Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— Раз так, — сказал Валькирыч, — то, похоже, мы поговорили. В текущих условиях вся информация по событиям и обстоятельствам оказывается в основном справочной. Интересы клуба защищены, наверное, даже с избытком. Если от нас что-то будет нужно — ну, известите. И все-таки поставьте Андрея в известность, раз он Полю матерью считает. А насчет ничем не поможем… — байкер коротко оглядел друзей. — Давай я тебе чуть больше расскажу про дела клуба.

— Льняные войны? — уточнил Дейвин. — Я впечатлен.

Он подтвердил свои слова коротким полупоклоном.

— И это тоже, — кивнул Валькирыч. — Но ты видишь вот этих двух неандертальцев, Белого и Перца? Несмотря на то, что они выглядят как нормальные купчинские дегенераты, именно они однажды предложили расширить контакты с некой недружественной силой. Для того, чтобы это сделать, было необходимо выделить потенциальные каналы контакта и просчитать, как именно с ними надо работать. В плюс к этой операции играло то, что в силу сложившихся обстоятельств у всех возможных каналов взаимодействия были и остаются немалые проблемы в построении цельной картины ситуации. И многое из того, что они видели, выходило далеко за рамки им привычного. Кое-что у них вызывало отторжение, на что-то они никак не реагировали, а при виде части нового внимательному зрителю удалось заметить у них неизбывную тоску по раю. К чести двух вышеупомянутых джентльменов, именно они смогли понять, тоску по какому конкретно раю переживает самый интересный из возможных каналов. Принятие. Не как первого меча империи, не как графа чего-то там и кого-то там, не как боевого мага, от звука имени которого местные безопасники писают в тапки, а принятие именно как его самого. Осталось два простых шага: сперва показать ему, что так вообще бывает, а потом предложить путь, которым он может к этому прийти.

Лейшина замерла в дверях собственной гостиной соляным столбом, восхищенная красотой сцены. За ее плечом привидением маячила Глюк.

— Вот как, — светски улыбнулся граф. — В таком случае я должен признаться, что расчет был не только ваш. Как вы, возможно, поняли, в команде наместника один аналитик, и это я. Когда наша, как вы выражаетесь, инквизиция окончательно потеряла представление о границах допустимого здесь, многим из нас пришлось выбирать между расставанием с друзьями и гибелью друзей. Этот выбор встал и передо мной. Я помог уехать из края примерно двум десяткам значимых для края людей и одному человеку, очень значимому для меня, моему донору. Про отношения между донором и реципиентом при хорошем совпадении я вам рассказал полчаса назад. Это было тяжелое для нас обоих, но необходимое решение, и я его принял. Помогая моему другу уехать, я сразу понимал, что он не вернется и мне будет очень тяжело. Но важнее было другое. Следующее такое общение я мог найти только среди людей из Сопротивления. И, видите ли, так сложилось, что для меня такой контакт важен примерно настолько же, насколько для вас важна дорога. Я исследовал и другие возможности, но обнаружил, что ваша группа оказалась самой устойчивой. Осталось два простых шага: найти путь сближения и принять контакт.

В гостиной повисла пауза, прерываемая щелчками зажигалки: Марина никак не могла прикурить.

— Ну да, — задумчиво произнес Перец. — С учетом этих фактов ситуация становится понятнее, а то как-то слишком легко все получалось. И это настораживало. Вопрос в том, что мы теперь с этим делаем: деремся, расходимся или считаем, что сделанное к лучшему.

— Драться я себе в другом месте найду, с вашего разрешения, — усмехнулся Дейвин. — Первую опалу за все время службы у князя я уже заработал и за десять дней изгнания вдруг понял, что правильным быть немного устал. Разойтись мы, конечно, можем, но я попробовал дорогу на вкус и понял, что эту часть жизни хотел бы сохранить лично для себя. Как для человека. Мы все равно встретимся на трассе.

Валентин изучающе посмотрел на графа.

— Получается, оставляем все как есть, катаемся и смотрим, что получится дальше?

— На том, что я купил в Румынии, я с вами не укачусь, — признался Дейвин. — А на Гранд Витаре за колонной ехать как-то странно. Но я хотел бы, да.

— Во-первых, ничего не странно, — буркнул Белый. — Во-вторых, для дороги тебе твоей сибихи не просто хватит, а за глаза. А вообще — прежде чем поднимать кубатуру, подними жопу.

— В смысле? — не понял граф.

— Ездить нормально научись, — объяснил Белый. — Сидеть научись, разгоняться, тормозить, поворачивать. Потом, если захочешь, мы тебе покажем, как это делать правильно. Стесняться тут нечего, все такими были.

После этой реплики Дейвин не сумел удержать улыбку, расползающуюся по лицу. Увидев недоуменные взгляды байкеров, он сказал, посмеиваясь:

— Осенью из меня знатно выколотили пыль во Львове, весной вы сделаете это еще раз, уже в другой манере. Это хорошо. Полезно. Нельзя забывать, что можно быть лучше, а лучше можно быть всегда. Я буду признателен, да.

— Выколотили пыль? — удивился Валькирыч. — Из тебя?

— О, это были отличные десять дней, — мечтательно улыбнулся да Айгит. — Десять уроков фехтования саблей, «польский крест», так это называется. Все движения и действия совсем не такие, как я привык, столько нового… Я приходил с урока на дрожащих ногах каждый день. Жаль, что этих дней было так мало. Поеду еще раз, как только князь отпустит.

— С женой поедешь? — спросил почему-то Перец.

Дейвин задумчиво улыбнулся и вдруг произнес наполовину нараспев, очень точно попадая в мелодию:

— «Был ли я в далеком терему у бриллиантовой реки? Ведь не добраться ж никому, уж больно дали далеки, там, где живет мечта моя, в полнеба синие глаза… наверно, нет. А то бы я не возвратился бы назад…»

— М-да… — уронил в наступившую тишину Валькирыч и потянулся за новой банкой сидра.

В коридоре мелькнула почти незаметная тень. Дейвин просканировал помещение, не двинув и бровью, не досчитался Глюка, допил свой сидр и повернулся к Марине:

— Спасибо за этот вечер и вообще за гостеприимство.

— Уходишь? — уточнила она.

— Да, — подтвердил граф. — Завтра рабочий день.

— Ваши же до десятых чисел празднуют? — удивился Перец.

— Чтобы все праздновали, кто-то должен работать, — улыбнулся да Айгит.

Проводив графа до двери, то есть до входа в портал, вставший на месте дверного проема, Марина заглянула в гостиную.

— Ну что, интриганы? Довольны?

— Скорее да, — серьезно ответил Валькирыч. — Еще посмотрим, как все будет дальше, но пока что вышло неплохо. А с Андреем мы сами обсудим.

— Я и не сомневалась, — кивнула Марина. — Вы остаетесь или все-таки к себе поедете?

— К себе, наверное, — решил Валентин. — Там привычнее как-то. Да и тебе хлопот меньше.