Снежана Тимченко - Я, только Я?

– У него есть телепортационные двигатели? Это же незаконно! – возмутилась Женуа.

– Его не очень интересует законная сторона.

Лазерные выстрелы пронизывали пространство вокруг станции, как горячие иглы – желе. Это замедляло и не давало станции маневрировать. В одной из попыток уклониться медики попали под выстрел. Компьютер станции сообщил, что обшивка повреждена. Зондо набрал скорость и повернул станцию к ближайшей планете. Дог передавал сигнал SOS и переключал систему на вхождение в атмосферу.

– Давай поближе к населенной части планеты, чтобы местная полиция нас защитила.

– Стараюсь, – кряхтел Зондо.

Станция ЛАК 314 лавировала, уклонялась. Военный корабль был втрое больше нее и в погоне неотвратим, как смерч.

– Мы не успеваем долететь до населения. Обшивка не выдерживает перегрузки! – кричал Зондо.

– Давай вот в эти горы, там спрячемся, – станция влетела в скальный лабиринт. Они огибали препятствия слоистых гор, ныряли в ущелья, но нигде нельзя было спрятаться из-за хвоста черного дыма из третьего двигателя. Телепортироваться с такими повреждениями невозможно, а корабль господина Чо стрелял непрерывно. Обломки скал падали на станцию и наносили еще больший ущерб обшивке.

– Ну, давай, Зондо, оторвись от них! – молился и злился Мэдисон.

– Вон туда! – Дог указал на длинный ряд узких расщелин, которые напоминали скелет засохшей рыбы. Станция впорхнула в одну из них. Через пару минут господин Чо их догнал. Военный корабль был слишком большой и летел поверх ущелья, бомбардируя электромагнитными пучками. – Сейчас резко налево! – станция влетела в пещеру, и выход сразу завалило валунами. Команда медиков бросились спасать пациентку и тушить пожар.

После тушения при слабом аварийном освещении, в духоте и копоти все пятеро сидели возле станции на голых камнях. Дым наполнял купол пещеры и пытался найти выход. Зондо осматривал свои щупальца – увы, тринадцать из них были обожжены. Мэдисон встал, прошелся в сторону завала, оценил ситуацию так: «Если мы начнем разбирать завал немедленно, то справимся лет через семьдесят». Он сделал пару шагов назад, но остановился и присел на первый попавшийся камень. Женуа прижалась к Догу. Оксана смотрела на них и думала: «Неужели так будет всегда? Всегда и все, что связано со мной?»

– Так, я наконец-то хочу узнать, за что мы пострадали?! Почему этот господин Чо нас обстрелял?! Что ему от тебя нужно? – не выдержал Мэдисон, и громкий тон вопросов взлетел ввысь, передразнивая.

– Не шуми, – сказал Дог тихо, – накличешь новый обвал, однако я бы тоже хотел узнать ответы на эти вопросы.

Зондо перестал осматривать щупальца и с интересом посмотрел на Оксану.

– Я вам говорила уже, что обладаю могуществом, – Оксана обвела взглядом всех присутствующих, – так вот, этот господин Чо хочет мной управлять в своих эгоцентрических целях.

– Перестань нести этот бред! Мы рискуем жизнью, а ты несешь какие-то глупости, – Медисон едва сдерживался, чтобы не кричать.

Оксана облизнула пересохшие губы и стала делать привычную в такой ситуации вещь, когда словами не объяснишь, а действия объясняют все.

Она подошла к дыре в обшивке станции, оттуда еще валил дымок и искрились какие-то провода. Дыра диаметром четыре метра. Девушка взялась за край и от ее рук обшивка стала нарастать. Металл точно такой толщины, как нужно, нарастал, словно лед. Сначала показалось, что Оксана стягивает один край дыры с другим, но нет, образовалась новая обшивка. Через минуту от дыры не было и следа. А увидев какой-то обломок, она оценила, что это такое и, прикоснувшись, исправила закрылок над третьим двигателем. У медиков чуть глаза не выпали из орбит.

