Андрей Белянин - Казачьи сказки (Сборник)

Однажды наказал Жито за жадность и бессердечность одного пекаря по имени Михал. Проходил он как-то мимо его лавки и увидел, как тот выгоняет в дверь бедную вдову с ребёнком, крича на всю улицу, будто его режут:

— Убирайтесь отсюда! Чтоб я вас тут больше не видел, попрошайки! Здесь вам не паперть и я милостыню не подаю!

А у пекаря этого было небольшое стадо свиней, и очень он их любил, может потому, что внешностью они были похожи на него, как родные братья — такие же толстые, с носами-пятачками и оплывшими жиром маленькими красными глазками.

Взял Жито ивовые прутики, заколдовал их, и превратились они в свинок, да таких крупных да румяных, куда там Михалевым откормышам. И выпустил он их пастись у реки, где обычно пас своих свинок и Михал. Увидел тот, какое стадо у Жито, была возможность сравнить, и загорелись его глаза жадностью.

— Сколько за них возьмешь?

— Зачем мне их сейчас продавать? Вот откормлю и на Рождество сделаю себе на них состояние, будет что на старость отложить, — отвечал Жито, с любовью похлестывая палочкой своих свинок по крутым бокам, подгоняя их к водопою.

Но Михал начал его уговаривать, и колдун, поломавшись, в конце концов согласился продать их за большую цену. Но предупредил Жито, что его свинки боятся мочить копытца. И чтобы он их глубже чем по колено в воду не загонял! Неделю Михал помнил о наказе Жито, а потом подумал, что подшутил над ним колдун. В самом, деле, что ж это за свинья, которой ножки промочить страшно?! Вон, в грязной луже небось целыми днями нежатся — и ничего! Перекрестился да и погнал сдуру всё стадо через знаменитый Свиноброд, что на Эльбе, к границе немецкой на сосиски продавать. Жадность его обуяла до Рождества ждать…

В тот же миг обратились свинки обратно в прутья. Увидев такое, Михал чуть с ума не сошёл от ярости и горя, испугавшись, что не вернёт теперь своих денег. Разломив и растоптав в гневе прутики, отправился он на поиски Жито. А колдун отдал вырученные деньги той вдове, которую обидел Михал, и только скромно кивнул в ответ на её благодарности и остановил, когда она хотела упасть перед ним на колени.

Найдя его в корчме, Михал с порога начал буянить и кричать на Жито, видно, ещё в ум не вошёл, а то бы поостерёгся:

— Грязный ты обманщик, я найду на тебя суд, я к королю пойду! Поплатишься ты за это! А ну возвращай назад моё серебро, я с тебя ещё проценты возьму за убыток! — кричал он, топая ногами и размахивая кулаками у Жито перед носом.

Мужики в корчме обомлели, сразу видно, пришлый этот Михал, недавно в городе, а то бы не вёл себя так глупо, ждали они, что Жито с ним сейчас сотворит. А тот и бровью не повёл, продолжает глушить свое пиво у стойки и говорит хозяину:

— День сегодня какой хороший, даже не хочется отвечать злом на зло, всем врагам прощаю.

Услышав такое, Михал совсем рассвирепел, думая, что Жито над ним смеется.

— Зато я не прощаю! Получай же, проклятый колдун!

И заехал ему кулаком в живот, а рука-то его прошла насквозь; когда он её вытащил, увидел, что в животе у Жито большая дыра образовалась, через такую и солнце с месяцем увидеть можно. Все закричали, а Жито спокойно так говорит:

— Хороший был день, пока ты меня не изувечил. Теперь я инвалид, работать не смогу, придется мне отвести тебя в суд, может, с тебя что взыщут, и будет мне на кусок хлеба. Кто из свидетелей хочет развлечься с нами на суде, милости прошу!

Все, кто в корчме был, рады были засвидетельствовать в пользу Жито. Ещё столько же, сколько за свиней выручил, получил колдун от Михала в суде, жадный пекарь там все больше молчал и вёл себя смирно, только вздрагивал, видя дырявого Жито, и безропотно отдал деньги. Так наказал Пражский колдун жадного пекаря. А выйдя из суда, промолвил задумчиво:

— Что-то сквозит меня насквозь, холодный нынче ветер. — И снова стал целым, дыры размером с кулак в нём будто и не бывало.

Смеялись люди над пришибленным пекарем, который вышел следом. Но, видя, что и тут Жито снова его обманул, Михал уже не возмущался и не требовал возврата серебра, а поспешил быстрее скрыться в толпе с глаз колдуна, чтобы тот с ним ещё чего не сотворил.

Но это была последняя шутка Жито; когда он вернулся домой из суда, довольный и веселый, увидел вдруг, что кто-то пробрался в его дом через окно. Только одно существо на его памяти предпочитало ходить через окна, и это был не квартирный вор. Радостная улыбка сползла с его лица. Он ждал этого гостя, но не думал, что тот явится так скоро.

Нечистый сидел за столом в центре комнаты и, встретившись взглядом с помрачневшим Жито, как будто прочитал его мысли.

— Сам понимаешь, у каждого срок в разное время подходит. Но ты, вижу, зря времени не терял и успел пожить. — Сатана с масленой улыбкой повёл рукой по сторонам.

Комната была богато обставлена, и здесь было много дорогих и памятных сердцу хозяина вещей. Под ногами шкура медведя, которого он завалил на охоте на пару с королем, а вот позолоченные оленьи рога, которые прислал ему герцог Баварский в память о шутке, учинённой Жито над фокусниками герцога. Всякие безделушки, подаренные поклонницами его таланта, среди которых была не одна особа королевского рода. Сколько приятных воспоминаний было связано у него с этими дамами…

— Я стал чище душой. Многие будут молиться за меня, эти люди удивились бы, если бы узнали, что моя душа принадлежит тебе.

— Уговор есть уговор. Если ты был добр и помогал людям, тем приятнее мне получить твою душу. Час настал…

— Но я неплохо себя чувствую, у меня ничего не болит, — возразил Жито нахально, откидываясь в кресле. — А ты ведь можешь забрать мою душу только после моей смерти.

— Это произойдет через несколько мгновений.

— Но я же говорю: я ощущаю себя живым как никогда!

— Хорошая комната, отделал ты её со вкусом, но надо было проследить, чтобы люстру получше закрепили, — ехидно промолвил гость.

Жито поднял глаза на потолок, но успел увидеть только стремительно падающую на него огромную медную люстру. Так и не стало Жито. Но душу его Сатана не получил, прилетел ангел и забрал её на небо, отвесив Сатане пинок под хвост, когда тот попытался с ангелом побороться. Так, может, и Всевышнего на небесах веселили знатные шутки Пражского колдуна? Кто знает…

Иссахар Киши родился в Еврейском Городе, что является частью старой Праги. Еврейский Город вырос в четырнадцатом веке, и ни один еврей не мог жить за территорией этого города. Шесть высоких ворот отделяли Прагу от обособленного еврейского района, и по ночам они закрывались, чтобы ни один еврей не мог выйти в Вышеград или Староместо. Таковы были жёсткие условия пражского гетто…