Сергей Чекмаев - Социум [антология]

— Понятия не имею.

У нас во Втором поселке коттеджи простенькие, но каждая семья имеет свой. Как можно жить в доме, где справа и слева, сверху и снизу какие-то чужие люди, я не знаю. Трехэтажной может быть вилла, гостиница, ну, какой-то центр — торговый или медицинский. Но не жилой дом. А оффи, говорят, очень любят этажи. Когда-то они жили в десятиэтажных домах — это ж рехнуться можно! И ради чего? Чтобы каждый день сверху смотреть на город? Теперь такие дома разве что в Китае строят. А в столицах они стоят пустые.

Этот, где скрывалась Зента Витолс, был трехэтажный и довольно длинный, серый, с несообразно большими окнами. Внизу была всего одна дверь, посередке.

— Комнаты там маленькие, девчонку, скорее всего, держат на чердаке, — продолжал Артур. — На чердак можно попасть с крыши…

— Мы же перебьем все батареи.

— Не перебьем, потому что в этих домах нет солнечных батарей, Ингарт. Они подключены к энергоснабжению Космопорта и получают электричество шестнадцать часов в сутки. Термонасосов у них тоже нет.

— Как — нет? Как же они греются?

— Спроси чего полегче.

— Но у нас во Втором поселке в каждом коттедже на крыше батареи и в каждой кухне — стояк термонасоса! Как же без этого — зависеть от государственных тарифов, что ли?

— Ингарт, они счастливы, что зависят от государственных тарифов.

Этого я понять не мог.

— Насколько я понял, родители этой Зенты хотят, чтобы подружки ее куда-то перевели, а они считают, что незачем. Странная какая-то история. Я думал, девчонки испугаются. А они только рассердились.

— Господин Вельд…

— Что?

— Мы подъедем поближе к Космопорту?

Я хотел увидеть его своими глазами — мало ли что пририсовано на картинках в Супернете!

— Можно. Посмотришь на большую бетонную стенку длиной в шестьдесят километров. Если повезет, увидишь, как открываются ворота.

— А взлетно-посадочное поле? А купола? Их не видно?

— Разве что самый верх. И сразу тебе скажу — крутиться вокруг Космопорта, чтобы увидеть гостей, бесполезно. Они из-под куполов никогда не выходят. А в тоннели между Космопортом и Большим отелем нас никто не пустит.

— А в Супернете сказано, что они выезжают…

— Ну, если хочешь, сиди у ворот и жди, пока они выедут. А я с девчонкой обратно поеду. Проголодаешься — вернешься своим ходом.

— Эх… — вздохнул я. Обидно — в трех шагах от гостей, а не увидеть…

Нет, я, конечно, видел их в Супернете! Но там же ничего не понять — шары, а в шарах — какой-то туман. Реконструкторы часто вывешивают картинки, где гости — вроде каракатиц со щупальцами-манипуляторами. Где они там манипуляторы разглядели — я не знаю.

Первые гости прилетели целым флотом — с кем-то они воевали, от кого-то они спасались, им пришлось рисковать, нырять в никому не известный прокол. Ну, нечаянно попали к нам, и сами этому были не рады. Теперь, когда для них построили купола и помогли им отремонтировать их транспорты, они улетают и прилетают, привозят всякие интересные вещи для ученых. Но война у них все не кончается, и такое сотрудничество, как в старых книжках про космос, будет еще не скоро.

— Идем, — сказал Артур. — Сейчас я тебе что-то покажу. Такого ты раньше не видел и, надеюсь, больше не увидишь.

Мы обошли дом, стараясь не попадать в квадраты оконного света. Одна из его стенок была глухой, и из нее торчали металлические скобы. Начинались они на уровне моей груди.

— Пожарная лестница, — объяснил Ингарт. — Там есть дверцы, но их сейчас не видно. Можешь взяться повыше и подтянуться?

— Могу.

Он еще подтолкнул, и я смог поставить ногу на скобу. А сам он забрался на лестницу без моей помощи, как — не знаю.

Мы вылезли на крышу. Тут тоже были сюрпризы — из плоской липкой крыши торчали какие-то будки, как детские домики на игровой площадке. Артур дал мне фонарик и стал ковырять замок низенькой дверцы.

— Нет, это даже для оффи слишком, — удивился он, когда оказалось, что дверь открыта. — Залезай кто хочешь, выноси что хочешь, хотя у них и взять-то нечего…

Через дверцу можно было спуститься на чердак. Артур предупредил — там потолок не выше, чем метр двадцать, а скорее всего — метр.

— Кому нужен такой чердак? — спросил я.

— Не знаю. Раньше так строили. Оттуда можно попасть в коридор третьего этажа. Ты только не удивляйся — в коридорах они держат кучи всякого барахла. Не поверишь, я однажды большой телевизор видел.

— Ну и что? — тут уж удивился я: подумаешь, чудо — телевизор во всю стенку.

— Ты не понял, дружок. Деревянный телевизор.

— Что-о-о?..

— Не пленочный. Деревянный, вот такой — как контейнер для отходов. Значит, напоминаю. Ты все время молчишь. Занимаешь место слева и сбоку от меня и молчишь. Можешь хмурить брови и сопеть. Когда я буду выносить девчонку, подружки бросятся следом, обязательно бросятся. Каждой по одной оплеухе. Больше незачем.

— Я еще никогда не давал девчонкам оплеухи.

— Ничего, справишься. Твоя задача — прикрыть мой отход. Уйдем по крыше и пожарной лестнице. За меня не волнуйся — я умею носить на плече мертвое тело.

— Но это тело с животом…

— Ничего. Тут всего три этажа.

Я спорить не стал — ему виднее. Что хорошо в нас — людях из обслуги, — так это умение не встревать в споры с господами.

Мы пролезли в люк, достаточно широкий, чтобы протащить бессознательное тело, и оказались в темном пространстве, причем у меня сразу возникло неодолимое желание опуститься на четвереньки. Черный потолок был не просто низким — он был нестерпимо низким, он так давил на всю физиологию, что впору было вообще распластаться.

— Там, — шепнул Артур и на корточках бесшумно двинулся по чердаку. Я — следом.

Они услышали нас, еще когда мы спускались, и с перепугу погасили свои фонарики. Но Артур расслышал шепот, и нам удалось их перехватить, когда они пробирались к люку, ведущему в коридор. Артур зажег большой слепящий фонарь — и тогда выяснилось, что их не трое, а четверо: три девчонки и один парень.

— Молчать всем! — сказал он громко. Если бы он еще выпрямился во весь рост, получилось бы вообще страшно. Но и так вышло неплохо — девчонки с парнем его не видели, а голос у него был внушительный.

Я смотрел на них с большим любопытством — это же были первые оффи, которых я в жизни увидел. Ни в Первом поселке, ни во Втором поселке их не было и быть не могло. Ну и вот что я скажу — если б они в таком виде появились у нас на улице, их бы первый же патруль сгреб и выкинул за сетку. Даже младшие садовники, когда весной возятся с органикой, не одеваются так жутко — ну, конечно, работают в старых штанах и свитерах, которые потом выбрасывают, но не в таких же старых и грязных! И человек из обслуги не позволяет себе ходить непричесанным. В ресторане, где я работал, вообще был свой парикмахер — приходил раз в неделю и обслуживал пять-шесть человек, получалось, что каждый из нас стригся раз в месяц. Нет, оффи мне не понравились…