– Чтобы починить внутри, мне необходима подсказка, какие запчасти, как они выглядят, из чего сделаны. Воспроизведение требует знать, видеть или почувствовать хоть раз, как это делается, – таким было ее краткое пояснение.

Мэдисон, как рыба, открывал рот, щупал и простукивал место, где была дыра, отходил от корабля, показывал руками всем на это место, хватался за голову, вновь прощупывал и, наконец, сказал:

– Ты Бог?

– Нет, – Оксана подошла к Зондо, провела пальцами по каждому обожженному щупальцу, и они мигом зажили. Хирург ими пошевелил, отступил на шаг и в знак благодарности вежливо поклонился. Дог протолкнул ком в горле и, как из тумана, спросил:

– Но ты просила нас вылечить тебя. Ты больна?

– Я не знаю, я так думаю, надеюсь… Мне нужно избавиться от этого.

– Избавиться? – удивилась Женуа. – Да ты можешь столько добра сделать, ты можешь стольких спасти, исцелить! Сколько никто из нас не может. Даже лучшие из нас.

– Исцеление… Всегда все сводится к этому, – будто в раздумьях проговорила Оксана.

– Ты что, жалуешься? – возмутилась Женуа.

Оксана на секунду засомневалась, но потом решила, что, может, пора отдаться на суд других.

– Давайте выпьем кофе, я расскажу вам все. Судите сами, что чего стоит, – и в правду, все чувствовали себя уставшими. Маленькая передышка не помешает.

– Давайте. Нам надо и отдохнуть, и решить, как теперь быть, чашка кофе – хороший советчик, – сказал Дог, и они пошли в пищевой отсек.

Внутри станции пахло горелым двигательным маслом, мерцали огоньки, тихонько пищала повреждена система реанимации.

Зондо теперь обходился с Оксаной осторожно и вежливо, пропускал ее вперед во всех проходах. Быстро приготовил кофе, сделал все в лучшем виде и все время был в молчаливой задумчивости. Миллион мыслей и догадок бурлили в его голове. Хотелось узнать, что она такое, и было страшно, что чудо может оказаться пустышкой. Все сделали по глотку и приготовились слушать.

– Все началось три месяца назад. Однажды я стала свидетелем несчастного случая в колонии, где жила. Детеныш гарконга очень сильно поранился, я его схватила, побежала к врачу. Всю дорогу, пока бежала, думала об одном – чтобы он только выжил, а когда прибежала, раны уже не было.

С тех пор ко мне стали приезжать нуждающиеся в исцелении. В основном неизлечимо больные, существа в отчаянии. Бесконечный поток страдальцев. Они выстраивались в многокилометровые очереди возле моего дома, даже жили палаточными городками.

У меня были две помощницы, Наташа и старенькая бабушка. Мы принимали больных с утра до ночи. Вообще, если бы не помощницы, не было мне покоя ни днем, ни ночью. Я делала добро, но была, как в тюрьме, – Оксана села за общий стол камбуза и все остальные последовали её примеру, – у меня не было своей жизни. Все, что могли для меня сделать мои помощницы – так это определить для меня время на еду и сон. Однажды ко мне пришел господин Чо. И мне показалось, что я его уже где-то видела.

«Не встречались ли мы раньше?» А он и говорит: «Конечно, моя Госпожа, я уже седьмой раз у тебя». – «Что же вы не бережетесь? – говорю, – Вы на какой-то опасной работе работаете?» – А он: «Нет, моя Госпожа, я самый богатый сормариец здесь и во всей галактике Трех Солнц. А не берегусь я потому, что нет необходимости. Я очень люблю кушать дикого осыка. Но если его часто употреблять, он пагубно влияет на внутренние органы. Вот я и прихожу к тебе». – «То есть, – говорю, – вы болеете из-за обжорства и тратите мои силы просто так?» – А он: «А что тебе с того? Ты даже не устаешь. Делай свое дело и все».