Алиса Чернышова - Посланец Небес, или Заберите его обратно!

- Что? - тихо уточнила Овита.

Я, в общем-то, уже догадывалась.

- Тот мужчина обвинил во всём меня, разумеется, - улыбнулся градоправитель. - На меня посыпалась гора осуждения, на самом деле: кто я такой, чтобы вмешиваться в дела духовные? Кто я такой, чтобы решать за других, наконец? Если человек отдаёт нечто добровольно - значит, он того хочет. Мы можем защищать людей от кого угодно, но не от них самих, верно? Коль уж они так страстно хотят быть обманутыми - мне ли им мешать?

- И когда же вас посетила мысль, что на этом можно зарабатывать? - уточнила я сладким голосом.

- Не сразу, - он усмехнулся. - И вы меня поймёте не сразу, юноша. Но поймёте. Все понимают, рано или поздно.

- Забавная штука - эти обобщения, - сказала я. - Все понимают, все так делают... Отличный способ оправдать себя.

- Мне не нужны оправдания. Я не совершаю ничего противозаконного, вот в чём суть.

- Просто продолжайте в это верить. А теперь - верните нам нашего пророка, осла, извинитесь перед Овитой - и мы пойдём...

- Я хочу подарок, - вдруг выдала наша девочка. - В качестве извинений.

Опешил, кажется, даже Шам. Один градоправитель не удивился:

- А что вы хотели бы, красавица? Золото и каменья, наряды и редкие звери - я всё достану, чтобы загладить это недоразумение.

- Подарите мне того приговорённого раба, - сказала Овита решительно. - Подарите его мне.

Э... что уж там - неожиданно. Причём не только для нас: глазки градоправителя очень явственно забегали.

- Ах, красавица, зачем вам этот порченый товар? - заюлил он. - Могу предложить аналог - красивее, моложе, послушнее...

- Мне нужен этот, - сказала Овита твёрдо.

- ... Даже два аналога! Блондина и брюнета! Что скажете?

- Нет, я...

- Слушай, - вмешался Шам. - Пока мы тут не дошли до рыжего и лысого, объясняю тебе максимально доступно: госпожа хочет именно этого раба. Значит, ты его ей отдаёшь. Это понятно?

- Позвольте, но он совершенно невменяемый!

- Это уже не твои проблемы, какой он там и что мы с ним делать будем. Хоть лечить, хоть на обед жрать. Госпожа хочет этого раба в виде компенсации - и она его получит. Иначе я разозлюсь, и в этом случае могут случиться всяческие оказии. И тебе я, может, в чём-то там поклялся, но вот твоему городу - определённо нет. Хочешь взглянуть, как он выглядел бы после трёх дней снежной бури?

Судя по лицу градоправителя - он очень, очень не хотел. Но всё ещё сомневался, что навело меня на вполне закономерный вопрос: а что, собственно, такого необычного в этом самом рабе, да ещё и приговорённом? Не приобретаем ли мы себе проблему? С другой стороны, любопытства тоже никто не отменял...

- Мы хотим этого раба, - повторила я твёрдо.

Градоправитель бросил недоумённый взгляд, будто от меня уж точно не ожидал поддержки в этом вопросе, и тут же послушно сказал:

- Хорошо-хорошо... если уж вы, господин монах , согласны - кто я такой, чтобы отказывать?

И закрутилось. Шам снова запустил время своим чередом, градоправитель вышел на сцену и радостно сообщил, что обманщик Озирий подло втёрся ему в доверие и будет казнён тут же, на площади. Нам вернули и Джоджи, и осла, а заодно надели Овите на руку специальный браслет, позволяющий управлять рабским ошейником. Сам раб не выглядел осчастливленным и на нашу компанию косился с подозрением - решил, наверное, что покупаем мы его для каких-то особо интересных развлечений. Разубеждать его времени не было - потом разберёмся, кто, кого, куда и зачем.

Градоправитель проводил нас до ворот - чуть ли не платочком вслед порывался помахать.

- Кстати, - Шам обернулся, будто бы только вспомнил. - Ты сказал, что таки докричался до Неба. И что, как его зовут?

- Даже если бы я очень-очень хотел, то не смог бы сказать, - был ответ.

- Понятно... почему-то я так и думал, - хмыкнул Шам. - С упомянутой Бездной, как я понимаю, та же история? Подразумевается ведь не Предвечная? Бездна - это кто-то определённый?

- Да, Бездна... это имя тоже неназываемо.

- Понятно, - повторил Шам. - Этого следовало ожидать... Ах да, господин градоправитель!

- Что?

- Я поклялся не вредить тебе и слово нарушить не в силах. Но тут вот подумал... а почему бы мне тебя не благословить?

Лицо градоправителя стало мертвенно-бледным.

- Я умоляю... - начал он, но Шам с холодной усмешкой продолжил:

- Я благословляю тебя, смертный. С этого мгновения и до скончания дней ты больше никогда не сможешь лгать самому себе.

Градоправитель пошатнулся, глаза остекленели, и отразилось в них нечто такое... Если честно, мне стало его жаль.

- Идём, - сказал Шам, приобнимая меня за плечи и заставляя отвернуться. - Оставим уважаемого градоправителя наедине с самим собой. Готов спорить: это будет неприятная встреча.

22

*

- Господин монах... а у вас с господином ветром любовь, да?

Если бы проводился конкурс на самый неожиданный вопрос, то этот определённо выбился бы в первую десятку. Честно признаюсь: опешила я настолько, что где-то потеряла дар речи.

Овита, услышав в ответ ошеломлённое молчание, зачастила:

- Вы не подумайте, я не осуждаю! Это ваше дело, и вообще... ну... бывает. Даже у нас в деревне когда-то такой мужчина жил, пока... хм...

- Пока его не скормили водяному? - уточнила я ехидно.

Овита отвернулась.

- Люди иногда бывают жестокими, - сказала она тихо. - С теми, кто не такие. Меня тоже хотели скормить... сами знаете.

Мне тут же стало немного стыдно - вот они, особенности влияния Овиты на окружающий мир.

- Забудьте, - вздохнула я. - Нет, у нас с господином ветром...

А что у нас, собственно? Боюсь, если начну всерьёз задумываться об этом, то ответ и самой не понравится. Он уже не нравится, если честно, - тот, что маячит на грани сознания упрямо. Потому что - ну глупо же! Глупее вообще ничего не придумаешь!

- ...у нас с господином ветром - контракт, - выдала я самую простую из правд. - Обычное дело для демона и демонолога.

- А, - Овита разочарованно отвернулась. - Мне показалось... впрочем, Джоджи прав, наверное, и я - просто баба романтичная.

- Не говорите глупостей, - попросила я спокойно. - Вы выдали вполне обоснованное предположение. Просто не совсем правы - как минимум, в данном случае. А так смею заверить: Джоджи с его показательным цинизмом в среднем не намного умнее, чем вы со своей романтичностью. Пусть ему и кажется, что цинизм равен мудрости, но это - очередное заблуждение. Он - просто панцирь, мозоль на месте травмы, защитная реакция. За ним нет ничего. Или, правильнее сказать, может быть что угодно.

Овита тихонько вздохнула.

- А вы любили, господин монах?

Ещё месяц назад я бы просто ответила - нет. А теперь...

- Наверное, нет, - я неуверенно пожала плечами, вспомнив одуванчики, и белые крылья, и дыхание северного ветра. - Не знаю, правда. Смотря что считать любовью. А почему вы спрашиваете?