Галина Черная - Хроники оборотней

С этого дня, гуляя по улицам Александрии хоть до самого позднего часа, я чувствовала себя в полной безопасности. При первой же попытке облизнуться в мою сторону мне было достаточно сунуть бандиту под нос кулак с нарисованным синей тушью клеймом, чтобы тот послушно отвалил. Ибо, обидев меня, он бы обидел легионера армии Цезаря, а это никому не улыбалось. Римские солдаты не пользовались большой любовью у населения, но спокойно без нее обходились, внушая взамен глубокое уважение и страх…

Этим же утром, едва мы с Алексом остались наедине, первым делом настроили связь с Профессором. По счастью, особых дел от новобранцев на сегодня не требовалось: ну помаршировали часок-другой, побегали в полном боекомплекте, прослушали политинформацию насчет величия Рима, узнали, сколь велика честь за него умереть — вот, собственно, и все. Затем объявили «свободное время», и всех, кроме дежурных и часовых, отпустили гулять в город и заниматься своими делами. Кстати, намекнув, что лучше всего там же пообедать и поужинать, дабы помочь родному легиону сэкономить, а то и так постоянные сбои с продовольственными поставками.

— Это как раз то, что нам нужно, — веди меня в ресторан! — царственно заключила я, хватая Алекса под руку и с высокомерным видом позволяя ему сопроводить меня до ворот.

Командор вздохнул, но спорить не стал, только грустно улыбнулся армейским товарищам. Ничего, пусть привыкают, рабство не вечно, а впереди феминизм и равенство полов!

Вот так, незатейливо гуляя под ручку, мы забрели в одно из многочисленных летних кафе Александрии с выбором самых недорогих блюд. Во-первых, непомерных расходов Профессор не простит, а во-вторых, римские легионеры тоже далеко не всегда были при деньгах.

Заказав обед из двенадцати сортов перца и фахитос с кетчупом, [2] Это было чисто мексиканское кафе! Как видите, еще в те времена бедные мексиканские эмигранты запросто переплывали океан, едва речь заходила о возможности подработать в большом городе. Хотя лично меня к энчиладос пришлось приучать силой. И при поднесенной спичке я пыхала огнем на полметра! мы незаметно приступили к прослушиванию. Увы, агент 013 на запросы не реагировал и на связь не выходил.

— Видимо, пока у него нет возможности, — задумчиво пояснил командор.

Да, на этот раз бедный наш пушистый камикадзе каждую минуту пребывания в тылу врага рискует не по-детски, а целостность шкурки для котика — священнее всего на свете! В этом смысле он переплюнет по эгоизму любого дурностая… Алекс с самым печальным выражением лица прислушивался к беспрерывному мяуканью, исходившему из недр александрийских подвалов.

— Ну и что толку? Ведь кошачьего языка мы не знаем, — вздохнула я.

— А?! Почему не знаем? Прости, совсем забыл, у нас есть электронные «переводчики» с кошачьего, — хлопнул себя по лбу Алекс, поспешно роясь в сумке и доставая медальончик в форме малюсенького клыка, вероятно кошачьего.

— Премного благодарна, ты всегда вспоминаешь обо мне в самую последнюю очередь!

— Не дуйся, милая, ты же прекрасно знаешь, что я думаю о тебе постоянно, — тихо возразил командор, мягко привлекая меня к себе.

— Отпусти, неудобно же, люди кругом… ммм, обзавидуются, — мурлыкнула я, быстро тая и прижимаясь щекой к его груди.

Но именно в этот момент новый медальон начал действовать. Я быстренько отключила прежний микрофон — теперь в ухе у меня вместо дурного мяуканья звучала вполне разумная речь на понятном языке.

— Похоже, у них собрание, — прищурился Алекс, все еще продолжая меня прижимать. — А это, кажется, коты провозглашают лозунги!

— Точно, лозунги, — неохотно отозвалась я, столь же неохотно его отпихивая и возвращаясь на свой стул. Разумом-то я, конечно, понимала, что дело прежде всего, но на это мгновение сильно возненавидела весь кошачий род.

А лозунги действительно были занимательными…

— Вернем величие лучезарного племени египетских кошек!

— Накажем зазнавшихся людей, прежде чем милостиво позволим им вновь служить нам. Нам, самым совершенным творениям на земле!

— Слава детям величественной и неповторимой богини-матери Баст!

— Мур, мур, мур-р-мур! Мур-р-мур, мур-мур-мур-мур-р!!!

— Воистину, нет на земле фараонов, да и во всем поднебесном мире созданий более великих, чем кошки! На небесах, кстати, тоже…

— Слава кошкам и котикам, мудрейшим и прекраснейшим, пушистым и гладкошерстным…

Потом шла длинная череда аналогичных воплей, рукоплесканий (или лапоплесканий будет правильнее?), и наконец-то раздался родной, до щекотки знакомый голос:

— Всем спасибо, достаточно! Итак, свободнорожденные мои, с традиционным открытием собрания мы закончили. Пора приступить к конкретным предложениям. На повестке дня один серьезный вопрос: частное предложение Анубиса о сотрудничестве и поддержке наших революционных преобразований. Взамен древний бог надеется на то, что щадить никого из людишек мы не будем, тем самым активно способствуя пополнению рядов его подданных.

Мы с Алексом слушали эту бредовую речь, не веря своим ушам, — председателем собрания был не кто иной, как наш Мурзик! А теперь уже, наверное, «величайший и мудрейший из всех живущих Мурзиков».

— А Пушок неплохо устроился! — вытаращив глаза, не удержалась я. — Вот зуб даю, он покорил их всех блестящим умом и глубинными познаниями в египтологии.

К счастью, с нашей стороны микрофоны были отключены и мы могли спокойно обсуждать происходящее, не боясь ненароком задеть агента 013 какими-нибудь особо критическими высказываниями на его счет.

— …Меж тем вчера мы заручились поддержкой хранителя Бэса и покровителя вод могущественного Себека — старики еще помнят этого крокодилоголового прораба. Ему не нравится, что люди вовсю роют каналы, строят дамбы да меняют русла, не оговаривая с ним смету, как в былые времена. А Бэс, как вы помните, в свободное от основной работы время (он числился шутом у великих богов) охранял дома простых людей, обычно больше ориентируясь на припасы. («Хе-хе-хе», — послышался смех из рядов слушающих). В общем, он тоже в обиде на черную людскую неблагодарность, поэтому будет помогать, чем сможет, исключительно на общественных началах.

— И это все? Не густо, мя-ау-у. А из великих кто, кроме Анубиса и Сета? С Осирисом не разговаривали? — высокомерным тоном мяукнул кто-то из толпы (полагаю, что из толпы).

— Не-э, он категорически отказался, узнав, что мы сотрудничаем с Сетом, — никак не может забыть то расчленение, хоть это и было тысячу лет назад. Конечно, и на жену его, Исиду, мы теперь не можем рассчитывать. Говорят, после той истории она даже в одной комнате с Сетом находиться не может — ее тошнить начинает… — Это уже был не агент 013, а какой-то пожилой кот, судя по голосу. Профессор, вероятно, всего лишь вошел в совет старейшин (хотя и это немало за одну ночь).