Ольга Мяхар - А обещали сказку…

Дальше – чудо. Сажусь, вырываю бурдюк и пью взахлеб, рыча и фыркая, как лошадь. В глазах – красная пелена, руки трясутся, как у алкоголика, а тело мгновенно перестает болеть, регенерируя с бешеной скоростью. Отшвыриваю бурдюк и невменяемо смотрю на грязного котенка.

– ЭТО ЧТО? – рычание впечатлило даже меня. Но этот даже не вздрогнул, довольно улыбаясь, и нагло залез на колени к тому зверю, которым сейчас являюсь я.

– Кровь дракона, – зевнув, пояснил он, – по легенде вампир, который сможет выпить ее и не сгореть заживо – больше никогда в крови нуждаться не будет. И ему станет доступно наслаждение от обычной пищи. – он закрыл глаза и тихонько засопел, сворачиваясь в клубочек.

Тупо перевариваю информацию. Это чего, меня только что чуть не сожгли заживо?

– А-а-аа…

– Отстань, Вирх, дай поспать, я на заклинание все силы угробил. – И он уснул.

Я тяжело вздохнула, глядя на это странное существо, и… осторожно взяла его на руки, прижав к изувеченной груди и пытаясь встать.

Пару раз я снова падала, но силы прибывали с каждой секундой, и мне все-таки удалось подняться. По косой синусоиде подошла к дракону и угрюмо изучила труп с впечатляющей дырой в брюхе. Зверушку жалко не было ни грамма. А осторожно жмущиеся к заборам люди, уже появляющиеся из домов, и вовсе не добавляли оптимизма. Понятно, что у них сейчас на уме: срочно разобрать дракончика на составляющие, загнать на рынке подороже и мимоходом прибить временно слабого меня, чтобы, типа, не мешал «честному дележу». Ну-ну. На ногах уже стою вполне уверенно, временно забыв, что одна из них была сломана, сердце радует вполне ритмичным стуком, а усталости – как не бывало. Короче… подходи народ, не обделю никого.

– Э-э-э… Ну, вот и первый претендент.

Оборачиваюсь и угрюмо смотрю на невысокого бородатого мужичка, прячущего за спиной впечатляющие вилы. Это мне? Я прям смущаюсь.

– Че надо?

Мужик окончательно стушевался и сделал уверенный шаг назад. Я оскалилась в улыбке (без клыков, конечно, а то мало ли…, на вампиров тут всемирная охота).

– Ну, дык, это… поздравляем, значит.

– Угу. Можешь валить, делиться не намерен. Это все мое, – весомо тыкаю пальцем в вонючую тушу неподалеку.

Обида в глазах приблизившегося населения. Кажется, меня все же попытаются прибить.

– А ну расступись! – ко мне проталкивалась группа стражников, одетых в кольчуги и с воеводой (или кто он там) во главе.

Мою грязную персону смерили презрительным взглядом и осторожно выставили вперед высокого субтильного типа в дорогих одеждах. Стою, жду, держа на руках спящего котенка.

– ты кто таков?

– Кто надо.

Злоба на лице начальства. Нагло улыбаюсь, явно нарываясь. Но какой-то дедок уже шепчет что-то на ухо начальству, отираясь рядом. Лицо типа светлеет, на меня смотрят уже если не с пренебрежением, то по крайней мере с интересом.

– Я дам тебе десять злотых, а ты оставишь мне дракона, идет?

– Тысяча.

Дружный вздох народа вокруг меня и шок в глазах начальства. Стража начала доставать мечи, выказывая повышенный интерес к моей шее.

– С ума сошел? Я тебе являю высшую милость…

Он осекся, когда я начал рычать. Все окрасилось в красный, из пальцев начали вырастать впечатляющие когти, а волосы на голове зашевелились. Я вытянул перед собой правую руку, тут же начавшую светиться красным светом и тихо, пробирающим до костей голосом, повторил.

– Тысяча.

Он икнул, отшатнулся и истерически заверещал. Между мной и типом тут же выстроилась стена из лезвий и направленных в грудь арбалетов. Я улыбнулась и стряхнула капли света с руки на землю. Всего две капли, но грохнуло так, что большую часть народа просто снесло, каким-то образом умудрившись не задеть меня. Хотя… это же моя сила, так что и причинять вред мне она не должна.

– Убить е… нет стойте!

Кто-то кричал, народ разбегался, меня проклинали, а стража пыталась подняться с земли, подсчитывая потери и пока не находя таковых. Типчика подняли, отряхнули, сунули к нему трясущегося старичка, который что-то очень быстро залопотал на ухо пребывающему в шоке начальству. В глазах медленно оживал разум пополам с ненавистью, которой меня и облили.

– Ладно, пришлый, – сквозь зубы процедил он, – пятьсот и ни злотым больше. Свечение медленно погасло, я улыбнулся уже более располагающе.

– Деньги отдашь сейчас.

Он кивнул, развернулся и начал быстро отдавать приказы об охране туши. Я же пошел снова наполнять бурдюк кровью. Противно, а надо. Если сейчас не напьюсь ею вдосталь, то уже часа через два она испортится и толку уже не будет. Гм…, правда, откуда я это знаю – убейте не вспомню.

Да, кстати, а что там с охотником на вампиров? Наполнив бурдюк и оглядевшись, увидел, как народ собирается у чего-то, лежащего неподалеку от ворот. И если мне не изменяет память, именно там я его и оставила.

Иду туда, отхлебывая на ходу и морщась от запаха. Передо мной люди тут же расступаются, давая рассмотреть безжизненное тело, лежащее на земле. Склоняюсь над ним и щупаю пульс. Пульса нет. Жаль. Очень.

– Какой-то вампир его задрал, – сообщают справа, – вон вся шея разодрана, да и грудь – сплошное месиво.

Я выпрямляюсь и смотрю на ближайшего мужика. С виду вроде бы поумнее остальных, по крайней мере, не трясется и глаз не отводит.

– Похоронишь?

– а зачем? – лениво пожимает он плечами, – ночью придут волки, вот и будет ему могила.

– Похоронишь. За злотый.

– Три, – и наглая улыбка на бородатом лице.

– три, – медленно киваю я. Мне протянули руку, которую я неуверенно пожала.

– Так, Миха, Шустрый, а ну ко мне!..

Дальше я слушать не стал, снова пошла к типу, чтобы не забыть забрать гонорар. Уже в спину мне прокричали, чтобы приходил вечером к воротам. Я кивнула, не оглядываясь. А котенок продолжал спать у меня на руках.

Тишина. Створки ворот поскрипывают на ветру, дует пронизывающий холодный ветер, забираясь под одежду и холодя спину. Бр-р-р… противно.

Три монеты, звякнув, перекочевали в лопатоподобную ладонь. Щербатая улыбка, взмах рукой и вот уже четверо «могильщиков» уходят обратно в деревню, радуясь огромной прибыли и обсуждая, что и сколько будут пить в трактире. Я ежусь, запахиваю поплотнее куртку и чувствую боль на груди.

– Задыхаюсь, – угрожающе шипят из-за пазухи. Тяжелый вздох и угрюмая мордочка, высунувшаяся из воротника.

– Где он?

Тыкаю пальцем в небольшой холмик могилы с покосившимся крестом (вбить его поглубже особо не старались).

– Закопали? – ахнул котенок и попытался вывалиться полностью. Пришлось взять за шкирку и пересадить на плечо. Мне вцепились в ухо и хвост, ощутимо повредив оба.

– Ай! Больно.

– куртка скользкая – падаю, – наставительно сообщили на ухо, продолжая терроризировать ухо.