедиция на Дхаулагири была хорошо организованной и профинансированной попыткой подняться по еще не освоенному западному склону горы. Один из последних эпохальных альпинистских проектов в мире, оставшихся невоплощенными. Там смельчаков поджидал умопомрачительный отвесный склон высотой двенадцать тысяч футов, из выветрившегося камня, подверженный осыпям и снежным лавинам, с сильными ветрами и температурными перепадами в пятьдесят — шестьдесят градусов от дня к ночи. Тридцать два альпиниста уже погибли при подобной попытке, и группе Эмброуза суждено было добавить к этому списку еще пять жизней. Экспедиция не смогла подняться даже до середины.

То, что парень выжил, уже было случаем исключительным. То, что добрался до монастыря, казалось чем-то близким к чуду.

А все, что он сделал затем, после прихода в монастырь, не вписывалось в общую картину — начиная с кражи. Эмброуз не нуждался в деньгах и до нынешнего времени проявлял к ним мало интереса. Джордан также не был собирателем древностей, как не интересовался буддизмом или какими-либо прочими духовными практиками. Просто честный интеллектуал, сосредоточенный — кто-то сказал бы «помешанный» — только на альпинизме.